Экономическая нестабильность и неоднозначная судебная практика делают тему банкротства в России весьма актуальной. Все большее количество организаций становятся неспособными отвечать по своим обязательствам. Причем все чаще отмечаются случаи, когда банкротство тщательно подготовлено самим собственником или менеджментом компании. Вошли в повседневность и механизмы привлечения лжекредиторов к конкурсному производству. Неудивительно, что слово «банкротство» было одним из самых употребляемых в ходе выступлений экспертов на конференции «Лучшие судебные практики 2018», организованной и проведенной «Ведомостями» в начале декабря текущего года. В рамках мероприятия участники представляли и обсуждали самые сложные, необычные и резонансные споры этого года.
Добросовестным кредиторам препятствовать появлению фиктивных долгов в реестре очень сложно. Не являясь непосредственным участником сделки, зачастую невозможно определить, насколько она достоверна, ведь доступа к необходимым документам добросовестные кредиторы, как правило, не имеют. Верховный суд РФ взял курс на противодействие использованию банкротами аффилированных кредиторов со сфальсифицированными долгами. Свидетельство тому — целый ряд определений Экономической коллегии ВС РФ, в которых высшая судебная инстанция последовательно и настойчиво обращает внимание нижестоящих судов на признаки сговора в делах о банкротстве. Вопрос о повышенном стандарте доказывания в делах о банкротстве как средстве борьбы с фиктивной задолженностью давно стал предметом внимания ВС РФ.
Стандарты доказывания от ВС РФ
В условиях неплатежеспособности должника и конкуренции его кредиторов возможны ситуации, когда судебный спор разыгрывается должником и дружественным с ним кредитором с целью получения внешне безупречного судебного акта для включения в реестр и последующего участия в распределении конкурсной массы. При этом в отсутствие столкновения интересов сторон и состязательности в доказывании суд лишен возможности предвидеть реальную цель истца и ответчика, а значит, не может выполнить задачи судопроизводства. Как выявить «театральную постановку» в стенах суда? Ответ уже дан ВС РФ. О нем рассказал Константин Гричанин, заместитель директора департамента судебной практики компании «Роснефть». Он сообщил о позициях ВС РФ, сформулированных в трех определениях суда, вынесенных в течение этого года.
Первая позиция заключается в том, что суды, рассматривая дела о банкротстве, оценивали не только формальную сторону дела, юридическую правильность оформления сделок, но и смотрели на экономический эффект такого рода сделок — в чью он пользу.
В 2013—2015 гг. ООО «Коммерческий банк „Профит Банк“» активно выдавало кредиты различным юридическим лицам. В июле 2015 г. банк и ООО «Трест Коксохиммонтаж-Трубопроводстрой» заключили договор, по которому банк за 390 млн руб. уступил тресту право требования возврата кредитов на сумму 614,6 млн руб. Денежные средства трест перечислил банку со своего счета, открытого… в «Профит Банке». В конце 2015 г. суд признал банк банкротом и открыл конкурсное производство.
Конкурсный управляющий предложил тресту расторгнуть договор цессии из-за наличия оснований для оспаривания сделки по признакам подозрительности и предпочтительности, что и было сделано 3 февраля 2016 г.
После этого банк вернул себе уступленные требования к заемщикам на 614,6 млн руб., а трест — 390 млн руб. Затем 4 февраля трест потребовал включить в реестр требований кредиторов банка его требования на 390 млн руб. Это требование было удовлетворено.
Спустя некоторое время, 5 мая 2016 г., ГУП «Мосводосток», являющееся конкурсным кредитором банка, обратилось в Арбитражный суд Москвы с заявлением об исключении требований треста из реестра требований кредиторов, мотивировав это тем, что «остаток на счете сформирован фиктивно, а расторгнув договор уступки права требования, стороны этой сделки злоупотребили правом».
По мнению ГУП «Мосводосток», банк выдал по существу безвозвратные кредиты, так как заемщиками являлись юридические лица, отвечающие признакам фирм-однодневок. Именно для сокрытия сведений об этих сделках трест и банк, являясь аффилированными лицами, заключили договор уступки прав требований. Оплата уступки произведена внутрибанковской проводкой при отсутствии денежных средств на корреспондентском счете банка и по существу за счет самого же банка. Последующее расторжение договора позволило тресту включиться в реестр и стать доминирующим «дружественным» кредитором, а банк получил заведомо неликвидный актив, что размывало конкурсную массу. На этой операции ГУП «Мосводосток» лишилось более 74 млн руб.
Суды всех трех инстанций в удовлетворении иска отказали, отметив, что трест оплатил право, приобретенное по договору уступки, со своего счета, открытого в банке.
Отправляя данное дело на новое рассмотрение, ВС РФ в Определении от 23.04.2018 № 305-ЭС17-6779 (2) по делу № А40-181328/2015 отметил следующее. Если обстоятельства, на которые ссылалось предприятие, соответствуют действительности, следует признать, что, в отличие от обычно оспариваемых в деле о банкротстве подозрительных сделок и сделок с предпочтением, соглашение об уступке не отвечало всем необходимым признакам недействительности. Напротив, оно было заключено на условиях, выгодных для должника. Любой разумный и добросовестный конкурсный управляющий, находясь в сходной ситуации, не стал бы ни оспаривать, ни расторгать подобную сделку. Иное поведение управляющего означало, что он действует в ущерб интересам должника и его кредиторов.
Суд же первой инстанции доводы «Мосводостока» не проверил и не привел мотивы, по которым счел их необоснованными. Суды апелляционной инстанции и округа это решение, к сожалению, не поправили.
При новом рассмотрении дела судам рекомендовано не только учитывать изложенное, но и оценить экономический эффект от договора об уступке для должника и его кредиторов.
Аффилированным — особое внимание
Второе знаковое, по мнению эксперта, дело ВС РФ рассматривал в июле (Определение от 13.07.2018 № 308-ЭС18-2197 по делу № А32-43610/2015). И здесь в качестве мнимого кредитора было задействовано аффилированное лицо. Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ пришла к выводу, что в случае заявления заинтересованными лицами об аффилированности истца и ответчика применяется повышенный стандарт доказывания. Истец обязан опровергнуть обоснованные доводы заинтересованных лиц о признаках недобросовестности в своих действиях.
Дело началось с иска общества «ТПК „Кубань“» к обществу «Агра-Кубань» о взыскании долга в размере 331 млн руб. по договорам поставки и купли-продажи земельного участка. Для подтверждения заявленных требований истец представил подписанные сторонами товарные накладные, а также акты сверки взаимных расчетов, сведения из ЕГРН о передаче ответчику права собственности на земельный участок площадью 70 000 кв. м. Решением Арбитражного суда Краснодарского края требования истца были удовлетворены. Полгода спустя в отношении общества «Агра-Кубань» было возбуждено дело о банкротстве и введена процедура наблюдения. А еще через шесть месяцев, в феврале 2017 г., в реестр требований кредиторов должника были включены требования АО «Российский сельскохозяйственный банк». Воспользовавшись правами конкурсного кредитора, Россельхозбанк подал апелляционную жалобу на решение суда о взыскании многомиллионного долга в пользу общества «ТПК „Кубань“». Заявитель, в частности, указал, что заключенные между истцом и ответчиком сделки являются мнимыми: реальной их целью было создание искусственной задолженности для включения требований «дружественного» кредитора в реестр требований кредиторов должника. Банк отмечал, что истец в короткий срок поставил большой объем сельскохозяйственной продукции, при том что он не занимался ее производством и не имел экономической возможности по покупке товара в таком количестве. Согласно представленным документам поставка сельскохозяйственной продукции была осуществлена по адресу бизнес-центра, ответчик не отражал наличие соответствующего долга в своей финансовой отчетности, а истец продолжал пользоваться проданным земельным участком.
Суд апелляционной инстанции отказал в удовлетворении жалобы банка, указав, что возражения о мнимости сделок опровергаются наличием частичной оплаты по договорам, подписанными товарными накладными и иными документами. Суд округа оставил вынесенные по делу судебные акты без изменения.
ВС РФ напомнил нижестоящим судам о том, что решение по рассматриваемому ими делу напрямую предопределяет результат рассмотрения вопроса о включении требований истца в реестр кредиторов должника в рамках банкротного дела. А при подобных обстоятельствах судам необходимо руководствоваться повышенным стандартом доказывания.
Заявление возражений, подобных тем, что выдвинул Россельхозбанк (ставящих под сомнение наличие оснований для оставления решения суда первой инстанции без изменения), обязывало суд апелляционной инстанции потребовать от истца дополнительных пояснений в опровержение позиции банка. Вместо этого суд апелляционной инстанции указал, что возражение о мнимости опровергается наличием частичной оплаты по договорам, товарными накладными и иными документами. Однако суд не учел, что характерной особенностью мнимой сделки является то, что стороны стремятся правильно оформить все документы, не намереваясь при этом создать реальных правовых последствий. У них отсутствует цель в достижении заявленных результатов. Суду же следовало по существу проверить возражения банка о фиктивности договоров, в том числе при необходимости исследовать всю производственную цепочку и закупочные взаимоотношения с третьими лицами.
Ответил ВС РФ и на вопрос об аффилированности сторон в деле.
Цитируем документ
Банк отмечал, что истец с ответчиком аффилированы между собой, так как входят в одну группу компаний «Агра-Кубань». Отклоняя названный довод, суд апелляционной инстанции указал, что у сторон спора отсутствуют связи, предусмотренные ст. 4 Закона РСФСР от 22.03.91 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках».
Вместе с тем судом не учтено, что согласно выработанной в судебной практике позиции аффилированность может носить фактический характер без наличия формально-юридических связей между лицами (Определение ВС РФ от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475).
Если стороны настоящего дела действительно являются аффилированными, к требованию истца должен быть применен еще более строгий стандарт доказывания, чем к обычному кредитору в деле о банкротстве. Такой истец должен исключить любые разумные сомнения в реальности долга...
Асимметричный подход в помощь суду
По всей видимости, выработанные правовые позиции не были в должной мере восприняты некоторыми арбитражными судами нижестоящих инстанций. И ВС РФ продолжил свою «просветительскую» деятельность.
Суды должны применять различные стандарты доказывания в случаях, когда спор разыгрывается должником и дружественным ему кредитором ради легализации фиктивной сделки. Это следует из третьего из рассматриваемых определений ВС РФ — Определения от 29.10.2018 № 308-ЭС18-9470. В нем мы увидим тех же участников.
Российский сельскохозяйственный банк обжаловал в ВС РФ включение в реестр кредиторов «Агра-Кубани» требований ООО «КПГ-Инвестиции и Торговля» в размере 1,4 млрд руб. Эта задолженность образовалась в результате ряда сделок, одной из которых был перевод на КПГ долга «Агра-Кубани» по договору поставки маслосемян за 329,44 млн руб. вознаграждения.
Банк настаивал, что обе эти сделки были фиктивными. По поводу поставщика маслосемян банк утверждал, что он имел признаки фирмы-однодневки. У него не было технических, организационных и материальных возможностей для поставки товара, а между условиями сделки и документацией о фактическом исполнении договора были противоречия, что могло свидетельствовать о фиктивности операций. Что касается второй сделки — перевода долга, то тут главным аргументом банка было то, что ООО «КПГ-Инвестиции и Торговля» получило вознаграждение с нарушением принципа возмездности. В результате на стороне этой компании возникло неосновательное обогащение, а права банка как кредитора, конкурирующего за распределение конкурсной массы должника, были нарушены.
Суды трех инстанций проигнорировали аргументы Российского сельскохозяйственного банка. Однако судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ заняла противоположную позицию. Ее судьи, судя по тексту определения, опубликованному в картотеке арбитражных дел, были уверены, что столкнулись с ситуацией, когда судебный спор разыгрывается должником и «дружественным» с ним кредитором с целью получения внешне безупречного судебного акта для включения в реестр и последующего участия в распределении конкурсной массы. В этой ситуации, по мнению второй кассации, нужно применять асимметричный подход к распределению бремени доказывания.
Его суть в том, что заявителю, оспаривающему сделку, достаточно привести такие доводы и доказательства, которые подтверждали бы малую вероятность версии оппонентов либо с разумной степенью достоверности позволили бы суду усомниться в доказательствах с их стороны. В свою очередь, должник и «дружественный» ему кредитор обязаны опровергать эти сомнения. При этом суду необходимо руководствоваться повышенным стандартом доказывания, то есть провести более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с обычным общеисковым гражданским процессом. Суд согласно Определению ВС РФ должен проверять не только формальное соблюдение внешних атрибутов документов, но и оценивать разумные доводы и доказательства, в том числе косвенные, указывающие на мнимость, притворность и другие пороки источников формирования задолженности.
Цитируем документ
Ввиду заинтересованности как истца, так и ответчика в сокрытии действительной цели сделки при установлении признаков мнимости повышается роль косвенных доказательств. Судебной оценке подлежали доводы банка о несогласованности представленных доказательств в деталях, о противоречиях в доводах истца здравому смыслу или обычно сложившейся практике хозяйственных взаимоотношений в той или иной сфере предпринимательской деятельности, об отсутствии убедительных пояснений разумности в действиях и решениях сторон сделки и т.п.
Тактика, которая поможет в иностранном суде
Впрочем, не только ВС РФ встает на защиту добросовестных участников процесса. Иногда им приходится действовать по принципу «спасение утопающих дело рук самих утопающих».
Зачастую проблеме правового статуса лица — участника судебного процесса не придается особого значения, статус считается как бы сам собой разумеющимся. Однако существуют ситуации, когда правильное определение правоспособности существенным образом влияет на результат судебного противостояния.
Юлия Карпова, руководитель судебной практики, партнер юридической фирмы «Инфралекс», рассказала, как Окружной суд США по Южному округу штата Нью-Йорк оценивал правоспособность российского предпринимателя и его финансового управляющего и как это повлияло на результат рассмотрения многомиллиардного дела.
В 2008 г. Сбербанк открыл ЗАО «Павловскгранит-ИНВЕСТ» кредитную линию на 5,1 млрд руб. под залог 100% управляющей компании и 99% акций ОАО «Павловскгранит».
В начале 2010 г. холдинг перестал платить по кредиту, сославшись на трудное положение из-за мирового финансового кризиса. Банк предложил реструктуризировать задолженность путем передачи ему в собственность 51% акций ОАО «Павловскгранит» с правом обратного выкупа предприятия, но держатель контрольного пакета акций ОАО «Павловскгранит» отказался.
Сбербанк переуступил права требования долга своей дочерней структуре ООО «Сбербанк Капитал», которое подало в суд иск о взыскании задолженности с компаний. Арбитражный суд Воронежской области вынес решение в пользу «Сбербанк Капитала» и постановил взыскать с холдинга 4,6 млрд руб. Впоследствии «Сбербанк Капитал» получил заложенные акции во внесудебном порядке.
В декабре 2011 г. бенефициар холдинга подал в Арбитражный суд Московской области иск о собственном банкротстве в качестве индивидуального предпринимателя, которым стал месяцем ранее.
А в январе прошлого года американская фирма PPF Management LLC подала в суд Нью-Йорка иск от имени экс-владельца «Павловскгранита» к Сбербанку. Истцы требовали возместить 500 млн долл. США в качестве материального ущерба за потерю контроля над «Павловскгранитом» и еще 250 млн долл. США — в качестве компенсации морального вреда.
Перед Сбербанком встал вопрос о выборе тактики в очередном процессе.
За последние пару лет отмечены десятки, если не сотни случаев, когда одна из сторон спора в российском суде, получив негативное для себя решение, пытается пересмотреть решения в иностранной юрисдикции. Не исключение и этот кейс. Итак, бенефициар обратился в российский суд с иском о возмещении убытков, которые, как он полагал, были причинены ему в результате обращения взыскания на акции. Российский суд отказал в удовлетворении таких требований, поскольку процедура обращения взыскания прямо предусмотрена законодательством Российской Федерации, а также была детально прописана в договорах между сторонами. Но эта ситуация также не удовлетворила заявителя. Свое право требовать возмещения убытков он передал американской компании. В свою очередь, американская компания инициировала в США новый судебный процесс.
В этой ситуации стороне защиты на помощь пришел институт правоспособности. А если точнее, помогли те ограничения правоспособности, которые возникают в связи с введением в отношении должника процедуры банкротства. Дело в том, что в момент, когда бенефициар холдинга передавал заявленные права требования американской компании, в отношении него уже была введена процедура банкротства, был назначен финансовый управляющий. А это значит, что в соответствии с Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) он не имел права самостоятельно, без согласия финансового управляющего, распоряжаться своим имуществом, в том числе правами требования.
Что же было предпринято для того, чтобы не допустить нового длительного разбирательства? В первую очередь, финансовый управляющий, который, к слову сказать, был одним из ответчиков по делу о возмещении убытков в американском суде, обратился в банкротный суд США. Это не тот суд, в котором было инициировано первоначальное разбирательство. Обратился он туда с ходатайством о признании процедуры банкротства в отношении бенефициара холдинга на территории РФ основным иностранным производством. Это такая специальная процедура, которая применяется для признания банкротства в иностранном суде. Она применяется в ряде стран, в том числе в США, Италии, Греции.
Ходатайство финансового управляющего было удовлетворено. Это был первый шаг на пути к тому, чтобы прекратить или пересмотреть основной процесс по делу о возмещении убытков.
Следующим шагом стала подача финансовым управляющим ходатайства о принятии так называемых незамедлительных мер по приостановлению любого контроля над имуществом должника на территории РФ. Банкротный суд, рассматривая данное ходатайство, признал, что по вопросам, связанным с правоспособностью и ограничениями правоспособности бенефициара, применяется законодательство РФ, в том числе и Закон о банкротстве. А в соответствии с этими нормами, как говорилось выше, должник не вправе распоряжаться имуществом самостоятельно.
Кроме того, банкротный суд указал, что вопрос о том, кому и в какой мере принадлежат права требовать возмещения убытков, если они существуют, бенефициару холдинга и американской компании надо решать, применяя нормы российского права. И отметил, что согласно нормам Закона о банкротстве такие права вошли в конкурсную массу и на момент рассмотрения дела продолжали находиться в конкурсной массе должника, несмотря на состоявшуюся, но недействительную уступку прав в пользу американской компании. В результате суд удовлетворил ходатайство финансового управляющего, применил те самые незамедлительные меры по приостановлению контроля над имуществом должника. А это значит, что никакие действия в отношении прав требования, которые принадлежали бенефициару холдинга, на территории США осуществляться не могут. В результате удовлетворения этого ходатайства был прекращен и основной судебный процесс в окружном суде штата Нью-Йорк.
Ю. Карпова обратила внимание, что в делах, аналогичных приведенному, достаточно невысокий стандарт доказывания. Финансовому управляющему было достаточно доказать, что он действует в интересах неопределенного круга кредиторов, что он был надлежащим образом назначен и что на территории США имеется имущество должника. Важно отметить, что этот механизм, связанный с запретом контроля в отношении имущества должника, может быть одной из обеспечительных мер.