Проблема уплаты налогов является одной из наиболее актуальных для современного российского государства. Власти стремятся всеми способами исключить попытки уклонения от уплаты налогов и максимально пополнить казну. При этом служебное рвение некоторых должностных лиц налоговых органов приводит к излишне обременительным мерам по защите налогоплательщиками своих нарушенных прав и интересов.
Эффект от усиления налогового контроля очевиден и подтверждается сообщениями о значительном росте средств в бюджете за счет налогов. Так, за восемь месяцев 2018 г. объем поступлений увеличился на 28,7% по сравнению с таким же периодом 2017 г. И если рост показателей по налогу на добычу полезных ископаемых можно объяснить положительной динамикой экспортных цен в нефтегазовой отрасли, то рост сборов по налогу на имущество (за три года почти на 70%), НДС, НДФЛ объясняется более строгим администрированием и тотальным контролем со стороны налоговых органов во взаимодействии с правоохранительными органами и Федеральной таможенной службой.
Основные направления усиления контроля и ответственности за налоговые правонарушения
За последние годы наряду с изменением механизма взимания некоторых видов налогов был принят целый ряд мер по усилению налогового контроля за их собираемостью.
С 2016 г. налог на имущество подлежит расчету в соответствии с кадастровой стоимостью объекта, которая чаще всего в разы больше, чем стоимость инвентаризационная. Введение понижающих коэффициентов на первоначальном этапе с кратной динамикой увеличения (от 0,2 до 1,0) в течение пяти лет автоматически позволяет обеспечить существенное увеличение поступлений в бюджеты разных уровней за счет такой индексации.
Значительно усилен контроль за сбором налога на доходы физических лиц. Вывод заработной платы из «серой» в «белую» позволил добиться роста НДФЛ почти в полтора раза, что наряду с утверждениями Росстата о росте дохода в номинальном выражении от 5 до 7% (при неизменном за редким исключением падении реальных доходов) свидетельствует об успехах налоговых органов в повышении эффективности сбора налога.
Ужесточение контроля декларирования и уплаты налогов от продажи имущества, при которой доход от продажи рассчитывается в размере не менее чем 70% от кадастровой стоимости объекта, а срок давности владения имуществом, позволяющий избежать уплаты налогов, увеличился с трех до пяти лет, также повлияло на рост НДФЛ. Несмотря на падение на 4%, рынок сделок с недвижимостью за девять месяцев 2018 г. охватил около 16,5 млн зарегистрированных Росреестром переходов прав.
Усилилось противодействие легализации доходов, добытых преступным путем, в банковской сфере. Это значительно затруднило для нарушителей налогового законодательства вывод денежных средств, получаемых в результате реализации незаконных и полузаконных схем ухода от уплаты налогов. Огромное количество банков пострадало из-за системных нарушений, сопровождавшихся обналичиванием денежных средств и нарушениями в сферах валютного контроля. Статистика такова: в 2015 г. отозвано лицензий на осуществление банковских операций у 93 банков, в 2016 г. — у 96, в 2017 г. — у 50, за неполный 2018 г. — у 55.
Существенное значение в совершенствовании налогового контроля имеет повышение эффективности межведомственного взаимодействия между налоговыми и таможенными органами, а также органами внутренних дел и иными правоохранителями, задействованными в обеспечении экономической безопасности государства. Несмотря на наличие самостоятельных полномочий в рамках деятельности по выявлению налоговых правонарушений, а также четкой регламентации взаимодействия сотрудников полиции и налоговых органов при проведении мероприятий налогового контроля, только в последние несколько лет можно вести речь о реальном объединении усилий в сфере противодействия налоговой преступности. Хотя совместный приказ МВД России и ФНС России от 30.06.2009 № 495/ММ-7-2-347 об организации взаимодействия органов внутренних дел и налоговой службы действует почти десять лет.
В 2015 г. был изменен порядок возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям. Если до этого поводом могли являться только материалы налоговой проверки, поступившие от уполномоченного налогового органа (ч. 1 ст. 140.1 УПК), то после внесения изменений такие поводы соответствуют общей процедуре проведения самой проверки и для возбуждения уголовного дела может быть достаточно рапорта должностного лица полиции. Это позволило органам внутренних дел более активно и инициативно заниматься выявлением налоговых преступлений. Но проблемы в их доказывании остались. Не случайно многие уголовные дела годами находятся в производстве следственных органов, если подозреваемые не соглашаются на возмещение вреда и признание вины. Презумпция невиновности (основополагающий принцип уголовного процесса) и презумпция вины, действующая в отношении предпринимателей в налоговых правоотношениях, не сочетаются между собой и создают проблемы в установлении вины в форме умысла со стороны должностных и контролирующих бизнес лиц.
По данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, за 2017 г. по налоговым преступлениям в России был осужден 241 человек, а в отношении 111 человек суд прекратил уголовное преследование по нереабилитирующим основаниям (без учета применения акта амнистии). При том что ранее председатель Следственного комитета РФ заявлял о росте количества возбужденных уголовных дел за налоговые преступления на 40—50% в 2015—2016 гг., а всего только в 2016 г. было возбуждено около 2000 уголовных дел. Если исходить из официальной статистики рассмотренных уголовных дел, можно представить себе, что до суда доходит в лучшем случае каждое второе дело, из которых не меньше трети прекращаются по различным обстоятельствам. Преступность и противоправность — это не тождественные понятия. И если следственные органы не нашли оснований для возбуждения уголовного дела, это не значит, что результаты проверки не могут повлечь привлечение к налоговой ответственности.
Грань между налоговой оптимизацией и налоговым мошенничеством
Серьезные нарекания бизнесу со стороны государства вызывают стремление к оптимизации налогообложения. Отдельными инструктивными письмами ФНС России прямо призывает к выявлению фактов такой оптимизации, настойчиво называя ее способом уклонения от уплаты налогов. Однако еще в 2003 г. Конституционный суд РФ указал на недопустимость установления налоговой ответственности за действия налогоплательщика, цель которых — уменьшение суммы налога либо освобождение от его уплаты. Но при условии, что заключаются они в реализации прав, предоставленных гражданским и налоговым законодательством в целях выбора оптимального с позиции расходов вида хозяйственной деятельности и платежей (постановление от 27.05.2003 № 9-П по жалобам ряда граждан о проверке конституционности положений ст. 199 Уголовного кодекса РФ).
Понятие налоговой оптимизации может уйти в прошлое с учетом изменений налоговой политики государства в части тотального контроля и перепроверки всех хозяйственных операций налогоплательщиков. Ранее законодательство предполагало возможность диспозитивно действовать на рынке в вопросах организации бизнеса с целью сэкономить на налогах, то есть пользоваться теми способами, которые не запрещены законом. В настоящее время такие лазейки просто закрыты широким спектром обязательных требований, а также разъяснениями Верховного суда РФ, чьи практические указания не имеют прямого действия, но в сфере налоговых споров чаще всего принимают императивный характер. Таким образом, например, в свое время оказался, по сути, закрыт обратный аутстаффинг как форма оптимизации уплаты единого социального налога (действовал до 2010 г.). Сейчас ограничивается прямой аутстаффинг за счет невозможности найма рабочей силы в размере, превышающем 10% от численности персонала. В то же время экономически обоснованный аутсорсинг по-прежнему признается легальным способом оптимизации налогообложения.
Налоговые органы все чаще при проведении налоговых проверок прибегают к оценочным понятиям «недобросовестность», «злоупотребление правом», «экономическая необоснованность хозяйственных операций», «рискованная экономическая политика» и т.п., что непозволительно применять в оценке деятельности хозяйствующих субъектов со стороны уполномоченного органа власти. Использование оценочных понятий относится к компетенции судов, а не налогового органа, который должен осуществлять проверку только на предмет неукоснительного соблюдения норм налогового законодательства, а не оценивать эффективность управления и проводимой экономической политики с позиции разумности.
В то же время нельзя не приветствовать борьбу с «офшоризацией» крупного бизнеса, поскольку широкое использование офшоров при оптимизации налогообложения иначе как уклонением от уплаты налогов не назовешь. Надо сказать, что действующий пакет норм налогового законодательства о контролируемых иностранных компаниях (Федеральный закон от 24.11.2014 № 376-ФЗ) оказал отрицательное воздействие на крупный бизнес и, вместо того чтобы позволить капиталу вернуться в Россию, наоборот, увеличил отток из нее путем смены юрисдикции крупнейших российских налогоплательщиков. Многие умышленно стали изменять статус налогового резидента в России, чтобы уклониться от контроля со стороны государства над бизнесом за рубежом.
По оценкам аналитиков Центрального банка, размер вывезенного капитала из России по итогам первых девяти месяцев 2018 г. превысил аналогичные показатели 2017 г. более чем в 2,5 раза. Это объективно свидетельствует о том, что бизнес не верит в стабильность как рынка, так и систем администрирования экономических отношений.
Отказ от возмещения НДС государством
Заявления главы ФНС России о том, что благодаря взаимодействию с Федеральной таможенной службой в настоящее время в России контролируется 100% возврата импортного НДС, а число незаконного заявления к возврату снизилось в 2018 г. с 16 до 3%, могут вызвать иллюзию, что в этом направлении все налажено и «хитрые» коммерсанты теперь практически лишены возможности обмануть государство. Однако на практике, с одной стороны, объем импорта за счет санкций продолжает все-таки расти (более 15% за 1-е полугодие 2018 г.), с другой стороны, бизнес, особенно мелкий и средний, столкнулся с тем, что налоговые органы на местах практически вынуждают их отказаться от возмещения НДС под предлогом будущих проблем с законом. При этом в качестве претензий приводятся примеры недобросовестности некоторых контрагентов (поставщиков), не представивших своевременно документы по сделкам, не уплативших налоги либо по каким-то признакам оказавшихся в числе фирм-однодневок. Распространены обвинения фискальных органов о наличии признаков «нерыночных хозяйственных операций».
Наиболее распространенными формальными основаниями для отказа в принятии к возмещению НДС выступают ошибки в оформлении первичных документов (например, счетов-фактур) либо отсутствие сопроводительных документов (товарно-транспортных накладных).
Увеличение с января 2019 г. ставки НДС с 18 до 20%, которое фактически не нашло своего льготного замещения в других формах лояльности к налогоплательщикам, приведет не только к повышению цен на большинство товаров и услуг, то есть разгонит инфляцию, но и будет способствовать снижению хозяйственной активности во внешнеторговой деятельности. Что в первую очередь коснется наиболее распространенного сегмента бизнеса — среднего и малого предпринимательства, который зачастую, не обладая административными или правовыми ресурсами, не способен защитить себя в ходе налоговых проверок.
Новеллы судебной практики: субсидиарная ответственность учредителя
Еще одним способом увеличения сбора налогов стала получившая широкое распространение практика обращения налоговых органов в арбитражные суды с заявлениями о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. К этим лицам относятся учредители юридического лица, исполнительный орган (директор, председатель и пр.), а в некоторых случаях — и лица, фактически исполнявшие роль контролирующего должника руководителя. Несмотря на то что Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 21.12.2017 № 53 разъяснил, что привлечение к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц должно носить исключительный характер, заявлений в суд в рамках дел о банкротстве юридических лиц со стороны налоговых органов по-прежнему не меньше, чем заявлений аналогичного характера от кредиторов-контрагентов.
Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве регулируется главой III.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», которая введена Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ. С появлением этой главы налоговые органы развили активнейшую деятельность по выявлению фирм, входящих в стадию банкротства, и обращениям в суд с заявлениями о привлечении к ответственности кон-тролирующих лиц. Уже спустя несколько дней после вступления новой редакции закона в силу заместителем руководителя ФНС России в территориальные инспекции было направлено информационное письмо с подробными рекомендациями относительно выявления оснований привлечения к субсидиарной ответственности (письмо ФНС России от 16.08.2017 № СА-4-18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ»). В письме раскрыты основные презумпции привлечения к субсидиарной ответственности, ограничения в привлечении номинальных руководителей, а также аспекты материального стимулирования арбитражных управляющих.
Вести речь о положительном разрешении споров о субсидиарной ответственности для управленцев с каждым последующим годом будет все сложнее, поскольку, с одной стороны, налоговые органы более тщательно собирают доказательства в обоснование доводов о наличии оснований для возложения неисполненных денежных фискальных обязательств, а с другой стороны, контролирующие лица продолжают легкомысленно относиться к последствиям планируемых бизнес-проектов с позиции разумности, не дают оценку рискам убытков, а затем, при обнаружении признаков несостоятельности, своевременно не предпринимают меры к оздоровлению либо ликвидации предприятия в соответствии с законодательством о банкротстве. Несмотря на то что кризис, проявляющийся в самых разных сферах экономики, зачастую приводит к непросчитываемым последствиям, при банкротстве юридического лица и наличии задолженностей по налогам контролирующим лицам необходимо своевременно предпринимать возможные меры к минимизации убытков для кредиторов (в число которых входит и государство в части взыскания налоговых недоимок), документируя совершаемые действия.
Допмеры по пополнению бюджета
В настоящее время законодатели продумывают дополнительные меры по пополнению бюджета путем усиления налогового контроля.
Одной из таких мер является администрирование уплаты налогов на доход самозанятых граждан, эксперимент по контролю за которыми начинается с 1 января 2019 г. в четырех регионах РФ: г. Москве, Республике Татарстан, Московской и Калужской областях (Федеральный закон от 27.11.2018 № 422-ФЗ). Самозанятым гражданам с годовым доходом не выше 2,4 млн руб. будет предложено самостоятельно оплачивать налоги в размере 4% (при реализации товаров (работ, услуг) физическим лицам) и 6% (при реализации юридическим лицам) от дохода. Налог будут рассчитывать налоговики на основании передаваемых гражданами сведений о производимых расчетах. Отметим, что за нарушение порядка и сроков передачи в налоговый орган сведений о произведенном расчете, связанном с получением дохода, предусмотрена ответственность в виде штрафа в размере 20% от суммы такого расчета, а при повторном нарушении в течение шести месяцев — в размере суммы такого расчета.
Еще одна мера — запрет на снижение регионами ставок по налогу на прибыль, за исключением случаев, прямо предусмотренных главой 25 НК РФ. Те льготные ставки, которые были уже установлены, могут применяться налогоплательщиками в будущем, но не позднее чем до 1 января 2023 г.
Проблема единообразия судебной практики
Отмечая беспрецедентное усиление налогового контроля, нельзя забывать, что сбалансированность бюджета страны непосредственно связана с результатами деятельности фискальных органов. Совершенствование администрирования налогообложения, безусловно, является положительным аспектом. Обязанность по уплате налогов является конституционной, а уклонение от уплаты налогов — правонарушением, подрывающим экономическую безопасность государства. Однако наряду с этим следует обеспечить надлежащее исполнение этой обязанности налогоплательщиками путем надлежащего правоприменения норм налогового законодательства на уровнях территориальных инспекций, а также вернуть характерное для системы арби-тражных судов единообразие судебной практики.
Наиболее распространенными проблемами судебной практики по налоговым спорам являются: укоренение тенденций согласия судов с позициями налоговых органов в рамках дел по жалобам на решения налоговых органов, отсутствие последовательности в принятии судебных актов по аналогичным спорам, даже в пределах отдельного Арбитражного суда субъекта РФ, что делает практику оспаривания решений и действий налоговых органов непредсказуемой. Кроме того, сам процесс для заявителя осложняется тем, что председательствующие судьи допускают возложение бремени доказывания неправомерности оспариваемых действий или актов на налогоплательщика, тогда как по смыслу арбитражного процессуального законодательства обязанность доказать законность принимаемых решений лежит исключительно на органе государственной власти. Несмотря на то что ФНС регулярно напоминает своим территориальным органам о необходимости ориентироваться при принятии решений на судебно-арбитражную практику, «на местах» данное напоминание мало кого интересует, о чем свидетельствует большое количество обоснованных удовлетворенных исков в арбитражных судах регионов.