В отечественном корпоративном праве имеются свои вечные темы для дискуссии. Одной из них является спор о юридической квалификации положения органов юридического лица, и в частности — директора. Вопрос этот имеет далеко не только теоретическую подоплеку. Конструкции юридического лица непосредственным образом отражаются на природе полномочий его органов и влекут за собой вполне практические последствия. В российской юридической науке сторонники теории фикции охотно усматривают в деятельности директора представительский характер, а сторонники органической теории или теории коллектива — признаки органа юридического лица, не тождественного представителю. Есть ли «золотая середина», на основе которой два лагеря способны прийти к компромиссу? От ответа на этот вопрос зависят ответы на другие, вытекающие из него. В какой момент возникают полномочия директора? Каков объем полномочий директора и его заместителей? Что такое достоверность сведений в ЕГРЮЛ? Как она влияет на судьбу сделок? Попытка ответить на эти и многие другие вопросы была предпринята на вебинаре «Полномочия директора юридического лица», организованного Lextorium.
В нашей стране исторически преобладает точка зрения на директора как на орган юридического лица. У теории «директор-орган» именно в РФ довольно много поклонников. Более того, долгое время и в российской судебной практике преобладал взгляд, согласно которому органы юридического лица и в том числе единоличный исполнительный орган не являются представителями юридического лица, а являются его «частью». В частности, об этом говорил Пленум ВАС РФ.
Цитируем документ
Согласно ст. 53 Гражданского кодекса РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.
Действия органов юридического лица, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей юридического лица, признаются действиями самого юридического лица.
В силу указанной нормы органы юридического лица не могут рассматриваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и, следовательно, выступать в качестве представителей юридического лица в гражданско-правовых отношениях.
Постановление Пленума ВАС РФ от 21.09.2005 № 6773/05 по делу № А13-13710/04-22
Однако ситуация изменилась в 2014 году: с 1 сентября вступила в силу обновленная редакция ст. 53 Гражданского кодекса, в которой появилась отсылка к правилам о представительстве, а это значит, что директор, как главный орган, через который юридическое лицо приобретает права и обязанности, является представителем.
С тех пор споры о юридической природе директора вспыхнули с новой силой. Выступавший в качестве лектора на вебинаре Андрей Егоров последовательно выступает за признание двойственного подхода к статусу директора.
Проблемы категоричного подхода к природе директора юридического лица
Теория «директор-орган», если придерживаться ее в чистом виде, приводила к целому ряду не очень удачных правовых последствий, уверен спикер.
Какие это проблемы?
Первая — сделки при злонамеренном соглашении представителя с другой стороной. Если лицо, являясь представителем по доверенности, вступает в сговор для того, чтобы продать имущество представляемого по заниженной цене за вознаграждение, то представляемый потом мог оспорить сделку по старой редакции ГК РФ. А можно ли оспаривать такую сделку, если в аналогичный сговор вступил директор? Некоторые считали, что нельзя, как раз отталкиваясь от того, что директор является органом юридического лица.
Вторая проблема порождена правоприменением п. 3 ст. 182 ГК РФ, гласящего, что представитель не может совершать сделки в отношении себя лично, а также в отношении лица, представителем которого он одновременно является. Любопытно, что даже суды не сразу смогли определиться с тем, как правильно применять данную норму. В конце 90-х ВАС РФ считал, что п. 3 ст. 182 ГК РФ к директорам применим. При этом, отмечает А. Егоров, возникала масса вопросов о соотношении этих правил со сделками с заинтересованностью, и судебная практика считала эти сделки ничтожными, а это, в свою очередь, приводило к несправедливым ситуациям. В 2009 г. ВАС РФ занял позицию, согласно которой сделки директоров и прочих единоличных органов юридических лиц могут быть признаны недействительными на основании п. 3 ст. 182 ГК РФ в порядке аналогии, но при этом данные сделки являются оспоримыми, а не ничтожными (постановление Президиума ВАС РФ от 16.06.2009 № 17580/08 по делу № А40-65399/07-29-602).
Кстати говоря, эта идея оспоримости попала также в новую редакцию ГК РФ — в ней больше нет такой жесткой санкции в виде признания сделок ничтожными, по крайне мере той формулировки, из которой суды выводили ничтожность. А это значит, что сейчас уже нет таких рисков и таких неблагоприятных по-следствий, которые могли быть раньше по поводу применения этой нормы. Сейчас мы можем четко понимать, что если совершена подобного рода сделка, то потом обязательно нужно будет обратиться в суд, суд проверит, было ли реально ущемление интересов и т.д.
Теория «директор-представитель» также не лишена некоторых изъянов. Так, необходимо разобраться, к какой из разновидностей представительства относятся функции директора — к законной или к добровольной. Практическая разница таких подходов очень существенная. Если директор — это добровольный представитель, то к нему применяется большинство правил главы 10 ГК РФ о представительстве по доверенности. Если же он законный представитель, то речь должна идти о применении только двух статей ГК РФ — 182 и 183, потому что нормы о доверенности к законным представителям, например опекунам или родителям несовершеннолетних, неприменимы. Следовательно, они неприменимы и к директорам. Но к этому вопросу мы еще вернемся.
Андрей Егоров считает, что при определении статуса директора нельзя занимать исключительно ту или иную из вышепредставленных позиций. По сути, орган или представитель — это просто разный взгляд на человека. Во внутренней структуре юридического лица директор — конечно же, орган. Но права и обязанности по сделкам, которые он заключает, возникают не у него как физического лица, а у юридического лица, поэтому в этой ипостаси он, безусловно, является представителем.
Таким образом — и развитие гражданского законодательства тому подтверждение — наиболее логичным представляется допустить двоякий подход к статусу директора — юридического лица: с точки зрения корпоративного права это, безусловно, орган, но в то же время с точки зрения теории представительства это одновременно и представитель в отношениях с другими субъектами. Что касается вида представительства, то наиболее обоснованным представляется отнесение директора к законному. Недаром широкий объем полномочий директор приобретает именно в силу закона.
Объем полномочий директора практически не ограничен
Когда мы говорим об объеме полномочий директора, отмечает А. Егоров, здесь также нужно разграничивать, о какой ипостаси директора мы говорим — о внутрикорпоративных или внешних отношениях с третьими лицами. Да, директор должен вести себя добросовестно и разумно в интересах юридического лица. Но с точки зрения внутренних, корпоративных отношений возможны разные ограничения его полномочий, в частности, учредительными документами. А по постреформенному ГК РФ не только ими, но еще и иными документами, определяющими деятельность юридического лица. Например, неким утвержденным советом директоров регламентом закупочной политики.
В отношении сделок с третьими лицами Гражданский кодекс не налагает ограничений на полномочия директора, за исключением случаев, когда таковые ограничения установлены внутренними документами юридического лица, от имени которого действует директор. Если при заключении сделки директор нарушил корпоративный запрет, эту сделку можно оспорить, но только в том случае, если вторая сторона знала или должна была знать о наличии таких ограничений и о их нарушении директором (ст. 174 ГК РФ).
На практике часто возникает вопрос: а не должна ли была вторая сторона обезопасить себя от превышения полномочий директором контрагента — проверить устав контрагента, изучить сопутствующие документы — или в отношении нее все-таки будет применяться презумпция добросовестности?
Постановление Пленума Верховного суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» активно подталкивает к мысли, что ничего вторая сторона проверять не должна. А если проверяет, то сама же себе выдумывает головную боль.
Цитируем документ
По общему правилу закон не устанавливает обязанности лица, не входящего в состав органов юридического лица и не являющегося его учредителем или участником (далее в этом пункте — третье лицо), по проверке учредительного документа юридического лица с целью выявления ограничений или разграничения полномочий единоличного исполнительного органа юридического лица или нескольких единоличных исполнительных органов, действующих независимо друг от друга либо совместно.
Третьи лица, полагающиеся на данные ЕГРЮЛ о лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, по общему правилу вправе исходить из неограниченности этих полномочий (абз. 2 п. 2 ст. 51 и п. 1 ст. 174 ГК РФ). Если в ЕГРЮЛ содержатся данные о нескольких лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, третьи лица вправе исходить из неограниченности полномочий каждого из них, а при наличии в указанном реестре данных о совместном осуществлении таких полномочий несколькими лицами — из неограниченности полномочий лиц, действующих совместно (абз. 2 п. 2 ст. 51 и п. 1 ст. 174 ГК РФ).
Положения учредительного документа, определяющие условия осуществления полномочий лиц, выступающих от имени юридического лица, в том числе о совместном осуществлении отдельных полномочий, не могут влиять на права третьих лиц и служить основанием для признания сделки, совершенной с нарушением этих положений, недействительной, за исключением случая, когда будет доказано, что другая сторона сделки в момент совершения сделки знала или заведомо должна была знать об установленных учредительным документом ограничениях полномочий на ее совершение (п. 1 ст. 174 ГК РФ).
Бремя доказывания того, что третье лицо знало или должно было знать о таких ограничениях, возлагается на лиц, в интересах которых они установлены (п. 1 ст. 174 ГК РФ).
Когда речь идет об одобрении сделок директора общим собранием, наблюдательным советом и т.д. — все эти сделки оспоримые, продолжает А. Егоров. То есть директор имел право их совершать, а дальше эту сделку можно уничтожить только при наличии юридического состава: например, наличия внутренних ограничений, которые могут быть установлены и законом (крупные сделки, сделки с заинтересованностью). Только когда все сойдется «в одной точке» — внутренние ограничения нарушены и другая сторона знала или должна была знать об этом — вот тогда сделку оспаривают. И то оспаривают не потому, что у директора не было полномочий на совершение этой сделки, а потому, что другая сторона вела себя недобросовестно. Она понимала, что директор нарушает свои обязательства перед юридическим лицом, и потакала этому. Вот за это наказывают оспариванием сделки.
С вопросом о полномочиях директора тесно связан и вопрос о его заместителе (заместителях), да и о его избрании тоже. Пока ясности в российском законодательстве, прежде всего в корпоративном праве на этот счет нет. Обычно директор сам выбирает себе заместителя на время своего отсутствия, и это несет определенные риски для компании. В германском правопорядке преду-смотрена модель, при которой заместителя выбирают одновременно с директором. А. Егоров настоятельно рекомендует эту практику перенять.
Возникновение полномочий директора
Какой момент является определяющим для обретения директором своих полномочий: избрание или внесение записи в Единый государственный реестр юридических лиц?
А. Егоров утверждает, что согласно его исследованиям (не претендующим, однако, на научность и релевантность) большинство юристов неправильно отвечают на этот вопрос. Как правило, юристы придерживаются позиции, что полномочия возникают, когда в ЕГРЮЛ вносится соответствующая запись. Ответ категорически неверный. Полномочия возникают с момента избрания. Ни в коем случае нельзя в отношении директоров и юридических лиц применять ту же самую логику, которая у нас есть в отношении реестра недвижимости. Реестр недвижимости — это самостоятельная и отдельная тема. В отношении же директоров не действует правило, что, пока не внесена запись, директор не появился. Записи в ЕГРЮЛ нужны в первую очередь для третьих лиц, это легкий способ проверки контрагента. И Пленум ВС РФ дал очень правильное толкование ГК РФ в контексте того, что по правилам ст. 51 ГК РФ запись важна для добросовестных лиц. Лица, добросовестно полагающиеся на то, что запись содержится в реестре, соответственно, защищены даже в том случае, если на самом деле лицо, значащееся в ЕГРЮЛ как директор, таковым уже не является. Единственное исключение предусмотрено для случаев, когда запись в реестр внесена помимо воли юридического лица, — если речь идет, по сути, о рейдерском захвате. Это случается в нашей жизни, так что полной гарантии реестр не дает, это надо понимать.
Так что публичная достоверность записей в ЕГРЮЛ заключается в том, что для добросовестных третьих лиц сведения считаются верными.
Сделки директора с самим собой и с аффилированными лицами
Пункт 3 ст. 182 ГК РФ, постулирующий, что представитель не может совершать сделки в отношении себя лично, а также в отношении аффилированных лиц, ранее вызывал много вопросов: то применялся к директорам, то не применялся.
В нынешней редакции ГК РФ говорится о том, что сделки представителя в отношении себя лично оспоримы, за исключением случаев, когда ему заранее разрешили их совершать.
Цитируем документ
Представитель не может совершать сделки от имени представляемого в отношении себя лично, а также в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является, за исключением случаев, предусмо-тренных законом.
Сделка, которая совершена с нарушением правил, установленных в абзаце первом настоящего пункта, и на которую представляемый не дал согласия, может быть признана судом недействительной по иску представляемого, если она нарушает его интересы. Нарушение интересов представляемого предполагается, если не доказано иное.
Пункт 3 ст. 182 ГК РФ
В Германии, напоминает А. Егоров, аналог российского п. 3 ст. 182 ГК РФ применяется к директорам юридических лиц. У них директор компании связан этим ограничением, но можно заранее выразить согласие на то, чтобы освободить директора от этих ограничений. У нас сейчас ситуация идентичная. В пункте 3 ст. 182 ГК РФ указано, что представитель не может совершать сделку в отношении себя лично, если только представляемый не даст на это согласие. Согласие может быть и предшествующим, и последующим.
И лучше всего «развязать руки» директору заранее, прописав свободу действий директора в решении о его избрании. Но если эти сделки не были заранее прописаны, а ущемления прав юридических лиц не обнаружено и нет злоупотребления полномочиями со стороны директора, то его нельзя привлекать к ответственности либо оспаривать эти сделки только потому, что они не были записаны.
Но в целом заранее данная индульгенция директору на любые сделки в отношении себя лично тоже довольно опасна. Поэтому гораздо лучше, когда речь идет о каком-то юридическом лице, для которого не существует правил о сделках с заинтересованностью, если уставом будет предусмотрено не полное освобождение директора от всяких ограничений, а механизм выработки согласия на такие его сделки (со стороны иных директоров, правления, общего собрания участников и т.п.).