В последнее время после ознакомления с актами КС РФ по «налоговым жалобам» граждан меня не покидают ощущения, сходные с теми, которые испытывала общественность в феврале 1861 г. Первая эйфория от Манифеста об отмене крепостного права прошла, текст внимательно прочитан, и оказалось, что все далеко не так прекрасно, как казалось на первый взгляд: землю не отдали, а вольные хлебопашцы (не слишком богатый слой населения) должны будут заплатить помещикам немалые деньги.
Постановление КС РФ от 15.02.2019 № 10-П «По делу о проверке конституционности статьи 402 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки О.Ф. Низамовой» в этом смысле мне кажется особенно показательным. В целом прогрессивное и важное для многих людей, основанное на базовых принципах права, оно тем не менее оставило ряд вопросов, с которыми мы наверняка столкнемся в будущем.
Итак, что же произошло? Федеральным законом от 04.10.2014 № 284-ФЗ раздел Х Налогового кодекса был дополнен главой 32 «Налог на имущество физических лиц». Облагаемая база по налогу на имущество физических лиц по общему правилу должна определяться исходя из кадастровой стоимости объектов недвижимости. Вместе с тем закон установил переходный период до 1 января 2020 г., в течение которого власти субъектов РФ могли самостоятельно решать, от какой стоимости имущества необходимо отталкиваться при исчислении налога: кадастровой или инвентаризационной.
Важная деталь: в случае если за основу берется кадастровая стоимость, то в соответствии со ст. 406 НК РФ налоговые ставки устанавливаются в размере не более 0,1% (при стоимости имущества не более 300 млн руб.). В случае же определения налоговой базы по инвентаризационной стоимости ставки устанавливаются органами местного самоуправления в пределах от 0,3 до 2%, если суммарная инвентаризационная стоимость объекта превышает 500 000 руб. (п. 4 ст. 406 НК РФ).
Смысл установленных правил понятен. Законодатель преследовал в общем-то разумную цель — перенести основную тяжесть налогового бремени на обладателей дорогостоящей недвижимости — и исходил из аксиомы, что инвентаризационная стоимость дома или квартиры всегда ниже, чем кадастровая. Однако реальная жизнь, как всегда, оказалась богаче на неожиданные повороты, нежели это предусматривалось теорией. И это на собственном опыте ощутила жительница города Барнаула Ольга Низамова.
В 2016 г. налоговой инспекцией в ее адрес было направлено требование об уплате налога на имущество физических лиц за 2015 г. в сумме 47 572 руб., рассчитанного исходя из инвентаризационной стоимости жилого дома в размере 3 171 466 руб. с применением налоговой ставки 1,5%.
Не согласившись с расчетом суммы налога, гражданка Низамова оспорила требование налогового органа в суде. По ее мнению, если бы для расчета налога использовалась кадастровая стоимость жилого дома (по состоянию на 31 декабря 2015 г. — 2 873 674 руб. 88 коп.), то сумма налога составила бы лишь 2874 руб. (почти в 20 раз меньше начисленного), поскольку в таком случае применялась бы налоговая ставка 0,1%. Однако в удовлетворении ее требований судами было отказано.
Проверяя по жалобе Низамовой конституционность ст. 402 Налогового кодекса, КС РФ в очередной раз констатировал, что налогообложение должно быть основано на конституционном принципе равенства, который исключает придание налогам и сборам дискриминационного характера и возможность их различного применения.
Суд пришел к выводу, что переходное регулирование само по себе не может рассматриваться как несовместимое с конституционным принципом равенства. Однако предусмотренная федеральным законодателем возможность применения на территории разных субъектов Российской Федерации до 1 января 2020 г. различных способов (показателей) определения такого элемента обложения налогом на имущество физических лиц, как налоговая база, исходя из инвентаризационной или кадастровой стоимости объектов недвижимости не должна приводить к тому, что граждане, обладая сопоставимым по рыночной стоимости подлежащим налогообложению имуществом (тем более столь социально значимым, как жилье), оказывались бы лишь из-за этого обстоятельства в существенно различном положении применительно к размеру налоговой обязанности.
В итоге было принято, казалось бы, соломоново решение. Оспариваемые пункты ст. 402 НК РФ признаны соответствующими Конституции РФ. Но теперь в случаях, когда будет выявлено существенное (во всяком случае — в два раза и более) различие в размере налога на имущество физических лиц (в отношении одного и того же объекта налогообложения за один и тот же налоговый период) по разным методикам расчета, вопрос должен решаться в каждом конкретном случае в судебном порядке в рамках налогового спора.
Иными словами, если инвентаризационная стоимость вашего жилья высока, а налоговая ставка в вашем регионе приближается к 2%, то вы можете в индивидуальном порядке заявить требование в суд о перерасчете налога, опираясь на кадастровую (а при ее отсутствии — рыночную) оценку объекта и ставку в размере 0,1%. Ваши требования будут удовлетворены при условии, что сумма налога, исчисленного налоговой инспекцией, в два или более раза превышает ту, которая получилась у вас.
Можно искренне порадоваться за всех, кто попал в ситуацию, аналогичную той, которая сложилась у заявительницы по этому делу. Но, как я и говорил выше, есть концептуальные проблемы, которые так и остались нерешенными.
Первое, что бросается в глаза, это критерий «в два раза и более», предложенный Конституционным судом РФ для определения существенного различия в суммах налога. Думается, что практикой он будет воспринят как прямое руководство к действию. Но что делать в ситуациях, когда мы будем иметь превышение в 1,9 раза или в 1,5 раза? Очевидно, что, например, для жителя небольшого поселка в Горном Алтае (имеющего на иждивении троих детей, как в случае с Ольгой Низамовой) разница в 1000 или даже 500 руб. будет существенной. Достаточно в этом смысле вспомнить о размерах детских пособий. Получается, что одна неловкая формулировка в постановлении отсекает от механизма правовой защиты немалое количество граждан. Как же в этом случае можно говорить о принципе равенства, о котором так много написано в тексте судебного акта?
Второе. Сохранив законодательно установленную «вилку» для методик исчисления налога (пусть и на относительно короткий переходный период), Конституционный суд РФ оставляет неизменной порочную, на мой взгляд, практику. Понятно, что власти слаборазвитых в экономическом смысле регионов не смогут побороть искушение устанавливать максимальные налоговые ставки из возможных для того, чтобы хоть как-то пополнить скудные бюджеты. Я практически уверен в том, что чем беднее будет территория, тем выше будет ставка налога. И как в этом смысле мы должны оценивать существующую норму, исходя из цели законодателя по справедливости распределять налоговую нагрузку?
Не устану повторять, что и у Конституционного суда, и у законодателя в сфере налоговых отношений огромное поле деятельности. Мне кажется, давно пора заняться вопросом об установлении единого социального налогового вычета. Или разобраться с тем, насколько конституционен экспериментальный, ограниченный четырьмя субъектами Российской Федерации характер налога на профессиональный доход. В условиях признаваемого официальной статистикой многолетнего падения уровня реальных доходов населения эти проблемы приобретают первостепенное значение. И если их не решать, то нам останется утешаться слегка перефразированной строчкой из всем известного стихотворения Роберта Бернса: «Налог и бедность навсегда меня поймали в сети…».