ВС РФ поставил под сомнение правомерность досрочного снятия вкладов в банке в преддверии банкротства его учредителем

Сделка банка-должника выходит за пределы обычной хозяйственной деятельности, если клиент или получатель платежа является заинтересованным либо контролирующим лицом по отношению к кредитной организации. Само по себе неоднократное совершение ранее подобных сделок между сторонами не свидетельствует об опровержении данной презумпции.

Суть дела

В январе 2003 г. между АО «Акционерный коммерческий банк „Стелла-Банк“» (далее — должник, банк) и гражданином А. был заключен договор о вкладе до востребования. В конце марта 2016 г. банком произведены расходные операции по данному вкладу — гражданину А. выданы наличные денежные средства в размере 12,6 млн руб. и 27 млн руб. Кроме этого, между сторонами заключен договор банковского валютного вклада от 08.10.2015, по которому 01.03.2016 и 29.03.2016 банком произведены расходные операции — гражданину А. выданы наличные денежные средства в размере 710 000 долл. США и 212 210 долл. США. На момент совершения данных операций А. являлся единственным участником должника.

Позднее, 14.04.2016, у должника отозвана лицензия на осуществление банковских операций, назначена временная администрация. Конкурсный управляющий должником обратился в арбитражный суд с заявлением о признании указанных расходных операций недействительными сделками.

Позиция судов

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении требований. При этом они руководствовались ст. 61.3 и 189.40 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве), отметив недоказанность наличия у должника в спорный период признаков неплатежеспособности либо недостаточности имущества.

При этом суды исходили из того, что в спорный период должник осуществлял текущую деятельность, имея действующую лицензию на совершение банковских операций, картотека неоплаченных в срок расчетных документов отсутствовала, арестов и иных ограничений распоряжения счетами ответчика не имелось.

Суды также установили, что подобные операции по снятию гражданином А. денежных средств неоднократно имели место (помимо оспариваемых операций) в отношениях между сторонами договоров, в связи с чем пришли к выводу о совершении сделок в процессе обычной хозяйственной деятельности банка.

Позиция ВС РФ

ВС РФ отменил акты нижестоящих судов и отправил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. При этом он исходил из следующего.

Согласно п. 3 ст. 189.40 Закона о банкротстве периоды подозрительности и предпочтительности в делах о банкротстве кредитных организаций исчисляются по общему правилу с даты назначения Банком России временной администрации по управлению кредитной организацией. В рассматриваемом случае временная администрация назначена 14.04.2016, соответственно, спорные сделки совершены в разные периоды предпочтительности: сделки от 29.03.2016 и 30.03.2016 — в течение месяца, а сделки от 01.03.2016 — в пределах шести месяцев до назначения временной администрации. Для признания недействительными сделок из первой группы истцу необходимо доказать лишь оказание предпочтения ответчику по сравнению с иными кредиторами той же очереди (п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве). Для сделок из второй группы дополнительно к предпочтению необходимо подтвердить наличие признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества должника на момент их совершения и осведомленность ответчика о наличии этих признаков (п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве).

По смыслу п. 4 ст. 189.40 Закона о банкротстве в случае оспаривания на основании ст. 61.3 данного закона сделок по выдаче наличных денежных средств со счета клиента бремя доказывания выхода сделок за пределы обычной хозяйственной деятельности кредитной организации лежит на истце (конкурсном управляющем). Это (в отличие от общих правил об оспаривании сделок — п. 2 ст. 61.4 Закона о банкротстве), по сути, означает наличие презумпции совершения кредитной организацией подобного рода сделок в рамках обычной хозяйственной деятельности.

Следовательно, в дополнение к обстоятельствам, входящим в предмет доказывания по правилам ст. 61.3 Закона о банкротстве, истец должен доказать выход сделок, совершенных как в месячном, так и в шестимесячном интервале до назначения временной администрации, за пределы обычной хозяйственной деятельности банка.

В ходе рассмотрения спора конкурсный управляющий ссылался на наличие иных кредиторов первой очереди, требования которых в процедуре конкурсного производства в полном объеме не погашены. Однако в нарушение положений ст. 71, 168, 170 АПК РФ данные доводы со стороны судов правовой оценки не получили. Суды не установили, имелись ли на момент снятия гражданином А. денежных средств со счета требования иных клиентов банка той же очереди (в том числе с ненаступившим сроком исполнения), которые в настоящий момент включены в реестр и не удовлетворены в рамках мероприятий конкурсного производства. Если в результате совершения спорных сделок А. действительно оказано предпочтение, судам следовало проверить выход сделок за пределы обычной хозяйственной деятельности. При этом п. 5 ст. 189.40 Закона о банкротстве предусмотрены опровержимые презумпции выхода сделок за пределы обычной хозяйственной деятельности. Согласно подп. 2 названного пункта предполагается (пока не доказано иное), что сделка вышла за пределы обычной хозяйственной деятельности, если клиент или получатель платежа является заинтересованным либо контролирующим лицом по отношению к кредитной организации. Как уже отмечалось, на момент совершения спорных операций А. являлся единственным участником должника, следовательно, отвечал признакам как заинтересованного, так и контролирующего лица. Вопреки выводам судов само по себе неоднократное совершение ранее подобных сделок между сторонами не свидетельствует об опровержении презумпции, установленной подп. 2 п. 5 ст. 189.40 Закона о банкротстве. Конкурсный управляющий приводил также доводы о снятии А. остатка денежных средств по вкладам досрочно, чему суды также не дали оценку.

Кредитные организации обязаны формировать резервы на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности. Исходя из этого должны устанавливаться признаки неплатежеспособности или недостаточности имущества кредитной организации. В противном случае может сложиться ложная видимость финансового благополучия банка в отношении исследуемого периода, что искусственно исключает возможность оспаривания сделок по правилам п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве. Из материалов дела следует, что в спорный период (март — апрель 2016 г.) в отношении должника Банком России проводились надзорные мероприятия. По их результатам установлено низкое качество значительной части активов должника и спрогнозирована высокая вероятность появления признаков несостоятельности в случае выполнения должником обязанности по созданию дополнительных резервов по ссудной задолженности. В связи с этим вывод судов относительно неплатежеспособности (или недостаточности имущества) должника только лишь исходя из остатков денежных средств на корсчетах без учета финансового состояния банка при соблюдении специальных нормативов и предписаний основан на неполном выяснении всех обстоятельств спора.