Начало 2019 г. ознаменовалось в России чередой громких уголовных дел, возбужденных в отношении предпринимателей по признакам мошенничества (например, уголовное дело в отношении представителей фондов «Бэринг Восток Кэпитал Партнерс» о хищении 2,5 млрд руб. Банка «Восточный», уголовное дело в отношении бывшего министра РФ М. Абызова и его партнеров о хищении денежных средств ОАО «Сибирская энергетическая компания» и ОАО «Региональные электрические сети»). Поводом для начала расследования в большинстве случаев послужили заявления контрагентов или партнеров о понесенных, по их мнению, убытках в результате исполнения или отказа от исполнения сделок, приобретения или отчуждения активов по завышенной цене, отчуждения имущества и денежных средств перед продажей или слиянием компаний. Расширительное трактование следователями, прокуратурой и судом диспозиции ст. 159 УК РФ создает благотворную почву для злоупотреблений в отношении бизнеса, является рычагом давления при переговорах или инструментом для разрешения возникающих хозяйственных/корпоративных споров. Практически любое решение контролирующего компанию лица, связанное с отчуждением либо приобретением имущества компанией, может стать предпосылкой к его уголовному преследованию. Подробнее о тенденциях, складывающихся в сфере привлечения предпринимателей к уголовной ответственности по «предпринимательским» составам, читайте в материале.
Если еще в конце 2000-х гг. возбуждение уголовного дела в отношении предпринимателей и топ-менеджмента компаний являлось скорее исключением из правил, то начиная с 2012 г. в результате переосмысления Конституционным судом РФ в постановлении от 21.12.2011 № 30-П положений ст. 90 УПК РФ о преюдиции правоприменительная и судебная практика изменили свой подход, и теперь уголовным преследованием по коммерческим или корпоративным спорам по всеобъемлющей ст. 159 УК РФ с последующим заключением под стражу никого не удивишь.
Заключение под стражу предпринимателей, обвиняемых в мошенничестве
Ярко выраженной тенденцией последних нескольких лет можно назвать поголовное избрание в отношении предпринимателей, обвиняемых в совершении мошенничества, меры пресечения в виде заключения под стражу. На практике даже возмещение подозреваемым (обвиняемым) имущественного ущерба потерпевшему не принимается во внимание при решении вопроса о помещении в СИЗО либо о продлении срока содержания в нем.
По данным Уполномоченного по правам предпринимателей РФ1 по состоянию на февраль 2018 г. 2258 лиц, обвиняемых в совершении преступлений в сфере предпринимательства, находились в СИЗО, несмотря на прямой законодательный запрет, установленный в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ. По мнению Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Бориса Титова, в 2019 г. количество бизнесменов, помещенных под стражу, уменьшилось незначительно.
Казалось бы, Пленум ВС РФ в постановлениях от 19.12.2013 № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», от 15.11.2016 № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности» и от 03.10.2017 № 33 «О ходе выполнения судами РФ постановления Пленума ВС РФ от 15.11.2016 № 48 <…>» поставил точку в вопросе о возможности применения меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемых, совершивших преступления в сфере предпринимательской деятельности. Однако на практике при любом удобном случае суды всех инстанций требования ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ игнорируют, используя формулировку об отсутствии в деянии признаков предпринимательской деятельности, указанных в ст. 2 ГК РФ.
Еще более абсурдно звучит распространенная формулировка суда о том, что по смыслу действующего законодательства предпринимательская деятельность не может быть основана на обмане либо злоупотреблении доверием в целях незаконного завладения чужим имуществом в корыстных целях. При таком толковании ни одно мошенничество не может быть совершено в сфере предпринимательской деятельности, хотя преступления, предусмотренные ст. 159—159.6 УК РФ перечислены в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ.
Подход российских судов подверг критике Европейский суд по правам человека в деле «Рубцов и Балаян против России» (постановление от 10.04.2018 по жалобам № 33707/14 и 3762/15). ЕСПЧ пришел к выводу о том, что практически полное отсутствие в решениях российских судов обоснований и доводов о невозможности применения ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ нарушает п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Несмотря на решение ЕСПЧ, ситуация коренным образом не поменялась. Почти в каждом уголовном деле, где прослеживаются признаки использования бюджетных денежных средств, большое количество потерпевших граждан либо материальный ущерб превышает несколько миллионов рублей, суды, вопреки законодательному запрету, избирают в отношении подозреваемых и обвиняемых предпринимателей меру пресечения в виде заключения под стражу, которую потом неоднократно продлевают даже при наличии признаков очевидного бездействия со стороны следствия. Фактически судебные власти при рассмотрении ходатайств следствия об избрании меры пресечения избегают применять положения ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ.
Исключительная по своей природе мера пресечения в виде заключения под стражу в современной правоприменительной практике остается приоритетной даже при отсутствии оснований для ее избрания, о чем свидетельствует удовлетворение судами соответствующих ходатайств следователей об избрании меры пресечения в 90% случаев и удовлетворение ходатайств о продлении меры пресечения в 98% случаев2. Если домашний арест еще рассматривается в качестве альтернативы, то залог и запрет совершения определенных действий и вовсе судами не применяются, а следователи по собственной инициативе с соответствующими ходатайствами в суд не обращаются.
Гражданско-правовая или уголовная ответственность?
Стоит отметить, что правоотношения, вытекающие из корпоративных или гражданско-правовых взаимоотношений субъектов предпринимательской деятельности, складываются в результате взаимодействия профессиональных участников гражданского оборота, деятельность которых основана на равноправии, риске и свободе договора. Добросовестность и разумность участников гражданских правоотношений презюмируются (ст. 10 ГК РФ).
Исходя из указанного, все решения, принимаемые сторонами при определении стоимости того или иного актива, следует воспринимать как осознанное волеизъявление каждой из сторон. В случае, когда одна из них неверно оценила реализованный актив в силу субъективной оценки объекта, уголовное преследование второго участника сделки нельзя считать обоснованным.
Более того, чем выше цена имущества, тем тщательнее должны подходить собственник и приобретатель к оценке его рыночной стоимости. Договором могут быть предусмотрены условия, предоставляющие получателю актива дополнительные гарантии защиты его интересов, к примеру, поручительство, требования о расторжении договора или выплате компенсации в случае несоответствия каких-либо параметров заявленным.
Действующим законодательством и судебной практикой продавец защищен от необоснованных притязаний покупателя к изменению цены договора в одностороннем порядке в случаях, когда такие требования основаны лишь на мнении приобретателя о наличии убытков, понесенных им в условиях отсутствия достаточной разумности собственных действий при оценке стоимости приобретаемого объекта.
Вопреки этому, в сложившейся следственной и судебной практике в рамках уголовного процесса личные просчеты приобретателя имущества, допущенные при определении цены и оценке качественных характеристик приобретаемого имущества, квалифицируются органом предварительного расследования в качестве обмана со стороны продавца, поставщика и т.д. (например, уголовное дело в отношении С. Вильшенко — бывшего владельца НК «Бердяуш» и менеджмента компании о хищении принадлежащих организации денежных средств). Уголовное преследование осуществляется без учета специфики предпринимательской деятельности даже в ситуациях, когда судебное разбирательство или процедура медиации являлись бы эффективными способами урегулирования бизнес-конфликта.
В ряде случаев уголовные дела возбуждаются в процессе арбитражного разбирательства между сторонами или вовсе при наличии судебного решения не в пользу лица, обратившегося с заявлением в правоохранительные органы (например, уголовное дело в отношении С. Вильшенко — бывшего владельца НК «Бердяуш» и менеджмента компании о хищении принадлежащих организации денежных средств). Такие ситуации являются ярким примером злоупотребления правом на судебную защиту.
Вторгаясь при указанных обстоятельствах в правоотношения между сторонами, правоохранительные органы, по сути, ставят собственника имущества в положение, при котором наличие в его действиях состава мошенничества зависит от субъективного мнения приобретателя о достижении им удовлетворенности от результата сделки. При этом зачастую правоохранительные органы даже не пытаются дать какую-либо оценку действиям самого заявителя на предмет добросовестности и соответствия закону.
Решения контролирующих предприятие лиц, принимаемые с целью оптимизации бизнес-процессов для уменьшения налогооблагаемой базы, упорядочивания структуры владения, перемещения активов внутри холдинга, их предпродажной подготовки и т.д., в случае причинения убытков также признаются следователями преступлениями, несмотря на отсутствие корыстной цели и прямого умысла на причинение ущерба.
***
Таким образом, проблема современного подхода к толкованию понятия «мошенничество» в сфере предпринимательской деятельности кроется в несоблюдении баланса при разграничении гражданско-правового ущерба и уголовного преступления, и акценты на сегодняшний день правоприменителем очевидно смещены в пользу последнего, что, в свою очередь, негативно сказывается на инвестиционном климате в РФ.
Самостоятельного разрешения в нормативной плоскости требуют проблемы процедуры ведения уголовного преследования. Презюмируемая в ст. 38 УПК РФ процессуальная самостоятельность следователя, отсутствие у прокуратуры необходимых полномочий для осуществления процессуального контроля и возможности по аналогии с делами частного обвинения урегулировать спор между стороной защиты и обвинением (потерпевшим), нереализуемые положения ст. 299, 301, 302, 303 УК РФ создают почву для злоупотреблений со стороны правоохранительных органов по отношению к предпринимателям, которые в любой момент могут быть подвергнуты уголовному преследованию по ст. 159 УК РФ.
Принять к сведению
Наиболее часто на практике к доказательствам, свидетельствующим о наличии обмана со стороны бывшего собственника имущества, следователи относят отчеты оценщиков, существенное увеличение продажной стоимости актива после непродолжительного владения, а в ряде случаев и вовсе преступным признается непредоставление отдельных документов, отражающих стоимость актива (бухгалтерская отчетность, учредительные документы, сопутствующие договоры и др.). При этом само по себе уголовное преследование подразумевает прямую возможность ретроспективной переоценки перечисленных документов без какого-либо участия сторон правоотношений и заинтересованных лиц, которые являются участниками производства по уголовному делу. Позиция УПК РФ по порядку назначения и проведения экспертизы предоставляет большие возможности следствию игнорировать все условия, которые в нормальной ситуации имели бы существенное влияние на результат проводимого исследования. Следствие без учета мнений сторон само выбирает эксперта, ставит вопросы и определяет вид исследования и объем материала, предоставляемого эксперту.
Указанный подход повсеместно применяется в отсутствие объективных фактов, свидетельствующих о фальсификации документов, отражающих сведения о стоимости объекта, и даже в тех случаях, когда реальное возмещение убытков возможно в рамках гражданского судопроизводства.
1 См. доклад «Уголовное преследование по экономическим делам — 2017», подготовлен Экспертным центром Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей.
2 Подробнее см. на официальном портале судов общей юрисдикции г. Москвы в материале «Подведены итоги работы московских судов в сфере уголовного судопроизводства», доступен по ссылке: https://www.mos-gorsud.ru/mgs/news/podvedeny-itogi-raboty-moskovskih-sudov-v-sfere-ugolovnogo-sudopr....