Нередко возникновение просрочки у должника по одному обязательству вызывает «эффект домино» и влечет за собой возникновение все новых и новых задолженностей. Так, убыточная поставка одному из клиентов нередко приводит к просрочке оплаты товара собственному поставщику. Растущие неустойки перед поставщиками, в свою очередь, ведут к срыву сроков погашения банковских кредитов. Аналогичная ситуация происходит и в случае с физическими лицами. Кредиторов становится все больше, долги перед ними растут, и наступает точка невозврата, когда должник понимает, что за счет своего обычного дохода он уже не сможет расплатиться по всем своим долгам. При недобросовестности должника именно в этот момент появляется и разрастается пул фиктивных долгов, не существующих в реальности. На защиту имущества должника, на которое начинают претендовать кредиторы, встают рисованные расписки, необоснованные поручительства, договоры аренды ненужных помещений. Начинается маскарад, где под маской обычного кредитора может прятаться лицо, действующее в интересах должника. В этой борьбе за имущество должника добросовестные кредиторы должны уметь отделять «настоящих» кредиторов от «ненастоящих», дружественных должнику. В противном случае большая часть имущества должника, пройдя через руки его сподвижников, возвратится к нему обратно.
На какие нюансы следует обратить внимание добросовестному кредитору, если заявляемая другим кредитором к включению в реестр требований кредиторов должника задолженность кажется подозрительной?
Этап 1. Проверяем правовую личность кредитора
Самым распространенным способом создания фиктивной задолженности является привлечение в качестве кредиторов аффилированных с должником лиц или родственников. Согласно ст. 4 Закона РСФСР от 22.03.91 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» к аффилированным лицам предприятия и предпринимателя относятся:
-
лица, входящие в исполнительные органы компании (директор, член совета директоров), а также их близкие родственники;
-
акционеры или участники общества, которые обладают более 20% голосующих акций или доли в уставном капитале;
-
юридические лица, в которых должник обладает более 20% голосующих акций или долей в уставном капитале;
-
лица, входящие с должником в одну хозяйственно-промышленную группу: дочерние компании, иные участники холдинга и их контролирующие лица.
В случае если речь идет о физических лицах, аффилированными (заинтересованными) признаются супруги должников (либо бывшие супруги, если брак был расторгнут незадолго до возникновения долгов), родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, родители, дети, сестры и братья супругов (п. 3 ст. 19 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»).
Наличие в списке кредиторов аффилированных с должником лиц является первым признаком фиктивности таких кредиторов. В то же время многие должники, понимая достаточную простоту раскрытия аффилированности, нередко используют лиц, формально никак не связанных с ними. Эта практика долгое время помогала активно использовать подобных кредиторов, однако в последние годы суды выработали критерии, позволяющие оспорить их статус. Так, Верховный суд в Определении от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475 по делу № А53-885/2014 допустил расширительное толкование понятия аффилированности. Он указал, что аффилированность может носить фактический характер без наличия формально-юридических связей между лицами.
В другом Определении Верховного суда — от 13.07.2018 № 308-ЭС18-2197 по делу № А32-43610/2015 — данный принцип получает дальнейшее развитие: отменяя судебные акты судов нижестоящих инстанций, Верховный суд указал, что, хотя должник и кредитор не обладают формальными признаками аффилированности, о фактическом наличии таковой явно свидетельствует общность их экономических интересов.
Подобная общность интересов может выражаться в том, что:
-
кредитор осуществляет ту же деятельность, что и должник (например, ведет ресторанный бизнес — см. постановление АС Западно-Сибирского округа от 22.11.2018 № Ф04-4160/2016 по делу № А45-27751/2015);
-
между кредитором и должником перманентно заключались различные сделки на условиях, отличных от обычных рыночных (например, договоры займа без какого-либо обеспечения — см. постановление АС Северо-Кавказского округа от 20.03.2019 № Ф08-1011/2019 по делу № А53-28620/2015);
-
кредитор и должник выступали в качестве созаемщиков или поручителей по обязательствам друг друга перед третьими лицами (см. постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 03.12.2018 № 04АП-6299/2018 по делу № А19-3868/2018).
Иногда отношения между кредитором и должником скрываются под «корпоративной вуалью» офшорных компаний, сведения о выгодоприобретателях которых невозможно получить из открытых источников или иностранных юрисдикций. В таких случаях следует учитывать позицию высших судов, вводящую следующую презумпцию: если офшорная компания не раскрыла информацию о своих конечных бенефициарах для доказательства отсутствия своей связи с должником, она признается аффилированной с ним организацией (см., например, постановление Президиума ВАС РФ от 26.03.2013 № 14828/12 по делу № А40-82045/11-64-444, Определение ВС РФ от 28.04.2017 № 305-ЭС16-19572 по делу № А40-147645/2015).
Признаком подставного характера компании-кредитора также может являться факт того, что она была учреждена непосредственно перед заключением сделки, ставшей основанием для возникновения задолженности (см., например, постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 02.04.2013 по делу № А19-13752/2011).
Этап 2. Проверяем экономическую обоснованность сделки
Отличительной особенностью мнимых сделок, использующихся для создания фиктивных обязательств перед кредиторами, является несоответствие волеизъявления сторон их внутренней воле. То есть при мнимой сделке реальная цель сторон (например, создание несуществующей задолженности) отличается от той, которая была оформлена «на бумаге». Как неоднократно указывал Верховный суд, при оспаривании добросовестности кредитора достаточно установления лишь факта того, что он и должник при заключении сделки не имели намерения совершить того, что прописано в юридических документах, которыми сделка оформлена (см. Определение ВС РФ от 25.07.2016 № 305-ЭС16-2411 по делу № А41-48518/2014).
Даже через полностью правильно и чисто оформленные договоры, акты и накладные, призванные обосновать законный статус дружественного должнику кредитора, нередко «просвечивает» наличие в сделке порока — при внимательном сопоставлении фактических обстоятельств дела с тем, как все оформлено.
Поэтому после проверки самого кредитора следует обратить внимание на сущность того требования, которое он предъявляет к должнику. Так, о мнимости сделки могут свидетельствовать следующие признаки.
Отсутствие экономической целесообразности в совершении сделки
Основным принципом предпринимательской деятельности, сформулированным в абз. 3 п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса, является извлечение прибыли. Таким образом, презюмируется, что нормальным и добросовестным поведением участника рынка является действие в своем интересе с целью получения экономической выгоды. Мнимая же сделка с позиции рынка не имеет смысла и не ведет к положительному результату для должника. Об этом может свидетельствовать, к примеру, приобретение должником заведомо неликвидного или непрофильного имущества.
Например, в рамках дела № А32-43610/2015 было установлено, что кредитор поставил должнику партию товара (подсолнечное масло и семена), а должник оплатил товар лишь частично, в связи с чем образовалась задолженность. Поставка подтверждалась актами приемки-передачи, товарными накладными, сверками взаимных расчетов. В связи с этим суды признали задолженность реальной. Отменяя акты нижестоящих судов, Верховный суд в своем Определении от 13.07.2018 № 308-ЭС18-2197 указал на наличие у совершенной сделки признаков мнимости, так как, в частности, должник-покупатель не занимался деятельностью, связанной с производством и продажей подсолнечного масла и семян.
Аналогичный вывод сделал Верховный суд и в принятом по делу № А41-48518/2014 Определении от 25.07.2016 № 305-ЭС16-2411, обратив внимание на то, что должник, которому был поставлен большой объем мясной продукции, не занимался деятельностью по реализации мяса, тем более в объемах, указанных в товарных накладных.
Экономическая нецелесообразность может заключаться и в получении должником заведомо неликвидного встречного предоставления, например в результате уступки нереальной к взысканию дебиторской задолженности, сомнительных векселей или не котируемых ценных бумаг. Так, например, в деле № А78-6724/2013 было установлено, что в результате сомнительных сделок должник утратил право требования к действующему обществу, получив взамен право требования к другой компании, являющейся банкротом. Указанное обстоятельство послужило основанием для признания данных сделок недействительными (см. постановление АС Восточно-Сибирского округа от 13.05.2016 № Ф02-1549/2016 по делу № А78-6724/2013).
Заведомое отсутствие фактической возможности исполнить сделку
В том же Определении Верховного суда от 13.07.2018 № 308-ЭС18-2197 по делу № А32-43610/2015 среди обстоятельств, указывающих на мнимость сделки, была отмечена невозможность со стороны должника отгрузить поставленный объем продукции, так как он не обладал соответствующими складскими и производственными площадями. Более того, согласно накладным, поставка сельскохозяйственной продукции осуществлялась по адресу бизнес-центра, а не промышленной базы.
В связи с этим существенную роль играет наличие у должника либо кредитора не формальной, а фактической возможности исполнить сделку. Если должнику якобы поставляется продукция, он должен располагать соответствующим персоналом, оборудованием и площадями для осуществления отгрузки товара (своими или наемными). Если кредитор предоставляет имущество в аренду, оно должно существовать в действительности и находиться в распоряжении кредитора на момент совершения сделки.
Анализируя обстоятельства сделки, следует помнить, что «дьявол кроется в деталях». В качестве примера можно привести обособленный спор по делу о банкротстве, в рамках которого, среди прочего, оспаривалась действительность поставки товара в пользу должника. Суды отметили, что в накладных, якобы подтверждавших реальность поставки товара в адрес должника, был указан автомобиль, уже предоставленный кредитором должнику в аренду. Таким образом, у суда возникло сомнение в действительности обоих договоров: либо кредитор не мог осуществлять на сданном в аренду автомобиле поставку товара, либо должник не использовал переданный ему в аренду автомобиль (см. постановление АС Уральского округа от 12.11.2018 № Ф09-9856/16 по делу № А07-14712/2016).
Использование отчужденного имущества самим продавцом
Значительную долю недействительных сделок составляют договоры продажи имущества, исполненные лишь на бумаге — формальным подписанием актов приема-передачи. В таких случаях, юридически продав должнику имущество, кредитор де-факто продолжает им пользоваться, а юридическая смена собственника преследует только одну цель — создание искусственной задолженности по оплате имущества.
Доказательствами подобного поведения кредитора могут служить оформленные после даты заключения спорного договора:
-
акты осмотров коммерческой недвижимости, подтверждающие, что в ней осуществляет деятельность кредитор, а не должник;
-
полисы ОСАГО, в которых в качестве лиц, допущенных к управлению транспортным средством, значатся только лица, связанные с кредитором;
-
протоколы и акты об административных правонарушениях, подтверждающие факт владения кредитором проданным имуществом;
-
квитанции, чеки и платежи, свидетельствующие о том, что кредитор осуществлял расходы на содержание, охрану и ремонт проданного должнику имущества.
Стоит отметить, что при наличии таких доказательств сохранения кредитором-продавцом контроля над имуществом, квалификации сделки в качестве мнимой факт государственной регистрации права собственности не препятствует (см., например, постановление АС Дальневосточного округа от 28.04.2017 № Ф03-1158/2017 по делу № А24-1856/2016).
Этап 3. Проверяем процессуальное поведение кредитора и должника
Дружественность кредитора должнику, как правило, всегда заметна при анализе его правового поведения. Такой кредитор обращается в суд с иском и выигрывает его за счет признания иска должником или утверждения мирового соглашения. В отличие от настоящих кредиторов, фиктивный кредитор не предпринимает активных действий, направленных на взыскание долга, обращение взыскания на имущество или оспаривание сделок должника. Его роль ограничивается формальными действиями по голосованию на собраниях кредиторов, что, естественно, обусловлено его главной задачей — размером своих требований к должнику «заглушить» голоса иных кредиторов и направить банкротство в нужное русло.
Здесь можно выделить следующие моменты, на которые стоит обратить внимание:
-
требование кредитора признано должником (см., например, постановление АС Северо-Кавказского округа от 28.03.2019 № Ф08-1670/2019 по делу № А32-27326/2016);
-
требование кредитора заявлено в меньшем объеме, чем предусмотрено обязательством (см., например, Определение ВС РФ от 13.07.2018 № 308-ЭС18-2197 по делу № А32-43610/2015);
-
до банкротства должника кредитор не пытался взыскать долг в принудительном порядке, не предъявлял исполнительный лист в банки или ФССП России (см., например, Определение ВС РФ от 14.05.2019 № 307-ЭС16-3765 по делу № А66-4283/2014);
-
пассивность процессуальной позиции кредитора (не инициирует оспаривание сделок, не участвует в судебных заседаниях).
***
Предложенный поэтапный план проверки подозрительного кредитора поможет не только обнаружить дружественного должнику кредитора, но и собрать исчерпывающий перечень доводов и доказательств, подтверждающих фиктивность его требований. Между тем следует помнить, что одних лишь признаков аффилированности с должником и подозрительности процессуального поведения кредитора зачастую оказывается недостаточно для признания кредитора фиктивным. Основную роль здесь играет наличие мнимости в сделке, в связи с которой возник долг. При анализе такой сделки следует уделить большое внимание мелочам и косвенным доказательствам, которые помогут разрушить внешнюю безупречность сделки.