По своей экономической природе лизинговые отношения являются кредитными. Приверженцем такого подхода был Высший арбитражный суд РФ, который в 2014 г. выпустил соответствующие разъяснения. Однако исторически сложившееся в российском правоприменении понимание лизингового договора как арендного, подтвержденное к тому же многолетней практикой, приводит к тому, что участники оборота не учитывают гражданско-правовые риски, возникающие в случае его расторжения. Не являясь противниками лизинга, участники семинара «Договор лизинга: теория и практика» тем не менее призывают критически относиться к лизинговым отношениям, не соблазняться теми преференциями, которые включены законодателем в эту правовую конструкцию. Мероприятие прошло на интернет-площадке Lextorium.
Вступая в отношения лизинга, его участники должны уметь строить негативные прогнозы. Никогда нельзя подписывать соглашение, по которому лизингополучатель должен оплатить все лизинговые платежи при досрочном расторжении. Эти призывы прозвучали во время семинара из уст Андрея Егорова, к.ю.н., руководителя образовательных программ Lextorium.com, члена Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при Президенте РФ. Предостережения профессора родились не на пустом месте. Они продиктованы его отношением к тому положению, которое финансовая аренда занимает в российском правовом поле, и к тому, как к ней относится судебная практика.
Российская интерпретация британской конструкции
Андрей Егоров пояснил, что давно и плотно занимается проблематикой лизинга, изучая прежде всего западный опыт и российскую судебную практику. И в итоге он пришел к выводу, что лизинг неверно прописан в российском Гражданском кодексе как разновидность договора аренды — как договор финансовой аренды. А. Егоров убежден, что это глубоко ошибочное мнение. Справедливости ради надо сказать, что по этому ошибочному пути — трактования лизинга в качестве арендных отношений в их классическом понимании — пошла не только Россия.
Договор лизинга берет свои начала в англо-американском праве. В континентальные правопорядки он был экстраполирован в 70-е годы прошлого века, а в российском праве он появился десятилетия спустя и в довольно своеобразном виде.
Дело в том, что российский законодатель, закрепляя в Гражданском кодексе нормы о лизинге, опирался на положения Оттавской конвенции о международном финансовом лизинге 1988 г. В данной Конвенции закреплен лишь один из видов лизинга, зарожденных в британском праве. Из названия Конвенции понятно какой. А финансовый лизинг отличается от других разновидностей лизинга. При этом в российском Гражданском кодексе лизинг прописан без всяких прилагательных, а слово «финансовый» перекочевало в определение лизинга — финансовая аренда. Отсюда возникло неправильное понимание лизинга в РФ, позволяющее говорить о том, что лизинг бывает разный, например оперативный, не рассчитанный на полную амортизацию предмета лизинга. Лизинг, убежден А. Егоров, по российскому праву всегда финансовый.
Здесь любопытно сравнить, как заимствование конструкции лизинга происходило в Германии. В отличие от нас немцы не стали вводить лизинг в закон, оставив его в судебной практике общим условием сделок. В Германии, как и в России, основным стимулом получения имущества в лизинг является возможность получить налоговые льготы. Если покупатель, купивший оборудование в кредит, может относить на себестоимость только расчетную величину, на которую ежегодно снижается стоимость оборудования (амортизацию), а процентную ставку за пользование заемными средствами — нет, то лизингополучатель имеет право учитывать в стоимости производимой продукции всю сумму лизинговых платежей. А они, напомним, включают в себя две составляющие — стоимость оборудования и проценты за кредит. Порядок проведения учетных операций с лизинговым имуществом, установленный министерством финансов Германии, по сути, сформировал вполне определенный тип лизингового договора. Любая попытка сформировать в условиях договора что-то, выходящее за установленные рамки, автоматически лишает стороны лизингового договора налоговых льгот. При этом в Германии лизингодатель и лизингополучатель не могут договариваться изначально о том, что предмет договора перейдет в собственность последнего (подобное возможно лишь по завершении договора лизинга). А в России это самая распространенная конструкция.
Как бы то ни было, и в Германии, и в России лизингополучатели не вполне задумываются о гражданско-правовых рисках, сопровождающих договор лизинга. Видимо, налоговые преференции перевешивают разумность и осторожность, столь необходимые при применении данной договорной конструкции.
Аренда или кредит: лизингодатель решает в свою пользу
Ошибочное толкование норм ГК РФ и Федерального закона от 29.10.98 № 164-ФЗ«О финансовой аренде (лизинге)» (далее — Закон о лизинге), основывающееся на том, что лизинговые отношения являются некоей формой аренды, зачастую приводит к несправедливым ситуациям. Одна из самых типичных выглядит следующим образом. В ходе исполнения договора лизингополучатель выплатил 90% лизинговых платежей. Учитывая процентные ставки, принятые в обороте в настоящее время, можно с уверенностью утверждать, что лизингодатель к этому моменту уже как минимум вернул себе деньги, потраченные на приобретение предмета лизинга. Однако если на этом этапе лизингополучатель лишается возможности оплатить оставшуюся часть долга (например, вошел в банкротство), он оказывается в весьма неприятной ситуации. При том что бОльшая часть заемных средств выплачена лизингодателю, предмет договора остается в его собственности. А у лизингополучателя нет возможности вернуть себе даже часть средств. То есть российская конструкция лизинга подразумевает, что воля обеих сторон договора направлена на полную окупаемость затрат лизингодателя на приобретение предмета лизинга. В отличие от арендных отношений, построенных по иному принципу. Арендодатель, так же как и лизингодатель, стремится к полной окупаемости затрат на приобретение вещи и сопутствующих расходов, однако достигнет он желаемого или нет и каким образом — исключительно его забота. При аренде если арендодатель не передал имущество, то нет и арендной платы, например, потому что арендатор не обязан платить, если не пользуется имуществом.
Если арендуемое имущество неисправно, арендатор не обязан платить, если поломка произошла не по его вине. Если арендатор вернул имущество досрочно, он не обязан платить. В лизинге же мы имеем дело, по сути, с кредитными отношениями, осуществляемыми через передачу имущества. И лизингополучатель обязан (если следовать букве закона) перечислять лизинговые платежи независимо от того, пользуется он вещью или нет. Лизингодатель всегда остается в выигрыше. И надо сказать, что такое положение вполне устраивает лизинговые компании. Тем более их устраивала долгое время господствовавшая судебная практика, которая, действуя по принципу «Закон суров, но это закон», в основном защищала именно лизингодателей. Лизингополучатель же попадает в ловушку, рассматривая договор как арендный, и не готов к тому, что суды будут рассматривать его кейс как кредитный.
Разница в подходах на конкретных примерах
Чтобы проиллюстрировать эти теоретические изыскания более наглядно, А. Егоров привел пример, который мы также рассмотрим в рамках этой статьи.
Некий бизнесмен решил заняться вывозом мусора. На открытие дела у него был 1 млн руб. Машина-мусоровоз стоит 4 млн руб. Для того чтобы начать свое дело, у предпринимателя есть три пути:
1. Арендовать мусоровоз.
2. Получить кредит в банке под залог мусоровоза.
3. Взять мусоровоз в лизинг.
Первый вариант никаких сложностей не обещает, за исключением того, что бизнесмен не получает в собственность орудие производства. Есть арендные платежи — есть спецтехника, нет спецтехники — нет арендных платежей.
Рассмотрим второй вариант. Купленный предпринимателем мусоровоз остается в залоге у банка. Если предприниматель через какое-то время банкротится, то мусоровоз входит в конкурсную массу. Конкурсную массу управляющий стремится продать как можно дороже. Банк после продажи имущества с торгов получает только ту сумму, которую он недополучил от должника, и в этой ситуации должник даже может получить какие-то деньги от продажи предмета договора кредита, то есть того же пресловутого мусоровоза.
При третьем варианте, лизинге, когда дела идут более или менее хорошо, внешне все выглядит как аренда, да еще и с «плюшками» в виде налоговых послаблений да передачи вещи в собственность по окончании договора. Ну разве что лизинговые платежи несколько больше арендных (мы же помним, что они включают в себя и стоимость машины, и проценты). Но все разительно меняется, если доходит до банкротства лизингополучателя. Собственником имущества остается лизингодатель, равно как и перечисленные ему платежи. Справедливо? Не очень. Но вспомним — это закон.
Разовьем пример с мусоровозом.
Лизинговая компания заплатила производителю мусоровоза, а производитель поставил некачественный товар, и мусоровоз стоит «на приколе». Возникает вопрос: должен ли лизингополучатель за него платить лизинговые платежи?
Посмотрим на расстановку сил при кредитовании под залог. Банк дал бизнесмену кредит, бизнесмен перечислил авансом деньги продавцу мусоровозов. Мусоровоз простаивает по причине неисправности. Может бизнесмен отказаться платить платежи по кредиту банку на основании того, что ему был поставлен некачественный товар? Нет, конечно. Его еще и на смех поднимут.
А как решается подобная ситуация в лизинге? Да точно так же. В лизинге бизнесмен продолжает платить лизинговые платежи, а попутно может лишь предъявить иск к продавцу. А иск есть только к продавцу этого предмета.
Если бы речь шла об аренде, арендатор обратился бы к арендодателю с претензией на то, что вещь не работает, не может быть использована по назначению. В такой ситуации речь о выплате арендной платы не то чтобы не шла, арендатор еще бы и попытался убытки отсудить у арендодателя. А тот нес бы множество рисков, связанных с качеством вещи, с непередачей ее поставщиком и т.д. Закон о лизинге от всех этих типичных арендных рисков лизингодателя освободил. Как долго освобождали его от этих рисков и суды.
Впрочем, в 2014 г. Высший арбитражный суд РФ сделал попытку сделать жизнь лизингополучателей более сносной.
ВАС РФ разъяснил финансовую сущность лизинга
В постановлении Пленума ВАС РФ 14.03.2014 № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга» (далее — Постановление № 17) основные проблемы, накопившиеся к тому времени в лизинге, рассматривались с той точки зрения, что определяющим в нем является финансирование лизингодателем лизингополучателя.
До марта 2014 г., как уже отмечалось выше, при рассмотрении споров о последствиях расторжения договора выкупного лизинга суды демонстрировали арендный подход. Согласно сложившейся на тот момент практике в случае досрочного расторжения договора лизинга лизингополучатель был обязан вернуть лизинговой компании предмет лизинга независимо от уже уплаченного объема лизинговых платежей. Формально это соответствовало ст. 622 ГК РФ и п. 4 ст. 17 Закона о лизинге, но приводило к тому, что зачастую после расторжения договора лизинговые компании получали и вещь, и деньги (за пользование и частично за выкуп предмета лизинга), то есть даже больше, чем то, на что они могли рассчитывать при заключении договора. В Постановлении № 17 ВАС РФ указал, что нужно смотреть на лизинг не как на аренду, а как на финансирование, а в случае расторжения договора выкупного лизинга его стороны не должны извлекать из этого какие-либо выгоды, на которые они не рассчитывали при заключении договора лизинга (п. 3.1 Постановления № 17).
Согласно п. 2 ст. 22 Закона о лизинге риск невыполнения продавцом обязанностей по договору купли-продажи предмета лизинга и связанные с этим убытки несет сторона договора лизинга, которая выбрала продавца, если иное не предусмотрено договором лизинга. Чаще всего по условиям договора лизинга как раз лизингополучатель и выбирает продавца, а значит, берет все риски на себя. В частности, риск того, что продавец не поставит предмет лизинга, но лизингополучателю все равно придется оплачивать лизинговые платежи. Такой позиции некоторое время придерживался и ВАС РФ. Но в Постановлении № 17 он все-таки сделал важную оговорку. Факт несения рисков лизингополучателем не исключает необходимости принятия обеими сторонами договора лизинга мер по уменьшению рисков, связанных с ненадлежащей поставкой предмета лизинга. Если лизингодатель нарушит стандарт осмотрительности, то к нему могут применяться общие положения главы 25 Гражданского кодекса об ответственности за нарушение обязательств с учетом особенностей договора лизинга (п. 5 Постановления № 17).
Рассмотрел Президиум ВАС РФ и спорный до того вопрос, связанный с гибелью или повреждением предмета лизинга. Он предусмотрел два варианта его решения. Если предмет лизинга был застрахован в пользу лизингодателя, то он обязан предпринять все разумные усилия для получения страхового возмещения (п. 7 Постановления № 17). Если же предмет лизинга не был застрахован, то действует общее правило: лизингополучатель обязан компенсировать лизингодателю затраты на приобретение предмета лизинга и плату за финансирование до момента фактического возмещения данных затрат (п. 8 Постановления № 17).
Так же ВАС РФ предоставил сублизингополучателям больше защиты. У них появился шанс получить право собственности на предмет лизинга, даже если платежи не дошли до лизингодателя, а остались у сублизингодателя.
Что касается споров, возникающих в случае залога предмета лизинга (предмет лизинга является собственностью лизингодателя, а значит, он может передать его в залог банку, и лизингополучателю приходится бороться с банками за предмет лизинга), ВАС РФ высказался следующим образом. При выплате лизингополучателем всех лизинговых платежей и выкупной стоимости прекращается как договор лизинга, так и залог предмета лизинга. Причем в случае залога предмета лизинга заложенными являются требования лизингодателя к лизингополучателю об уплате лизинговых платежей (а не только сам предмет лизинга). Но этот подход применяется, только если залогодержатель, заключая договор залога, знал или должен был знать о том, что предметом залога является предмет лизинга.
Плата за финансирование: подвижки к лучшему
Безусловно, Постановление № 17 внесло свою лепту в толкование норм Закона о лизинге и соответствующих положений ГК РФ. Но ряд проблем, и это показала дальнейшая практика, остались неразрешенными.
Главная из них — взыскание платы за финансирование.
Допустим, договор лизинга предусматривает погашение займа десятью равными платежами. Лизингополучатель успел выплатить четыре из них, а на последующие не хватило средств. Лизингодатель пользуется своим правом собственности на предмет лизинга и продает его третьей стороне. А мы помним, что в каждом лизинговом платеже заложен не только возврат суммы долга, но и проценты за пользование займом. Может ли лизингодатель потребовать от лизингополучателя всех процентов по займу, в том числе и тех, что заложены в так и не выплаченных шести платежах?
В некоторых случаях суды ошибочно исходят из того, что плата за пользование финансированием может быть взыскана за будущее время, то есть за весь период начисления лизинговых платежей по договору (см., например, постановление АС Московского округа от 22.09.2016 по делу № А40-105452/15).
Однако взыскание в данном случае платы за финансирование в качестве упущенной выгоды выглядит, по мнению А. Егорова, необоснованным. Очевидно, что если мы рассматриваем лизинг как разновидность финансирования (то есть кредитной операции), мы должны применять к нему те же подходы и наработки, которые выработаны в судебной практике в отношении кредита. И действительно, могут ли банки, выдавая ипотеку на 10—15 лет, прописать в договоре, что если заемщик не сможет выплачивать кредит все эти годы, то он обязан будет заплатить банку все проценты, причитающиеся за все эти 10—15 лет? Нет. Плата взимается за пользование заемными средствами. Нет пользования — нет платы. Максимум, на что может рассчитывать банк, — это убытки за расторжение договора. Но убытки за 10 лет вперед никакой суд не возьмет.
ВАС РФ в информационном письме от 13.09.2011 № 147 «Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре» ориентировал суды на то, чтобы при определении размера убытков кредитора учитывать, что он получает в свое распоряжение сумму кредита. Будучи профессиональным участником финансового рынка, банк (кредитор) распоряжается ею посредством выдачи кредита другому заемщику. Взыскание с заемщика причитающихся процентов до дня возврата кредита, определенного в договоре, могло привести к тому, что банк извлек бы двойной доход от предоставления в пользование одной и той же денежной суммы. Суд признал обоснованным взыскание в пользу банка процентов за один месяц, в течение которого после погашения заемщиком долга кредитор может понести потери, связанные с неразмещением полученных денежных средств новому заемщику.
Хотя, признал А. Егоров, в последнее время суды стали корректировать свои подходы. Так, в одном из дел суд справедливо посчитал неправильным подход, согласно которому плата за предоставленное лизингополучателю финансирование должна определяться исходя из периода фактического использования предмета лизинга, а именно до момента его возврата (постановление АС Московского округа от 20.04.2016 по делу № А40-143109/2014).