Ежедневно в судах различных инстанций принимаются тысячи исков и разбираются сотни дел. В конце прошлого года на конференции «Ведомостей» традиционно были представлены самые сложные, необычные и резонансные кейсы прошедшего года. «Лучшие судебные практики — 2019» разбирали ведущие корпоративные юристы, независимые эксперты, юридические компании и адвокатские бюро. В сегодняшней подборке, которую мы публикуем ниже, фигурируют дела, в которых весьма активную роль играли судебные органы зарубежных юрисдикций. Что ж, глобализация шагает по планете, и юристы, если не хотят остаться на обочине прогресса, должны расширять границы своей деятельности.
Об одном из самых громких судебных дел, связанных с применением российского семейного права, которое разбирал суд Англии, рассказал Денис Алмакаев, советник Hogan Lovells. Речь идет о разделе имущества Натальи и Владимира Потаниных. Если бы экс-жена в этом деле преуспела, она бы вошла в историю, как бывшая жена, отсудившая у экс-супруга в ходе бракоразводного процесса второе по величине состояние.
Бенефициарный интерес в России на двоих не делится
История супругов, вернее, теперь уже экс-супругов Потаниных примечательна во всех отношениях. Это был во всех смыслах «студенческий брак» — познакомились, когда обоим было по 17 лет, в 1983 г. поженились. Тогда, как нетрудно предположить, брачные договоры были даже не экзотикой — их не было в нашей стране в принципе. Тем не менее можно предположить, что все, что Владимир Потанин нажил до 2014 г. (когда брак был расторгнут), он нажил совместно с супругой. Впрочем, неурядицы в семье начались задолго до официального развода. В 2007—2008 гг. Потанин добровольно выплатил супруге около 77 млн долл. Бизнесмен полагал, что это некий «финальный платеж», который позволит спутнице жизни безбедно жить и без его помощи. Но у г-жи Потаниной был свой взгляд на этот вопрос, поскольку (осмелимся предположить), она прекрасно понимала, что ее супруг скорее миллиардер, чем миллионер. И вскоре после развода началось то, что впоследствии судья Марли назвал «вихрем судебных разбирательств».
Наталья Потанина инициировала разбирательства в судах сразу трех юрисдикций: пять исков о разделе имущества в России, иски на Кипре о признании В. Потанина бенефициаром ряда активов и иски в США (причем сразу в шести штатах) о раскрытии активов г-на Потанина. Только в РФ состоялось более 40 слушаний. При этом экс-супруга бизнесмена добилась определенных успехов — 6,1 млн долл. было взыскано в пользу истицы, плюс 7,3 млн долл. доначислено в качестве алиментов. Но поскольку, по оценкам Forbes, состояние В. Потанина составляло от 12 до 15 млрд долл., 6 млрд — это, безусловно, гораздо больше, чем порядка 80 млн долл., которые бывшая спутница жизни смогла получить. Загвоздка заключалась в том, что В. Потанин, как и многие состоятельные люди, держит свои активы в основном не напрямую, а через третьих лиц — трасты, офшорные структуры и т.д. То есть, будучи бенефициаром этих активов, лично он ими не владел. Рассмотрим в качестве примера классический английский траст. Если супруг передает свои активы в траст, он становится бенефициаром актива, но утрачивает формальное юридическое право собственности. С формальной точки зрения собственником, то есть тем, кто указан в реестре собственников, в реестре акционеров, будет трасти — доверительный управляющий. Возникает вопрос: можно ли по нашему семейному праву делить бенефициарный интерес?
Согласно ст. 34 Семейного кодекса к имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), относятся:
-
доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности,
-
приобретенные за счет общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи,
-
любое другое имущество, независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.
Как видим, подчеркнул докладчик, Семейный кодекс ориентирует нас на то, что при разделе имущества необходимо учитывать только те активы, которыми супруги владеют непосредственно. Кодекс ничего не говорит про имущество, которым супруги владеют через трастовые и им подобные конструкции (что, впрочем, вполне объяснимо, ведь СК РФ принимался в 1995 г., когда о трастах никто толком ничего и не знал). С другой стороны, законодательство прямо не запрещает делить трастовые активы. Таким образом, судам предстояло разрубить этот гордиев узел. Посмотрим, как они это сделали.
Целью иска Потаниной являлось признание ее права на половину акций ПАО «ГМК „Норильский никель“» и компании «INTERROS INTERNATIONAL INVESTMENTS LIMITED» (Кипр), оформленных, по мнению истицы, «в целях сокрытия общего имущества супругов от раздела», на офшорные компании, указанные в иске в качестве соответчиков.
Сначала Пресненский районный суд г. Москвы, а потом и Мосгорсуд заявили, что СК РФ не позволяет делить те активы, собственниками которых супруги не являются.
Суд первой инстанции решил, что акциями Норникеля владеет не В. Потанин, а третьи лица, которые не имеют отношения к спору экс-супругов. И добавил: правовые отношения для применения иностранного права при разрешении данного дела отсутствуют. Доводы Натальи Потаниной относительно решения окружного суда г. Лимасол (Кипр) от 27 октября 2014 г., которым установлено, что компании-ответчики владеют спорными акциями от имени ее бывшего супруга, суд во внимание не принял. В итоге 9 сентября 2015 г. в иске было отказано.
Судебная коллегия по гражданским делам Мосгорсуда оставила это решение в силе (Определение Мосгорсуда от 22.01.2016 по делу № 33-2311/2016). Неоднократно Н. Потаниной отказывал и Верховный суд РФ (см., например, Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 20.09.2016 № 5-КГ16-114), и даже Конституционный суд РФ (Определение от 18.07.2017 № 1656-О).
Заграница не помогла, но точка не поставлена
Казалось бы, на этом история должна была закончиться, но экс-супруга бизнесмена решила искать правды на берегах туманного Альбиона. Считается, что в Англии сформировался высочайший в мире стандарт защиты женщин и алиментного обеспечения бывших жен и их детей. Соответствующие нормы были закреплены в III главе закона 1984 г. «О производстве по семейным и бракоразводным делам». В Лондоне разводились или делили имущество, например, Слуцкеры, Зимины, находили защиту своих материальных интересов жены Березовского и одного из Ротенбергов. Для того чтобы удовлетворить минимальные требования британских судов к истцам по такого рода делам (а они требуют наличие хоть каких-либо связей с Англией), Н. Потанина развила на территории островного государства некоторую активность. Так, она стала из года в год увеличивать количество дней пребывания в Англии, купила дорогую недвижимость. В своем «английском» иске г-жа Потанина указала, что российские суды неправильно применили российский же Семейный кодекс. Она настаивала, что бенефициарный интерес также подлежит разделу, но влияние ее бывшего супруга на российскую Фемиду столь велико, что в ее деле суды нарушили дух и букву закона. В. Потанин принял бой, в ответном иске оспаривая юрисдикцию спора: он никак не связан с Англией, не проживает там.
Оба заявления были заслушаны в Высоком суде Англии и Уэльса 3 и 4 октября 2019 г., и спустя несколько дней было вынесено решение — при разводе Потаниных российские суды просто применяли российское право. Судья особо отметил: «Я согласен, что в случае победы Наталья достигла бы более высокого уровня благосостояния, и она с легкостью может доказать свое право на это». Но задачей английских судов не является исправление недостатков правовых систем других стран.
Главной причиной отказа стало отсутствие прочной связи Натальи Потаниной с английской юрисдикцией:
-
целью первого приезда в Англию по инвестиционной визе была консультация в юридической фирме, специализирующейся на разводах;
-
заявительница начала устанавливать связь с британской юрисдикцией только после фактического прекращения брачных отношений и ведения совместного хозяйства в России;
-
Англия стала как минимум четвертой юрисдикцией, в которой Наталья Потанина пыталась делить имущество;
-
связь обеих сторон с Россией, где супруги родились, жили, заключили и расторгли брак, несоизмеримо прочнее.
Денис Алмакаев, рассказавший об этом процессе, отметил, что сразу после оглашения решения английского судьи СМИ сделали вывод, что жены российских миллиардеров лишились надежды в случае развода на судебную защиту в английской юрисдикции. Так, издание «Forbes» вышло с заголовком: «Конец бракоразводного туризма». Однако докладчик уверен — журналисты поспешили. Во-первых, решение еще может быть обжаловано, а во-вторых, суд не запретил рассматривать дела россиян на территории Англии. Он только отметил, что для этого надо иметь большую связь с английской юрисдикцией, чем пребывание на территории Соединенного Королевства в течение некоторого количества дней в году.
Что же касается ст. 34 СК РФ, то Д. Алмакаев посетовал: к сожалению, российское семейное право в своем применении отстает от исполнительного производства. Фактически у нас кредиторы находятся в более выигрышном положении, чем бывшие супруги.
Для них нет особых проблем взыскать задолженность, в том числе и за счет непрямых активов должника. Так что пока Англию со счетов списывать рано.
Дело о банкротном туристе обещает возможность параллельного банкротства
О банкротном туристе, делом которого в этом году пришлось заняться уже и правосудию Израиля, рассказал Иван Теселкин, старший юрист Herbert Smith Freehills.
Имя совладельца компании «Яшма Золото» Игоря Мавлянова широко известно как в банковских, так и в правоохранительных кругах. Бизнесмен начинал свое дело в 1990-е, в 1998 г. он зарегистрировал ювелирную сеть «Яшма Золото» с собственным производством в Москве и Костроме. Однако уже с 2014 г., когда отрасль начала переживать кризис, компания оказалась в процедуре банкротства. Мавлянов оказался должен по невозвращенным кредитам российским банкам порядка 23 млрд руб. Осенью 2015 г. иски о личном банкротстве Мавлянова и его партнера по бизнесу подал в Арбитражный суд г. Москвы Сбербанк, не сумевший взыскать с них деньги по договорам поручительства за выданные компании «Яшма Золото» кредиты. В том же году Мавлянов разделил с бывшей женой имущество, и бизнесмены, прежде зарегистрированные в Москве, сменили регистрацию на г. Бобров Воронежской области.
В итоге дело о банкротстве по заявлению одного из кредиторов (не самых крупных, заметим) рассматривал арбитражный суд Воронежа. Суд заявление удовлетворил и назначил процедуру реализации имущества должников. У Мартиросяна доли в 16 предприятиях и 50 000 руб. на счете, а у Мавлянова — доли в 42 фирмах и 247 733 руб. на счете, других активов нет и источники постоянного дохода отсутствуют. При этом часть предприятий сами находятся в процессе банкротства.
Параллельно И. Мавлянов подвергся уголовному преследованию. Изначально главное следственное управление СКР по г. Москве обвиняло его в уклонении от уплаты налогов на 7 млрд руб. Потом в деле появилась история, связанная со строительными компаниями «Рамстрой» и «Агрострой», учредителями которых являлись Мавлянов и его деловые партнеры. Речь шла о недостроенных жилых комплексах и социальных объектах в столичном регионе. В отношении Мавлянова и неустановленных лиц возбудили дело о мошенничестве в особо крупном размере.
Не дожидаясь предъявления обвинения, бизнесмен уехал в Израиль, сменив свои имя и фамилию на Ицхак Мавлон.
Между тем один из крупнейших кредиторов — Сбербанк, — проявляя завидное упорство, подал заявление о признании Мавлянова банкротом в израильские судебные инстанции. Первая инстанция отказала в инициировании банкротного производства. Основным мотивом для отказа послужил тот факт, что решения российских государственных судов, на основании которых подтверждаются требования Сбербанка к Мавлянову, не признаны на территории Израиля. В итоге дело дошло до Верховного суда Израиля.
Верховный суд Израиля рассмотрел апелляцию представителей Сбербанка на ранее вынесенный отказ и установил, что Игорем Мавляновым были совершены действия, позволяющие признать его банкротом, — сокрытие имущества от кредиторов, уклонение от погашения задолженности и т.д. Дело направлено на новое рассмотрение в окружной суд города Лод. В новом процессе Сбербанку будет достаточно убедить суд в наличии задолженности и подтвердить ее размер. Этого будет достаточно для признания Мавлянова банкротом на территории Израиля.
Решение Верховного суда Израиля стало воистину беспрецедентным по двум обстоятельствам.
Первое заключается в том, что Мавлянов не просто сменил ФИО, он сменил еще и гражданство, став подданным ближневосточного государства. А власти Израиля, надо сказать, отличаются своей консервативностью в том, что касается действий иностранных компаний в отношении своих граждан. Верховный суд Израиля фактически вынес судебный акт, который не позволит в дальнейшем нечистоплотным заемщикам уклоняться от погашения задолженности путем смены гражданства.
Второе обстоятельство, делающее решение Верховного суда Израиля резонансным, обусловлено тем, что если суд признает существование права требования по российскому праву, то следующим логическим шагом будет введение в отношении Мавлянова второй процедуры банкротства, но уже на территории Израиля. И, таким образом, впервые будут существовать два банкротства в отношении одного и того же лица. А это открывает куда большие возможности обеспечения прав кредиторов, нежели существующие сейчас, отметил Иван Теселкин.
Защита жертвы рейдеров продемонстрировала основательный подход
Следующее дело, представленное вниманию участников конференции, касалось истории рейдерства в отношении одного крымского бизнесмена. И хотя дело лежит в области уголовно-правовой тематики, оно интересно прежде всего тактикой, которую выбрала защита потерпевшего и которая может быть экстраполирована на подобные ситуации, часто встречающиеся в бизнесе. Позицию адвокатов представил Руслан Долотов, партнер адвокатского бюро «Феоктистов и партнеры». По вполне объяснимым причинам имена фигурантов оставим за скобками данной статьи. В 2015 г., то есть уже после «возвращения Крыма в родную гавань», у крымского бизнесмена некие лица (есть все основания полагать, аффилированные с местными властями) стали «отжимать» бизнес и вымогать деньги. Аргументы были следующими: бизнес был развернут, еще когда Крым был украинским, следовательно, условия изменились, бизнесмена наверняка лишат свободы, если он не отдаст как минимум часть своего бизнеса, а дополнительно к этому от предпринимателя требовали 500 000 долл. Предприниматель, понимая, что защитить свои интересы в Крыму довольно проблематично, обратился за помощью в Москву, в Центральный аппарат ФСБ, и в результате все исполнители (а выкуп получали трое) были задержаны. Один из них заявил, что деньги предназначались мэру города, в котором был зарегистрирован бизнес потерпевшего. Дело передали местным правоохранителям. Однако уже утром следующего дня выяснилось, что главный подозреваемый, давший показания против главы администрации города... сбежал. Оставшиеся же обвиняемые никого не «сдали», получили минимальное обвинение, из уголовного дела пропали важные доказательства. В отношении заявителя началась соответствующая «разработка»: дескать, мэр ни при чем, обвинение возможно только мелким сошкам, оставшимся в руках правосудия, и следует согласиться с этой версией обвинения. Потерпевший с таким вариантом развития не согласился, и в результате следователь, расследовавший это дело, и вовсе решил инициировать возбуждение дела против несговорчивого бизнесмена-потерпевшего. Тому не оставалось ничего другого, как обратиться к адвокатам. А дело между тем ушло в суд с «минимальной» квалификацией.
Выступление эксперта на конференции было посвящено тому, чтобы обнародовать один из вариантов действий защиты в том случае, если следствие пошло не так, как надлежало бы по закону и по справедливости, а дело уже оказалось в суде.
Адвокаты понимали, что если по делу о рейдерском захвате будет приговор по тому обвинению, которое изначально было заявлено (мол, имело место банальное мелкое мошенничество со стороны неких самозванцев), то истинных виновных привлечь к ответственности будет невозможно. Задача адвокатов, таким образом, заключалась в следующем: вернуть дело на доследствие и в то же время исключить тот вариант, при котором дело попадет к тому же следователю, который вывел из-под удара главных подозреваемых. Для этого пришлось пойти на некоторые процессуальные хитрости. Так, адвокатам удалось добиться того, чтобы следователь был вызван в суд в качестве свидетеля и был допрошен. Следователь таким нехитрым приемом был переведен в статус свидетеля. А это означало: при возвращении дела из суда на следствие именно этот следователь вести его уже не будет. После этого было найдено правовое основание для возврата дела. При этом адвокаты понимали: суд первой инстанции, да и апелляция, возможно, не согласятся с доводами защиты. Поэтому позиция адвокатов стала разрабатываться с прицелом на Верховный суд РФ.
Когда речь идет, по сути, о формировании прецедента, в таких случаях при отсутствии аналогичной практики судьи ВС РФ с высокой долей вероятности будут консультироваться с членами научно-консультативного совета при ВС РФ. Адвокаты начали соответствующую работу. В ходе ряда консультаций экспертам была озвучена проблема, инициированы обсуждения по правилам кодификации, и в результате адвокатам удалось прийти к единому мнению с членами НКС ВС РФ. Параллельно адвокаты обсуждали сложившуюся ситуацию в Университете правосудия, в Университете Генеральной прокуратуры, в том числе в присутствии судей ВС РФ, с одной-единственной целью — сформировать экспертную позицию. Пока длилась эта подготовительная работа, обвиненные по делу крымского бизнесмена уже отбыли наказание и были отпущены на свободу.
А тем временем адвокаты дошли до ВС РФ. И тот отменил уже исполненный приговор по уголовному делу, и дело было возвращено следствию. Мэр города, кстати, очутился в СИЗО.
Имущество должника: то ли есть, то ли нет
Инвестиционный спор между ПАО «Татнефть» и Украиной, интересы которой представляет, в частности, юридическая фирма «Кульков, Колотилов и партнеры», многие эксперты относят к числу крупнейших судебных разбирательств последних лет.
Управляющий партнер фирмы Максим Кульков рассказал об основных вехах первого в истории России дела о приведении в исполнение решения международного инвестиционного арбитража против иностранного государства — Украины.
Напомним вкратце обстоятельства дела.
Татнефть начала арбитражное разбирательство против Украины в 2008 г. в соответствии с российско-украинским соглашением о поощрении и взаимной защите инвестиций. Разбирательство касается компании «Укртатнафта», созданной в соответствии с указами президентов Украины и Татарстана в 1994 г. на базе Кременчугского НПЗ.
Ранее 18,296% акций Укртатнафты принадлежало структурам, близким к Татнефти, Минземимущества Татарстана владело 28,7788% акций, еще 8,6% акций принадлежало непосредственно Татнефти. Однако в результате судебных разбирательств на Украине доля татарстанских акционеров в НПЗ была практически обнулена, а у предприятия появились новые акционеры.
В 2014 г. международный арбитраж вынес решение в пользу Татнефти и обязал Украину выплатить российской компании компенсацию в размере 112 млн долл., а также проценты. С тех пор Украина в международных судах пытается оспорить данное решение. В 2017 г. аналогичное ходатайство — о приведении в исполнение решения суда — Татнефть подала в Высокий суд Лондона, который удовлетворил ходатайство компании. В 2018 г. королевский суд Лондона отклонил апелляцию Украины и присудил возместить Татнефти судебные издержки, в результате общая сумма возмещения в пользу российской компании выросла до 146 млн долл.
С 2017 г. представители Украины и Татнефти спорили в Московском арбитражном суде о его эффективной юрисдикции, а также о наличии у Украины на территории РФ имущества, которое может быть учтено в рамках взыскания по иску российской нефтяной компании. Татнефть настаивала на том, что обратить во взыскание можно часть здания Культурного центра Украины в Москве, которая используется в коммерческих целях, однако украинской стороне удалось доказать дипломатический иммунитет здания. Позиция защиты заключалась в том, что Культурный центр вел ограниченную коммерческую деятельность, получаемая прибыль идет на уставные цели. Спор имел принципиальное значение, и в итоге Татнефть обратила внимание на другое имущество Украины — санаторий им. Семашко в г. Кисловодске. Соответственно, дело было передано в краевой арбитражный суд. В феврале 2019 г. Арбитражный суд Ставропольского края удовлетворил заявление Татнефти к Украине о признании и приведении в исполнение решения иностранного суда. При этом суд не стал выяснять статус этого имущества, можно ли обращать на него взыскание, отдав эти вопросы на усмотрение... судебных приставов. Арбитражный суд Северо-Кавказского округа эту позицию поддержал. Верховный суд РФ, в свою очередь, отказался пересматривать судебные решения двух нижестоящих инстанций.
Максим Кульков обратил внимание, что последние события вокруг этого дела порождают ряд вопросов, на которые российская судебная система так и не дала ответа. Во-первых, возникает вопрос о подсудности — если суд Московского округа не «видит» имущества Украины в России, а суд Северо-Кавказского округа видит, но остаются непонятными основания передачи дела от одного суда другому. Во-вторых, как известно, указания вышестоящих судов являются обязательными для нижестоящих. В рассматриваемом деле выявилась проблема: это правило справедливо только для непосредственной иерархии или же оно универсально, и решения кассации Московского округа обязательны для исполнения, в том числе арбитражным судом Ставропольского края, например?
Ответов на поставленные вопросы судебная система не дала. Теперь что можно забирать, а что нет, решают приставы.