Ограничительные меры, введенные государствами в связи с пандемией коронавируса, медленно, но верно уходят в историю. Коронавирус и экономический спад стали серьезным испытанием для российского бизнеса и юристов, работающих с ним. Многие вопросы пришлось решать «с колес», многие — откладывать до лучших времен. Постепенное снятие ограничений в этом смысле становится не меньшим испытанием для правовых департаментов, чем этап входа в них. ИД «Коммерсантъ» провел онлайн-конференцию «Правовые аспекты коронавируса: что будет дальше?». Представители бизнеса, адвокатуры и консультанты обсудили важнейшие правовые вопросы, возникающие в связи с выходом бизнеса и сопровождающих его юристов из ограничений, наложенных в связи с пандемией коронавируса. Среди самых горячих тем оказались будущее и настоящее адвокатуры, вопросы уголовной ответственности собственников и менеджмента, новые комплаенс-стратегии компаний, трудовое право.
Открывший мероприятие президент Федеральной палаты адвокатов (ФПА) Юрий Пилипенко рассказал о проблемах, с которыми столкнулась адвокатура в эпоху коронавируса. По его словам, «в сложные времена адвокаты справились с задачей обеспечить осуществление правосудия в стране».
Карантин на защиту бизнеса адвокатами
Ю. Пилипенко говорил о российской адвокатуре, о тех проблемах, с которыми она столкнулась в период пандемии, и о тех ожиданиях, реализация которых, наверное, должна быть результатом грандиозного социального эксперимента, участниками которого мы все поневоле стали. Именно как социальный эксперимент можно охарактеризовать то, что происходило с нашей страной — и не только с нашей — в течение последних трех месяцев. Этот эксперимент обнажил, мягко говоря, многие системные проблемы. И надо сказать, что не все оказались на высоте и не все соответствовали тем требованиям, которые эта ситуация нам предъявила. Коллизии, которые на фоне победы над вирусом уже кажутся мелкими, на самом деле отражают более серьезные глобальные вызовы, о которых рано или поздно придется думать, каким-то образом на них отвечать, если мы не хотим исчезнуть в бездне нецивилизованности.
Российские адвокаты — такие же граждане, как и все, они в не меньшей степени, чем другие люди, имеют право на защиту здоровья, на охрану своей жизни. В то же время, отметил Ю. Пилипенко, в разгар пандемии на адвокатах лежала социально значимая обязанность обеспечивать осуществление правосудия в нашей стране.
Дело в том, что во время пандемии следствие трудилось вовсю. Как заметил руководитель ФПА, лишь одну неделю следователи «были в задумчивости», а в остальном они примерно в том же режиме, в котором функционировали до пандемии COVID-19, возбуждали уголовные дела и осуществляли предварительное следствие. На этом этапе, утверждает докладчик, государство обратилось к ФПА с просьбой, чтобы Палата обеспечила обязательное участие адвокатов в делах по назначению. И, как с гордостью заявил Ю. Пилипенко, адвокаты с этой задачей справились. Но, естественно, рынок юридических услуг приостановился, количество споров резко уменьшилось, количество обращений к адвокатам упало. У адвокатов нет никаких гарантированных доходов, они живут только от того ремесла, которым владеют. Естественно, ФПА обратилась к правительству с просьбой распространить на адвокатов те небольшие льготы, которые предоставлены малому и среднему бизнесу. Нужно говорить, что было далее? Отказывая в удовлетворении этой просьбы, Минэкономразвития России заняло формальную позицию, упирая на то, что адвокатура по ОКВЭД не относится к МСП, поэтому меры поддержки на адвокатов распространить нельзя ни в коем случае. Это плохо, признался Ю. Пилипенко. В своем роде это оценка того, как видит правительство роль адвокатов в правовой системе страны, да и не только в правовой.
Еще несколько монеток, достоинством помельче, в общую копилку негатива по отношению к адвокатам добавили власти ряда регионов, которые вводили карантинные меры. Во время вынужденной самоизоляции адвокаты не были учтены в числе тех лиц, которым предоставлялось право беспрепятственного передвижения по Москве и другим городам. Особенно болезненно это восприняли адвокаты в Москве. Им приходилось прилагать дополнительные усилия, для того чтобы доказать: государство больше заинтересовано в свободном, но обусловленном профессиональной необходимостью перемещении адвоката, нежели сам адвокат. В ряде регионов это учли, но, увы, не во всех.
Еще пример, который на первый взгляд может показаться мелким и несущественным. Места лишения свободы попытались в начале пандемии и объявленного карантина самоизолироваться. Впрочем, безуспешно: оказалось, что полностью отгородиться от мира нельзя. Какая-то работа должна проводиться даже в тюрьмах и СИЗО. Не все, но некоторые администрации мест лишения свободы предприняли, как им казалось, оригинальные ходы. Представьте себе картину: следователь, облачившись в защитный костюм, мог пройти в места лишения свободы и общаться с подозреваемым/обвиняемым (или через стекло и телефонную трубку). А адвокатам встречи с их доверителями в местах лишения свободы были запрещены. И это объяснялось опасностью заражения «сидельцев» коронавирусом. При этом пройти к клиенту вместе со следователем все-таки дозволялось. «Создавалось такое впечатление, что следователь и является той самой вакциной от вируса, которую сейчас все ищут для того, чтобы привить население», — горько пошутил глава ФПА. И подобные случаи, к сожалению, были не единичны. Вывод, который напрашивается после таких историй, неутешителен: по-прежнему государство недооценивает роль, значение и важность российской адвокатуры как части системы судопроизводства. Есть ли в этом какая-то вина самой адвокатуры? Наверное, есть, признал Ю. Пилипенко, и тут же пояснил, в чем она состоит. Переходить на общение с государством в стиле ультиматумов либо предъявления каких-либо завышенных требований — это не наш метод. Адвокатура пытается вести конструктивные диалоги и намерена это делать дальше. А в ответ всего лишь желает, чтобы к адвокатам относились с должным вниманием.
Уголовно-правовые риски пандемии
Тема уголовной ответственности руководства, менеджмента и собственников компаний сегодня как никогда актуальна. Именно в период пандемии бизнес-омбудсмены столкнулись с бОльшими проблемами, нежели в «мирное» время. «В период пандемии у нас ни одного дня не было выходного, мы работали в усиленном режиме. В целом количество обращений к омбудсменам увеличилось. У меня лично этот показатель вырос в 2,5 раза», — вступительные слова Татьяны Минеевой, уполномоченного по защите прав предпринимателей по г. Москве, задали тон всему ее последующему выступлению. В целом пандемия коронавируса и спад экономической активности стали серьезным испытанием для бизнеса, но ситуация принесла с собой ряд уголовно-правовых рисков. Для бизнеса по-прежнему остаются актуальными следующие проблемы:
-
уголовное давление со стороны правоохранительных органов, связанное с недобросовестной конкуренцией;
-
перевод гражданско-правовых правоотношений, споров между хозяйствующими субъектами в уголовно-правовую плоскость.
Общее количество предпринимателей, помещенных в следственные изоляторы в Москве, по данным Федеральной службы исполнения наказаний, увеличилось. На момент проведения конференции (а это июнь 2020 г.) в семи московских СИЗО находились 1194 предпринимателя. Омбудсмен обратила внимание слушателей на те рифы, которые поджидают капитанов бизнеса в экстраординарной ситуации, каковой являлась пандемия коронавируса и связанные с ней ограничительные меры.
Падение объемов рынка, снижение выручки и вынужденные паузы в работе целых отраслей ставят предпринимателей в необходимость обращаться за дополнительными заемными средствами. Желание получить «добро» от банка порой подталкивает к использованию ложной информации о заемщике. В связи с этим возрастает риск привлечения к ответственности по ст. 159.1 (мошенничество в сфере кредитования), ст. 176 (незаконное получение кредита) УК РФ.
Недостаток оборотных средств заставляет предпринимателей экономить. Зачастую объектом экономии становится персонал, которому задерживается или вовсе не выплачивается заработная плата. Такие действия предпринимателя могут квалифицироваться по ст. 145.1 УК РФ (невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат).
Бизнесу была предоставлена «антиковидная» поддержка как на федеральном, так и на региональном уровнях. Однако не всем предпринимателям была предоставлена отсрочка по уплате налогов.
Соответственно, в зоне риска по привлечению по ст. 199 УК РФ (уклонение от уплаты налогов, сборов, подлежащих уплате организацией, и (или) страховых взносов, подлежащих уплате организацией — плательщиком страховых взносов) оказываются бизнесмены, которые самостоятельно распространили на себя льготу.
Еще одно узкое место для бизнеса в период пандемии — процедура банкротства. Есть риск привлечения к ответственности по ст. 195 УК РФ (неправомерные действия при банкротстве), но еще чаще привлекают за преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ). Татьяна Минеева прогнозирует: сейчас таких дел будет все больше и больше.
Пандемия внесла серьезные коррективы в деятельность подавляющего большинства отраслей: соблюдение санитарно-эпидемиологических норм становится решающим фактором для выхода бизнеса в нормальный режим работы. Несоблюдение норм может привести к привлечению по ст. 238 УК РФ (производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности).
Омбудсмену приходится заниматься не только спорами бизнеса с государством, но и конфликтными ситуациями, возникающими между самими предпринимателями. Т. Минеева, как бизнес-омбудсмен, не может вмешиваться в спор хозяйствующих субъектов. Тем не менее… Одной из самых популярных структур уполномоченного по защите прав предпринимателя сегодня стал Центр примирительных процедур (медиации), возглавляемый Анатолием Кучереной.
В заключительной части своего выступления Т. Минеева акцентировала внимание на том, что для бизнеса мера пресечения в виде заключения под стражу должна применяться лишь в исключительных случаях. Принятый ныне порядок избрания следователем меры пресечения согласовывается с руководителем следственного органа и не имеет согласовательных процедур с прокурором. По мнению столичного уполномоченного, в связи с ростом количества предпринимателей, заключенных под стражу, необходимы изменения в законодательстве, которые усиливали бы роль прокурора как гаранта законности в уголовном судопроизводстве, исключающего необоснованное заключение предпринимателей под стражу.
Корпоративный комплаенс как ответ на новые вызовы
Руководитель направления комплаенс РОСНАНО Юлия Циндик посвятила свое выступление корпоративному комплаенсу. Повлияла ли пандемийная ситуация на правила и стандарты в деятельности компаний? И да и нет, отвечает эксперт. «Никуда не ушли вопросы этики: они актуальны не меньше, чем прежде, — полагает Ю. Циндик. — Разумеется, вопросы защиты собственности компании приобрели особенную актуальность, так как в условиях удаленной работы результаты труда сотрудников могут, например, оставаться на их устройствах».
До СOVID-19 конкурентная и регуляторная среды были более или менее предсказуемы. Как до, так и после пандемии задачи комплаенса не изменились. А вот сложностей прибавилось. Например, в области управления риском третьих лиц в связи с переносом сроков сдачи годовой отчетности за 2019 г. затруднена проверка контрагентов, потому что при отсутствии бухгалтерской отчетности, которая дает определенную информацию о контрагенте, стало сложнее оценить его благонадежность, на способность выполнить ту или иную работу или предоставить услуги. В области санкционного комплаенса бизнес столкнулся с проблемой условного злоупотребления комплаенс-офицеров (менеджеров) американских финансовых институтов. Помимо санкционных списков, санкционных правил последние ввели собственные «черные списки», которые составляются неизвестно по каким критериям. В такие списки может попасть компания, которая находится вне санкционной политики, но не соответствует по каким-то параметрам, определенным внутренними документами банков. Следовательно, возникают сложности в получении денег за поставленный товар.
За период дистанционной работы выявилась новая группа рисков — личный конфликт интересов (когда работник, находящийся на дистанционной работе, мог искать дополнительные возможности для заработка и предпринимательской деятельности). Это означает, считает эксперт, что в поствирусный период тренинги по предотвращению конфликта интересов имеют особое значение для нормального функционирования подразделений компаний. Как правило, на подобных тренингах рассказывается о конфликте интересов в отношении третьих лиц. Кризис показал: важно донести до работников, что конфликт интересов может касаться и их, он определенным образом влияет на личность, в том числе и на личность работника. Сегодня комплаенс-офицерам необходимо скорректировать программу тренингов. Кроме того, поскольку повторной волны (или даже волн) коронавирусной эпидемии исключить нельзя, следует разработать программу онлайн-тренингов — они выручат в ситуации, когда (не приведи Бог, конечно) офлайн будет невозможен ввиду ограничительных мер и самоизоляции.
Еще один риск, который выделили исследователи, — это использование собственных устройств работников (такое встречается сплошь и рядом — работодатели не предоставляют оргтехнику или девайсы отправленным на дистанционку сотрудникам). Почему эксперты считают это риском? Потому что создаваемая интеллектуальная собственность, например в виде проектов, идей, остается и на устройстве работника. Домашние же девайсы априори менее надежно защищены от постороннего вмешательства, нежели корпоративные. Вероятно, применение такого подхода со стороны работодателя связано с опасениями утечки данных с корпоративного «железа», развезенного по частным квартирам. При этом работодатели совершенно упускают из вида, что данные компаний могут быть похищены с других устройств, да и риск возникновения личного конфликта интересов многократно усиливается — кто может гарантировать, что работник, имеющий доступ к корпоративным базам данных, не захочет обратить доступ к ним в свою пользу?
Поэтому этика, как один из важных вопросов комплаенс-программы, создает культуру комплаенс. То есть культуру соответствия поведения и действий сотрудника принятым в компании нормам и требованиям.
Для построения сильной этической культуры необходимо понять, какие нормы поведения существуют, приняты в компании, какие организационные политики разработаны, каковы отраслевые этические стандарты. На основе процедур комплаенса нужно развивать те этические нормы добросовестной деловой практики, которые ведут к преимуществам для компании.
Изменения регуляторной среды потребовали практически ежедневно вести оценку рисков в разных направлениях деятельности компаний, включая даже внутренний контроль. Например, меры, разработанные Банком России в отношении внутреннего контроля для предотвращения манипулирования рынком через инсайдерскую информацию, нужно сейчас плавно включить в систему внутреннего контроля. Это в первую очередь касается эмитентов. В связи с переносом сроков отчетности в области налогообложения как в России, так и в США тем организациям, которые выполняют европейский стандарт, нужно отчитаться перед регулятором по европейским стандартам отчетности.
С 1 марта в российском регулировании появилось такое понятие, как система внутреннего обеспечения соответствия требованиям антимонопольного законодательства, или антимонопольный комплаенс. Компаниям, которые еще не приступили к ее внедрению, эксперт посоветовала рассмотреть свои бизнес-процессы, оценить свои риски и преимущества внедрения такого инструмента в целях повышения конкурентоспособности и привлекательности для инвесторов.
В части привлекательности для инвесторов до и после вирусного периода актуальным для многих компаний является вопрос устойчивого развития, ответственного инвестирования и внедрение ESG-стандартов.
Для справки
Ответственное инвестирование — подход к инвестированию, который стремится включить факторы окружающей среды, социальные факторы и факторы управления (ESG-факторы) в процесс принятия инвестиционных решений для лучшего управления рисками и устойчивого и долгосрочного возврата от инвестиций.
Под экологическими факторами понимают:
-
изменение климата;
-
выбросы парниковых газов;
-
истощение природных ресурсов (в том числе нехватка питьевой воды);
-
отходы и загрязнение;
-
обезлесение.
Социальные факторы включают в себя:
-
условия труда (включая рабовладение, детский труд);
-
местные сообщества;
-
охрану здоровья и безопасность.
Управленческие факторы представляют собой:
-
вознаграждение топ-менеджмента;
-
взяточничество и коррупцию;
-
политическое лобби и пожертвования;
-
структуру и гендерный состав совета директоров;
-
налоговую стратегию.
ESG-стратегия, сокрее всего, потребует перестройки системы управления, изменения воззрений на бизнес-процессы и организации соответствующих тренингов для осведомленности работников. Потребуется также львиную долю внимания уделять вопросам этики.
В связи с давлением конкурентной среды, спрогнозировала Ю. Циндик, увеличатся риски от третьих лиц, в связи с чем необходимо проявлять должную осмотрительность.
Трудовые вопросы требуют законодательного разрешения
Марина Абрамова, партнер «Андрей Городисский и Партнеры», рассказала о том, что в эпоху коронавируса изменилось в управлении персоналом.
Угроза распространения новой коронавирусной инфекции активизировала принятие и внедрение решений, связанных с переходом на дистанционные формы общения и работы. Практически все работодатели столкнулись с тем, что имеющиеся в Трудовом кодексе РФ формы организации труда оказались мало приспособленными к коронавирусным реалиям. Сложившаяся в первые месяцы года ситуация вынудила работодателей практически одномоментно вывести сотрудников за пределы офисов и переориентировать их на работу на дому, или, иными словами, перевести их на дистанционную (удаленную) работу. Сейчас многие компании хотели бы продолжить работу в таком режиме. Во всяком случае в отношении части сотрудников, не только для безопасности и сохранения их жизни и здоровья, но и ради сокращения текущих расходов на аренду. По состоянию на сегодня ТК РФ урегулированы два вида «удаленки». Первый — дистанционная работа, особенности которой урегулированы главой 49.1. Этот вид удаленной работы оказался не совсем удобным в применении, поскольку для его использования необходимо наличие заключенного с работником трудового договора о дистанционной работе. Следовательно, в случае, аналогичном тому, которому мы были свидетелями в марте — мае, с работниками необходимо заключить дополнительное соглашение о переводе на дистанционный труд. При этом как минимум спорной является возможность устанавливать дистанционный режим работы на определенное время, а также отменять его по инициативе работодателя либо при наличии внешних обстоятельств без соблюдения правил трудового законодательства об одностороннем изменении работодателем условий труда. Таким образом, в общем случае для перевода работника на дистанционный труд необходимо согласие самого работника, поскольку изменяются условия его прежнего договора.
В силу прямого указания закона работодатель вправе внести в соглашение о дистанционной работе дополнительные основания для увольнения работника. Однако все мы прекрасно понимаем, что шанс получить согласие работника на переход на дистанционную работу при таком подходе, конечно же, стремится к нулю.
Другой формой организации работы вне офиса является предусмотренная кодексом надомная работа, урегулированная главой 49 ТК РФ. Впрочем, ее ключевая особенность — нацеленность трудовой функции на изготовление готовой продукции с использованием материалов, инструментов, механизмов, с возможностью привлечения к работе членов семьи надомника. Данная форма явно не соответствует современным потребностям работодателей. Хотя, по существу, именно выполнение работы на дому по месту проживания сотрудника как раз является формой организации труда, востребованной работодателями в период карантина и впоследствии.
Минтруд в своих рекомендациях и ответах на вопросы по организации работы в период коронавируса неоднократно указывал на возможность применения наряду с дистанционной и надомной работой так называемой удаленной, несмотря на то, что такой формы трудовое законодательство не предусматривает. Относительно оформления удаленной работы Минтруд высказывал разные мнения — от допустимости принятия только приказа о временном переходе на удаленную работу до необходимости получения от работников их письменного согласия на удаленную работу и заключения письменного дополнительного соглашения к трудовому договору. По мнению М. Абрамовой, при обычных обстоятельствах заключение подобных соглашений, которые будут регулировать срок, порядок, особенности удаленного выполнения работником трудовой функции, безусловно требуется. Однако в ситуации необходимости соблюдения карантинных, изоляционных и иных ограничительных мер и мероприятий абсолютно допустимо издание соответствующего приказа и направление его сотрудникам посредством электронной почты или любым другим способом. Ведь очевидно, что в этом случае цель проводимых мероприятий — сохранение жизни и здоровья людей и выполнение обязательных нормативных требований.
Удаленная работа востребована и сегодня, когда коронавирус уже отступает. При этом на практике работодателям необходимо иметь возможность срочно вызвать сотрудника в случае производственной необходимости в офис, а многим компаниям хотелось бы также иметь возможность вводить и отменять режим удаленной работы в одностороннем порядке. Увы, ни для кого не секрет, что действующее законодательство не предусматривает таких прав и возможностей для работодателя. Хотя, по глубокому убеждению эксперта, предоставление работодателю права изменять таким образом режим работы, любых других условий труда работника не ущемляет права последнего. И вот по какой причине. Работник обязан трудиться в установленное трудовым договором рабочее время. Единственным потенциальным неудобством от того, что работодатель будет по своей дискреции решать вопрос о том, где сотрудник, условно говоря, завтра трудится — в офисе или дома, — является необходимость для работника тратить время и средства на дорогу на рабочее место. Такое неудобство могло бы быть устранено путем согласования сроков уведомления о необходимости быть на рабочем месте. Докладчик полагает, что даже если право работодателя вводить и отменять режим удаленной работы будет письменно утверждено сторонами в дополнительном соглашении к договору, такое допсоглашение сегодня с высокой долей вероятности будет признано законным в судебных инстанциях. Практическим решением существующей на сегодня правовой ситуации может быть заключение с работником письменного соглашения в отношении режима работы, в котором возможно предусмотреть дни, когда работник трудится в офисе, дни, предназначенные для удаленной работы, и дни, когда он может быть вызван работодателем для работы в офисе. В таком дополнительном соглашении рекомендуется определить график, способ обмена информацией о производственных заданиях и отчетах об их выполнении. Очень важно установить обязанности работника в рабочее время быть всегда на связи: то есть держать телефон включенным, отвечать на звонки и электронные сообщения, периодически проверять входящие письма и сообщения в электронной почте, следить за работоспособностью оборудования.
По словам М. Абрамовой, последние инициативы законодателей относительно регулирования трудового рынка (законопроект «О внесении изменений в статью 57 Трудового кодекса РФ» и законопроект «О внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации в части регулирования дистанционной и удаленной работы») в случае принятия снимут значительную часть спорных правовых аспектов организации работы в современных реалиях.
Основные направления корпоративного комплаенса в период после пандемии
