Суд установил, что между сторонами была не та сделка, которую они подписали и исполнили, а другая. Доказательств нет — он так решил. Законно ли это? Может ли суд, применяя положения о притворности сделки, установить содержание прикрываемой сделки на основе собственного убеждения, без соблюдения требований закона к прикрываемой сделке? Можно ли признать притворными исполненные в соответствии с их содержанием сделки (работает ли эстоппель при притворности)? Может ли суд установить существование прикрываемой сделки без применения требований закона к такой сделке: форма, порядок заключения, содержание (существенные условия для заключенности)? Эти вопросы осветил в своем выступлении Сергей Ковалев, управляющий партнер коллегии адвокатов «Ковалев, Тугуши и партнеры» на конференции «Ведомостей» «Лучшие судебные практики».
Между группами бывших акционеров «Первобанка» и бывших акционеров «Промсвязьбанка» возник спор. Акционеры «Первобанка» поменяли свои акции на акции «Промсвязьбанка» с одним из акционеров «Промсвязьбанка», а потом продали акции другой компании (дело № А40-269546/2018). Оплата по договору купли-продажи предполагалась в рассрочку.
Первый платеж продавцы акций «Промсвязьбанка» получили, и до момента совершения очередного платежа банк был национализирован, а все акции банка переданы государству. Возникла невозможность исполнения обязательства, продавцы не могли передать акции, и покупатели заявили отказ от договора, который предусмотрен ст. 328 ГК РФ (в случае очевидной невозможности контрагента исполнить обязательство возникает право отказаться от договора).
Продавцы акций «Промсвязьбанка» пошли в суд и попытались признать всю эту группу отношений притворными.
Фактически был договор мены акций «Первобанка» на акции «Промсвязьбанка», обе стороны исполнили этот договор. Второй договор — это договор купли-продажи акций «Промсвязьбанка».
Суд указал, что эти две сделки, а также ряд других второстепенных сделок по сути прикрывают собой прямой договор купли-продажи акций «Первобанка» с залогом акций «Промсвязьбанка». Истцы, первоначальные владельцы акций «Первобанка», на самом деле заключили сделку с конечным участником правоотношений, то есть с тем, кто у них купил акции «Промсвязьбанка», а все остальные сделки были совершены лишь для вида.
Фактически есть письменные сделки (мены и купли-продажи), которые исполнялись сторонами. Договор мены был исполнен двумя компаниями (истцом и его контрагентом). Истцы подписали договор купли-продажи, по которому они также получили часть оплаты. Более того, они также заключили как владельцы акций «Промсвязьбанка» акционерное соглашение с другими акционерами, тем самым подтвердив, что стали собственниками именно этих акций, а не всего лишь залогодержателями.
В итоге есть описанные, положенные на бумагу и подтвержденные действиями сторон договоры, с одной стороны. Есть конструкция, представленная истцом суду, которая не подтверждается документально ничем, с другой стороны. Суды, исходя из собственного понимания, самостоятельно переквалифицировали эту группу правоотношений и указали, что реально сделка была не той, которая изложена на бумаге и исполнена сторонами.
Если вы идете в суд с требованием к контрагенту об исполнении обязательств по нему, суд всегда потребует договор для подтверждения возникших правоотношений. Если вы не подтвердите факт существования договора, то вам откажут. Потому что договор, как правило, должен быть заключен в письменной форме и содержать существенные условия. Иными словами, суд устанавливает содержание договора прежде всего на основании письменных доказательств.
Однако если мы говорим о признании сделки притворной, то почему-то эту прикрываемую сделку можно установить без наличия письменных доказательств. Суд в данном деле говорит о том, что есть сделка, по сути, действующая против прямых установлений закона и договора.
В статье 170 ГК РФ не указано, чем должен руководствоваться суд при определении притворности сделки. Существует практика, когда суды толкуют содержание прикрываемых сделок вольно, то есть без наличия формальных доказательств. Но не следует забывать о нормах ГК РФ, устанавливающих свободу договора, а также требования к форме и содержанию договора.
Следующий немаловажный вопрос: работает ли эстоппель при разрешении споров о притворности сделки? Согласно ст. 166 ГК РФ, сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли. Заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.
В данной ситуации истец сначала заключает и исполняет договоры, а затем идет в суд и говорит, что на самом деле правоотношения были иными. При притворности сделки, если стороны исполнили описанную сделку, которая оспаривается, должен работать эстоппель и суд должен установить, что своими фактическими действиями стороны подтвердили именно то правоотношение, которое первоначально между ними возникло на основании заключенного договора.
В данном деле стороны договорились именно о такой структуре сделки. Очевидно, что тем, кто поменял один актив на другой, гораздо выгоднее быть собственниками этого актива до тех пор, пока они не получат за него деньги, даже если конечная цель заключаемых сделок — получение денег. Если бы истцы получили акции «Промсвязьбанка» как залог, то в случае нарушения перед ними обязательств они должны были бы пойти в суд и обращать взыскание на заложенное имущество. Для них это означало бы создание дополнительных трудностей и возникновение лишних затрат.
Истцы решили, что для них сделка, когда они становятся собственниками акций, гораздо более выгодна. Более того, на тот момент акции, которые были у них в собственности, котировались на бирже. Они в любой момент могли их продать и получить за них деньги. Именно ответчик тогда был заинтересован в том, чтобы они их не продали третьему лицу.
Но как только изменилась ситуация и истцы поняли, что акции были переданы государству и они не смогут исполнить свои обязательства по передаче акций покупателю, но уже получили частично денежное исполнение, они пошли в суд и решили исказить структуру правоотношений, действуя явно в ущерб другим сторонам.
Суд посчитал, что конечная цель была продать акции одного банка и получить деньги. А то, что они в процессе реализации этой цели стали собственниками акций другого банка, можно рассмотреть как залог. Действительно, можно рассмотреть это и как залог, и никто не спорит с тем, что у этой сделки была обеспечительная цель. Но был и совсем другой смысл, который заключался в том, что до момента, пока продавцу не заплатят деньги, быть собственником ликвидного актива гораздо выгоднее, чем держать этот актив у себя в залоге.
Спор был разрешен в пользу истцов, и сделки были признаны притворными, и решения не были изменены при оспаривании вплоть до самых высоких инстанций. Решения отменили в апелляции по жалобе кредиторов в банкротстве Ананьева Д.Н. Его кредиторы увидели, что против должника восстановлен долг, за который он не брал на себя обязательств, — пошли и отменили это решение в суде апелляционной инстанции. Поэтому сейчас дело будет рассматриваться заново.