Практика применения норм о солидарной ответственности в случаях, прямо не предусмотренных законом

­Солидарная обязанность должников наравне с долевой и субсидиарной множественностью является одним из способов регулирования отношений между кредитором и несколькими должниками, предусмотренных Гражданским кодексом Российской Федерации. При солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга. Кредитор, не получивший полного удовлетворения от одного из солидарных должников, имеет право требовать недополученное от остальных солидарных должников. Солидарные должники остаются обязанными до тех пор, пока обязательство не исполнено полностью (ст. 323 ГК РФ). В статье рассмотрены примеры нетипичного применения норм о солидарной ответственности в случаях, прямо не предусмотренных законом: при взыскании долга по обязательству с фактического и номинального должников, а также в рамках реституции с участников цепочки недействительных сделок.

Согласно ст. 322 ГК РФ солидарная обязанность возникает, если это предусмотрено договором или законом, в частности при неделимости предмета обязательства.

При этом обязанности нескольких должников по обязательству, связанному с предпринимательской деятельностью, являются солидарными, если законом, иными правовыми актами или условиями обязательства не предусмотрено иное.

Таким образом, для возникновения солидарной обязанности на стороне кредитора необходимы два условия:

• наличие нескольких должников;

• указание в договоре или в законе, что эти должники именно солидарные, а не долевые и не субсидиарные.

В доктрине есть несколько взглядов на природу солидарных обязательств. Согласно одному из них, солидарные обязанные лица являются должниками по одному обязательству (концепция единства), согласно другому — у каждого свое обязательство (концепция множественности).

Первая позиция основана на употреблении законодателем в ст. 322 ГК РФ термина «солидарная обязанность» в единственном числе. Концепция множественности отказывается от буквального толкования данной нормы в связи с тем, что каждое из обязательств может иметь самостоятельное основание, условия, способы обеспечения, а каждый должник вправе пользоваться собственными возражениями (ст. 324 ГК РФ).

Вторая точка зрения представляется более обоснованной и более распространена в последнее время. Далее в ста­тье термин «солидарная обязанность» будет употребляться в единственном числе, как более соответствую­щий формулировкам ГК РФ (хотя с точки зрения автора такая позиция небесспорна).

Главная особенность солидарной обязанности состоит в праве кредитора требовать исполнения обязательств каждым должником в полном объеме, а не взыскивать с каждого приходящуюся на него часть долга. Это повышает шансы получить причитающееся исполнение в полном объеме, взыскав его с наиболее платежеспособного из должников.

По общему правилу, предусмотренному п. 53 постановления Пленума ВС РФ от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении», должник, исполнивший обязательство в размере, превышающем его долю, имеет право регрессного требования к остальным должникам в соответствующей части, включая возмещение расходов на исполнение обязательства. Риски и издержки, связанные с таким регрессным взысканием, ложатся на исполнившего кредитора. Иными словами, даже если внутренняя доля исполнившего должника была равна 30%, исполнив обязательство полностью, он рискует не получить от остальных должников ничего.

Такое распределение рисков очевидно выгодно для кредитора, но не для должников. В связи с этим солидарная обязанность является, скорее, исключительным случаем, применимым, когда об этом договорились сами стороны или если интересы кредитора оцениваются законодателем выше, чем интересы должников.

Закон знает множество случаев применения солидарной обязанности, в том числе в сфере корпоративных отношений. Однако наиболее типичными случаями, напрямую закрепленными в ГК РФ, являются солидарная ответственность поручителя и основного должника и ответственность за совместное причинение вреда.

В первом случае характерная особенность такой ответственности — у исполнившего обязательство поручителя не возникает регрессного требования к новому должнику. Вместо этого к нему переходит право требования по основному обязательству в полном объеме.

Во втором — частным случаем такой солидарной ответственности является ответственность за причинение убытков юридическому лицу лицом, уполномоченным выступать от его имени, предусмотренная п. 4 ст. 53.1 ГК РФ.

На практике встречаются случаи, когда интересы кредитора явно должны защищаться в большей степени, чем интересы должников (либо одного должника и связанных с ним лиц). Как правило, речь идет о случаях, когда должники злоупотребляют своими правами или пытаются уйти от ответственности путем недобросовестных действий.

В таких ситуациях, связанных со злоупотреблением правом или иными недобросовестными действиями должников, иногда кажется логичным и справедливым наделить кредитора правом на солидарное взыскание. Однако суды в таких случаях связаны рамками ст. 322 ГК РФ, согласно которой солидарная обязанность возникает, только если это предусмотрено договором или законом.

Пытаясь найти баланс между представлениями о справедливости и ограничениями на произвольное применение норм о солидарной ответственности, суды в отдельных случаях все же применяют к отношениям сторон такие нормы даже там, где речь не идет о деликтных обязательствах.

Солидарная ответственность фактического и номинального должника по обязательству

В одном из дел, рассмотренных СКЭС ВС РФ, гарантирующий поставщик и потребитель (общество с ограниченной ответственностью) заключили до­гово­р на электроснабжение здания.

В рамках дела о банкротстве другой компании-должника был признан недействительным до­гово­р купли-продажи этого здания от должника к обществу. Суды установили, что сделка была притворной, реальным владельцем оставался должник. Следовательно, и потребителем электроэнергии также являлся должник (Определение Верховного cуда РФ от 24.12.2020 № 307-ЭС20-11311 по делу № А05-8239/2019).

Верховный суд РФ применил ст. 1080 ГК РФ и солидарно взыскал в пользу гарантирующего поставщика стоимость поставленной электроэнергии не только с общества, но и с должника.

Верховный суд указал, что «совместные противоправные действия ответчиков по заключению до­гово­ра купли-продажи привели к тому, что при неизменности лица, пользующегося объектом энергоснабжения, до­гово­р энергоснабжения был заключен с фиктивным собственником, являющимся неплатежеспособным и впос­ледствии утратившим право на недвижимое имущество. Подобные противоправные действия не могут осво­бодить лицо, которое является действительным собственником и пользуется объектом энергоснабжения, от обязанности оплатить услуги гарантирующего поставщика, как если бы мнимая сделка не совершалась».

Это дело интересно тем, что предметом иска было взыскание задолженности по договору. При этом неплатежеспособное юридическое лицо вообще не являлось стороной до­гово­ра, а следовательно, и должником по договору электроснабжения. Таким образом, множественности лиц на стороне должника в рамках до­гово­рного обязательства в принципе не было.

Также примечательно, что Верховный суд не указал, что применяет ст. 1080 ГК РФ по аналогии. Из этого напрашивается вывод, что основанием для взыскания суммы иска с ответчиков является деликт.

Согласно теории множественности, несколько солидарных обязательств перед одним кредитором могут возникать по различным основаниям. Например, первое обязательство возникло из до­гово­ра, второе — из деликта. Но в таком случае нужно доказать наличие всех элементов деликта. Такое применение п. 1 ст. 1080 ГК РФ тоже является расширительным, так как исходя из буквального прочтения данной нормы оба солидарных обязательства должны иметь в своем основании деликт.

Суды указали на совместные противоправные действия ответчиков, которые привели к тому, что гарантирующий поставщик не получил оплаты за поставленную энергию. Из данной формулировки можно сделать следующие выводы:

1. Суд признает наличие всех необходимых элементов деликта: воля, противоправность, причинно-следственная связь и результат в виде имущественных потерь гарантирующего поставщика.

2. Суд говорит о составе деликта в действиях обоих ответчиков.

На наш взгляд, такое расширительное толкование норм ГК РФ о деликте неуместно: указанные судом признаки характерны для любого случая неисполнения до­гово­рных обязательств. С таким же успехом можно признавать деликтом любое нарушение до­гово­ра, что явно противоречит природе отношений из деликта.

Несмотря на то что солидарное взыскание с точки зрения справедливости в данном случае кажется уместным, нормативное обоснование данного определения представляется не вполне ясным. Остается только пожелать, чтобы судебные акты Верховного суда содержали более обстоятельную мотивировочную часть, в которой бы раскрывался каждый логический шаг правовой позиции.

Солидарная ответственность участников цепочки сделок в рамках реституции: вывод о причинении вреда

В другом деле, рассмотренном в Арбитражном суде Московского округа, суды признали недействительным договор купли-продажи ценных бумаг между банком (за один день до ввода временной администрации) и компанией и цепочку сделок по перечислению данной компанией денежных средств на счета других компаний. Суды также применили пос­ледствия их недействительности: взыс­кали в пользу банка денежные средства солидарно с ответчиков (постановление Арбитражного суда Московского округа от 02.11.2020 № Ф05-17920/2019 по делу № А40-12385/2018).

Суды установили, что спорные сделки совершены за счет имущества банка и являются единой взаимосвязанной сделкой, направленной на умышленное выведение активов должника за день до введения временной администрации.

Суд апелляционной инстанции, постановление которого Арбитражный суд Московского округа оставил в силе, обосновал солидарное взыскание применением положений ст. 1080 ГК РФ по аналогии закона. В качестве оснований для этого суд указал на причинение банку вреда оспариваемыми сделками, а также заинтересованность ответчиков по отношению к банку.

На наш взгляд, суд в данном случае не совсем точно воспользовался термином «аналогия закона». Ведь если суд установил причинение банку вреда, то нормы ст. 1080 ГК РФ подлежат применению напрямую, без всякой аналогии. Тем не менее для этого суд должен установить все элементы состава деликта, о которых говорилось в предыдущем пункте.

Применение аналогии закона в данном случае также кажется автору не вполне обоснованным по причинам, которые будут изложены ниже.

Солидарная ответственность участников цепочки сделок в рамках реституции: применение закона по аналогии

Еще в одном деле, которое рассматривалось в Шестнадцатом арбитражном апелляционном суде, суды признали недействительной цепочку сделок, в результате которых денежные средства со счета должника-банкрота были перечислены сначала на счет одной компании, а с ее счета — на счет другой компании (постановление Шестнадцатого ААС от 09.02.2021 по делу № А20-3178/2017).

В качестве реституции суды взыскали сумму перечисленных денежных средств с обеих компаний солидарно. Суды указали, что «спорные платежи являются взаимосвязанными сделками и представляют по своей сути единую сделку с множественностью лиц, чьи действия были согласованы и направлены на вывод денежных средств должника и, как следствие, причинение вреда кредиторам. В таком случае допускается применение к статьям Закона о банкротстве об оспаривании сделок должника положений ст. 1080 ГК РФ по аналогии закона. В соответствии со ст. 1080 ГК РФ, лица, совместно причинившие вред, отвечают солидарно».

Применение ст. 1080 ГК РФ по аналогии закона на первый взгляд кажется удачным решением: есть норма, регулирующая сходные отношения, и желание применить эту норму в имеющейся ситуации, основанное на соображениях справедливости.

Тем не менее для применения закона по аналогии установлены пределы. Согласно п. 1 ст. 6 ГК РФ это допустимо, только если соответствующие отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай. В данном случае отношения сторон, а именно отношения, связанные с пос­ледствиями недействительности сделки, сложно назвать неурегулированными — им посвящена ст. 180 ГК РФ.

Если суд считает, что законом не урегулированы последствия недействительности именно цепочки сделок, то на это также следовало бы указать прямо. Если придерживаться такого толкования, можно прийти к выводу о возможности солидарного взыскания для всех случаев недействительности цепочки сделок. Но такая логика явно противоречит как исключительному характеру солидарной ответственности, так и правам добросовестных сторон таких сделок.

Следовательно, ключевым компонентом для применения ст. 1080 ГК РФ в данном случае является именно недобросовестность сторон сделки. В любом случае оснований для применения такого института, как «аналогия закона», в данном деле, на наш взгляд, не имелось.

Выводы

К сожалению, в судебной практике не так много примеров применения ст. 1080 ГК РФ для неделиктных обязательств. Однако учитывая, что два из приведенных споров дошли до Верховного суда РФ, можно говорить об актуальности данного вопроса. Возможно, отсутствие большого количества аналогичных дел можно объяснить консервативностью судов и осторожностью при применении института «аналогии права».

Представляется, что применение солидарной ответственности в качестве санкции за недобросовестное поведение, в том числе направленное на вывод активов или заведомое неисполнение принятых на себя обязательств, имеет право на существование.

Однако для такого применения отсутствуют нормативные предпосылки. Как было указано выше, оснований применять институт аналогии права в данном случае нет.

В связи с этим, на наш взгляд, было бы целесообразно дополнить соответствующими положениями Гражданский кодекс РФ или как минимум дать исчерпывающие разъяснения на уровне Пленума ВС РФ. В качестве критериев допустимости солидарной ответственности в качестве санкции за недобросовестное проведение можно было бы назвать:

1. наличие неисполненного обязательства либо имущественных потерь на стороне кредитора;

2. наличие нескольких должников или одного должника и контролирующих его либо аффилированных с ним лиц, либо лиц, действующих совместно с должником. При этом критерий совместности относится как к действиям, так и к воле на совершение таких действий;

3. действия должника и указанных выше лиц, направленные на вывод активов или заведомое неисполнение принятых на себя обязательств.

­ ­