Экологические правонарушения похожи на трехглавого змея, потому что посягают на три объекта: окружающую среду, имущество и здоровье граждан. Тем самым такие правонарушения причиняют экологический, имущественный и социальный вред. В свою очередь, экологический вред сложнее имущественного, так как наносится компонентам окружающей среды, природным, природно-антропогенным, антропогенным объектам, а кроме того, не имеет четко определенных пространственных и временных границ. В статье разберем особенности ведения дел о привлечении организаций к гражданско-правовой ответственности за причинение экологического вреда, а также проанализируем судебную практику в этом вопросе.
Дела о возмещении экологического вреда сильно отличаются от основной массы обычных деликтных споров и требуют специальной подготовки.
Противоправная деятельность
В предмет доказывания по таким делам, как и в любом деликте, входит противоправное действие или бездействие, вред, причинная связь и вина. Если говорить о противоправности, то изначально в Федеральном законе от 10.01.2002 № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» (далее — Закон об охране окружающей среды) закреплена презумпция экологической опасности любой хозяйственной деятельности (абз. 9 ст. 3).
Затем Конституционный суд РФ усилил эту презумпцию и перевел деятельность предприятий из потенциально опасного состояния в актуально вредное: «природопользование объективно влечет причинение экологического вреда» (постановления от 29.09.2021 № 42-П, от 05.03.2013 № 5-П и др.).
Такое понимание состояния хозяйственной деятельности повлияло на теорию генерального деликта, которая была принята наукой1 и судебной практикой и заявляла, что любое причинение вреда по умолчанию считается незаконным (Обобщение судебной практики по спорам о внедоговорном причинении имущественного вреда, утв. постановлением Президиума Арбитражного суда Республики Марий Эл от 29.01.2018 № 10/18, решение Оренбургского районного суда Оренбургской области от 09.07.2020 по делу № 2-584/2020 и др.).
Если соединить эту теорию с мнением Конституционного суда, то получится странный вывод, что любая деятельность предприятия незаконна. Поскольку это неверно, теория генерального деликта в этой части опровергается, а значит, незаконность вредоносной деятельности больше не презюмируется и должна быть доказана истцом.
Если любая деятельность природопользователя объективно вредная, то где же проходит граница между законным и незаконным причинением вреда? Эту границу указал опять же Конституционный суд РФ в Определении от 10.12.2002 № 284-О: «...платежи за различные виды негативного воздействия на окружающую среду взимаются за предоставление субъектам хозяйственной и иной деятельности, оказывающей негативное воздействие на окружающую среду, права производить в пределах допустимых нормативов выбросы и сбросы веществ и микроорганизмов, размещать отходы и т.п. За превышение установленных нормативов допустимого воздействия субъекты хозяйственной и иной деятельности в зависимости от причиненного окружающей среде вреда несут имущественную, дисциплинарную, административную и уголовную ответственность».
Особенности возмещения вреда компонентам природы
Вроде бы все просто, граница проходит через нормативы допустимого воздействия на окружающую среду. Но вопрос осложняется тем, что окружающая среда включает в себя различные компоненты: землю, водные объекты, леса, животный мир и т.д. Логично, что возмещение вреда одному компоненту не компенсирует вред другим компонентам (Определение ВС РФ от 28.12.2020 по делу № А75-474/2019). Это нужно учитывать при планировании издержек на экологию.
В этой связи в качестве примера можно привести дело, рассмотренное Арбитражным судом Западно-Сибирского округа (постановление от 05.07.2021 по делу № А27-351/2020). Департамент по охране объектов животного мира обратился в суд с требованием о взыскании ущерба, причиненного объектам животного мира и среде их обитания.
Общество арендовало лесной участок, заготовляло там древесину, но прежде заказало проект освоения лесов и получило положительное заключение государственной экологической экспертизы. Проект предусматривал мероприятия по предотвращению гибели тех самых объектов животного мира. Несмотря на это, суд округа удовлетворил иск, поскольку «соблюдение требований относительно допустимого объема изъятия древесины, имеющих характер нормативов такого изъятия указанного компонента природной среды, не исключает негативного воздействия его деятельности на иные компоненты этой природной среды — объекты животного мира (охотничьи ресурсы)».
Еще более конкретно высказался Восьмой кассационный суд общей юрисдикции по аналогичному делу (постановление от 19.01.2021 № 88-862/2021): Закон об охране окружающей среды допускает «возникновение имущественной ответственности и за правомерные действия... Соблюдение нормативов допустимого воздействия на один из природных объектов не свидетельствует, что при этом не нарушаются иные нормативы в области охраны окружающей среды, в частности при осуществлении ответчиком рубки лесных насаждений причиняется вред охотничьим ресурсам и среде их обитания. Осуществление деятельности в соответствии с требованиями закона не освобождает от обязанности возместить вред окружающей среде в случае его причинения в результате осуществления такой деятельности».
Противоправность остается и в том случае, даже если государство согласовало природопользователю его деятельность.
Так, в деле № А73-2921/2019 Департамент лесного хозяйства обратился в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании ущерба, причиненного почвам — объекту окружающей среды.
Общество заключило с казенным учреждением договор на реконструкцию автомобильной дороги, проходящей через лесной участок. Работы были произведены по проекту реконструкции, который предусматривал разработку месторождения галечникового грунта на территории заказника федерального значения. Проект реконструкции получил положительное заключение государственной экологической экспертизы в окружном департаменте Росприроднадзора, в связи с чем Минприроды России выдало разрешение на реконструкцию дороги.
Сначала суды увидели согласованный проект и отказали в иске, потому что, по их мнению, это означало невиновность подрядчика. Но коллегия ВС РФ Определением от 13.04.2021 № 303-ЭС20-11788 отменила все решения, рассуждая следующим образом. На территории заказника нельзя разрабатывать грунт, это запрещено Положением о заказнике 1987 г. Для начала работ еще требовался отдельный проект освоения лесов, согласованный с Минприроды.
Поскольку деятельность объективно незаконная, ВС РФ предписал разобраться, нет ли тут совместного причинения вреда обеих сторон договора — учреждения и акционерного общества.
Вместе с этим даже в «Журнале гражданского и торгового права» за 1872 г. было опубликовано прогрессивное разъяснение Сената о том, что сторона не несет ответственности «за такие убытки, которые причинены не ее действием или упущением, но которые могли произойти от мер, принятых административным начальством или судом... Ежели эти власти в удовлетворение означенных требований принимают меры, несогласные с законами, и тем причиняют вред кому-либо, то ответственность, в указанных законами случаях, падает на них»2.
При таких обстоятельствах бизнесу лучше заявлять регрессное требование к органам власти в порядке ст. 1069 ГК РФ.
Вредные последствия
Размер вреда прежде всего подсчитывается по методикам Правительства РФ и других министерств, а если их нет — по правилам ст. 15 ГК РФ, исходя из затрат на восстановление окружающей среды (реального ущерба и упущенной выгоды), согласно ч. 3 ст. 77 Закона об охране окружающей среды.
В итоге почти всегда получается условная величина, вычисленная по формулам методик. Этот условный метод определения размера вреда можно объяснить:
-
невозможностью точно определить последствия деликта, отдаленные во времени и в пространстве;
-
обязанностью выплатить компенсацию сверх возмещения вреда (Апелляционное определение Апелляционной коллегии ВС РФ от 07.07.2020 № АПЛ20-161, решение ВС РФ от 22.04.2015 № АКПИ15-249);
-
самовосстановлением природы после ее загрязнения человеком (Определение Конституционного суда РФ от 21.12.2011 № 1743-О).
В связи с этим зачастую стратегия защиты заключается в том, чтобы оспорить элементы формулы применительно к обстоятельствам дела и представить суду свой контррасчет.
Другой особенностью экологического вреда являются восполнимые и невосполнимые экологические потери. Логично, что невосполнимые потери не могут быть компенсированы в натуре, поэтому защита пытается свести сумму таких потерь к минимуму.
Что касается восполнимых потерь, ответчик вправе самостоятельно сделать восстановительные работы и затем, пока суд не вынес решение, попросить зачесть эти суммы в счет итоговой компенсации. Важно, что расходы должны быть разумными и обоснованными, а восстановительные работы — делаться по согласованному проекту, под контролем государства и сданы ему в установленном порядке (постановления Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 21.06.2021 по делу № А75-11231/2018, Первого ААС от 14.09.2021 № 01АП-1052/2020 по делу № А43-6399/2019, решение Арбитражного суда Красноярского края 10.06.2021 по делу № А32-7086/2020). Иначе в зачете могут отказать, и расходы будут понесены напрасно.
Надо понимать, что вред наносится не имуществу как таковому, а природным ресурсам, которые по Конституции являются основой жизни и деятельности народов (ч. 1 ст. 9 Конституции РФ). Отсюда и всевозможные ограничения права собственности, и императивный метод регулирования отрасли.
Из-за императивности и ограничений выходит, что собственник не может переложить свои экологические обязанности на договорного контрагента и избежать тем самым ответственности за деликт.
Такое дело недавно рассматривал Арбитражный суд Волго-Вятского округа (№ А79-401/2020). Управление Росприроднадзора предъявило к двум ответчикам, акционерному обществу и администрации города, иск о возмещении вреда почве.
Общество заключило с городским управлением договор об уборке улиц от снега и мусора. Земельный участок для складирования всего этого уличного смета предоставила администрация города. Но по факту вышло, что почва на земельном участке контактировала с отходами, никаких очистных сооружений для талых вод не было, поэтому почва постепенно загрязнялась вредными веществами.
Суд разделил ответственность поровну между администрацией и обществом (подрядчиком) несмотря на то, что обязанность соблюдать природоохранные меры договором возложена только на подрядчика (Определение АС ВВО от 17.03.2021).
Получается, что ст. 210 ГК РФ, вроде бы позволяющая собственнику переложить на контрагента бремя содержания имущества, не работает. Ей мешают императивные нормы об экологических обязанностях собственника, которому остается возместить вред и заявить регрессный иск к контрагенту.
Причинно-следственная связь
С одной стороны, это область фактов, а с другой — область презумпций. Эти презумпции частично закреплены в постановлениях Пленума ВС РФ, а частично следуют из понятия причинности.
Одна из них звучит так: «в случае превышения юридическими лицами, индивидуальными предпринимателями установленных нормативов допустимого воздействия на окружающую среду предполагается, что в результате их действий причиняется вред» (п. 7 постановления Пленума ВС РФ от 30.11.2017 № 49 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении вреда, причиненного окружающей среде»).
В области договорных нарушений известна похожая презумпция: «если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается» (п. 5 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», далее — Постановление Пленума ВС РФ № 7).
Все это верно, потому что вытекает из фундаментального понятия причинности, согласно которому «одинаковые результаты возникают при одинаковых обстоятельствах»3, даже если регулярность наблюдается не во всех случаях, а только с большой долей вероятности4.
Погружаясь в конкретную познавательную ситуацию — расследование деликта, — суд должен выявить механизм причинения вреда, то есть не просто хронологию событий, приведших ко вреду, а необходимые и достаточные условия, его порождающие.
Характерное дело о механизме причинения экологического вреда рассматривала коллегия ВС РФ в этом году (№ А21-4281/2018). Управление Росприроднадзора потребовало у общества возместить вред, причиненный акватории моря. Общество арендовало железную баржу, которая во время шторма сорвалась с якорей, дрейфовала, затем села на мель у берега и оставалась там, испуская железо в морскую среду.
ВС РФ посмотрел на дело под углом причинно-следственных связей и ст. 210 ГК РФ. «Судами неверно установлен механизм причинения вреда водному объекту», бремя содержания баржи после расторжения фрахта несет собственник, который и обязан извлечь ее из моря. Кроме того, согласно договору страхования право собственности на судно при полной его гибели могло перейти к страховщику (Определение от 03.06.2021).
Доказательства вины
Вина в причинении вреда предполагается, и опровергнуть эту презумпцию очень сложно.
Так, управление Росприроднадзора обратилось с иском к акционерному обществу о взыскании вреда, выраженного в уменьшении рапы месторождения, из которого завод делал соду (дело № А83-3585/2018).
Завод был градообразующим предприятием, платил налоги, работал по специальному разрешению украинских властей. В 2015 г. это разрешение было отменено федеральным законом России. Завод не останавливался, все время пытаясь получить лицензию на добычу рапы. Суды трех инстанций увидели в этом доказательства невиновности и освободили предприятие от ответственности. Коллегия ВС РФ отменила решения, обратив внимание только на факт безлицензионной добычи. Аргументы о невиновности общества, которое не могло своевременно получить новую лицензию или остановить работу градообразующего завода, приняты не были (Определение от 28.01.2021).
Поскольку между виновным и случайным причинением вреда есть разница, всегда интересно посмотреть, как суды трактуют требуемую степень осторожности — доказательство вины. К сожалению, до сих пор действуют старые подходы, когда от лица требовалась максимальная степень осторожности.
Так, Шестой ААС в постановлении от 18.08.2021 по делу № А73-15970/2020 усмотрел вину в том, что кооператив не принял «все возможные меры, направленные на недопущение нарушений требований, регламентирующих осуществление рыболовства».
В более раннем Определении от 15.01.2018 по делу № А42-172/2017 ВС РФ отметил: «...соблюдение природоохранного законодательства и принятие исчерпывающих мер с целью исключения загрязнения водного объекта является прежде всего обязанностью предприятия».
Но сегодня эта практика просто-напросто не соответствует ст. 1064 ГК РФ. Раз уж высшие судебные инстанции сошлись на том, что последствия экологического вреда не очевидны для деликвента (постановление Конституционного суда РФ от 02.06.2015 № 12-П, Апелляционное определение Апелляционной коллегии ВС РФ от 07.07.2020 № АПЛ20-161), значит, они не могут быть предвидены.
В итоге возникает люфт между принципом ответственности за вину (ст. 1064 ГК РФ) и понятием экологического вреда с его непредвидимыми последствиями. Это противоречие суды обходят как раз таки с помощью максимальной степени осторожности, а на деле происходит объективное вменение за случайно причиненный вред в той части последствий, которые не могут быть предвидены деликвентом.
Выводы
Таким образом, анализ текущей судебной практики показывает, что дела об экологическом вреде бывают со сложной фактурой (механизмом причинения вреда, элементами формулы расчета компенсации), теоретическими противоречиями (обоснованием материальной ответственности сверх возмещения вреда), многокомпонентностью окружающей среды (ответственностью за правомерно причиненный вред), тенденцией к объективному вменению за случай (неочевидностью отдаленных последствий деликта), усилением позиций государства (переложении рисков ошибочного согласования деятельности природопользователя), преимущественно императивным методом регулирования. Но кто знает, возможно, так и должно быть, ведь от благосостояния природы зависит и наша экономика, и наша жизнь.
1 Гражданское право: Учебник: В 4 т. / отв. ред. Е.А. Суханов. 2006. Т. 4. С. 621.
2 Заметки о практике Гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената по некоторым вопросам материального права / Журнал гражданского и торгового права, издаваемый А. Книримом. 1872. Книга 5. С. 829.
3 Бунге М. Причинность. Место принципа причинности в современной науке. — М., 1962. С. 67.
4 Перминов В.Я. Проблема причинности в философии и естествознании. — М., Изд-во Моск. Ун-та, 1979. С. 58.