Возникновение проблемы взыскания «роскошного» жилья в пользу кредиторов и применения исполнительского иммунитета возобновило обсуждение некоторых процессуальных вопросов. Среди них самым важным является определение критериев применения исполнительского иммунитета на единственное жилье в банкротстве граждан. Исполнительский иммунитет — это правовой институт, который выступает в качестве обеспечения конституционных гарантий на частное жилье граждан-должников и членов их семей. При этом такая гарантия не может являться основанием безусловного сохранения за гражданином частной собственности, которая либо не отвечает признакам «единственного жилья гражданина», либо является таковой лишь формально и стала следствием недобросовестных действий гражданина и иных лиц (постановление КС РФ от 26.04.2021 № 15-П, далее — Постановление КС РФ № 15-П). В связи с этим возникают разумные вопросы о том, какие критерии целесообразны в таких спорах, как их определить в рамках конкретного дела и каково их соотношение с конституционными нормами. Как разрешить эти дилеммы — об этом читайте в материале.
Одним из значимых судебных актов, в котором рассматривался вопрос применения Постановления КС РФ № 15-П на практике, является Определение ВС РФ от 30.08.2021 № 307-ЭС21-8025.
В этом судебном акте центральное место было уделено вопросу о целесообразности применения правил о реституционных последствиях признания сделки недействительной в делах о банкротстве, установленных гражданским законодательством, в случае, когда предметом сделки являлось единственное жилье должника. По общему правилу данное имущество не подлежит включению в конкурсную массу должника и, следовательно, не подлежит реализации на торгах.
Между тем судебный акт поставил на повестку дня разрешение главного вопроса: во всех ли случаях кредиторам и арбитражным управляющим следует избегать возможности вернуть единственное жилье должника, так как основания его реализации не предусмотрены действующим законодательством?
Возникновение проблемы
В постановлении КС РФ от 14.05.2012 № 11-П презюмировался вывод о том, что исполнительский иммунитет должен распространяться на жилое помещение, которое по своим объективным характеристикам (параметрам) является разумно достаточным для удовлетворения конституционно значимой потребности в жилище как необходимом средстве жизнеобеспечения.
Однако рассматривая вопрос регулирования норм правового института исполнительского иммунитета единственного жилья, в Постановлении № 15-П КС РФ обратился к расширенному толкованию этого понятия.
В этих судебных актах нашли отражение основные положения, которые проанализируем применительно к спору, рассматриваемому ВС РФ (Определение ВС РФ от 30.08.2021 № 307-ЭС21-8025):
- о возможности не наделять исполнительским иммунитетом единственное жилье должника в случае соблюдения конституционной гарантии гражданину — права на жилье.
В деле о банкротстве физического лица судам нужно было исследовать не только вопрос, признавать реализованную четырехкомнатную квартиру единственным жильем или нет, но и оценить последствия неприменения правил наделения такого жилья исполнительским иммунитетом. При этом такой подход не должен был ущемлять права гражданина-должника и членов его семьи на жилье и достойную жизнь;
- абзац 2 ч. 1 ст. 446 ГПК РФ вместе с п. 3 ст. 213.25 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве) не могут являться основанием безусловного отказа в обращении взыскания на жилые помещения (их части).
Такое положение также применимо при рассмотрении споров о признании недействительными сделок, направленных на отчуждение должником жилого помещения, которое является единственным жильем банкрота.
Заметим, что это противоречит относительно свежей судебной практике. Из пункта 4 постановления Пленума ВС РФ от 25.12.2018 № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан» следует, что «целью оспаривания сделок в рамках дела о банкротстве является возврат в конкурсную массу того имущества, которое может быть реализовано для удовлетворения требований кредиторов. Поэтому не подлежит признанию недействительной сделка, направленная на отчуждение должником жилого помещения, если на момент рассмотрения спора в данном помещении продолжают совместно проживать должник и члены его семьи и при возврате помещения в конкурсную массу оно будет защищено исполнительским иммунитетом (статья 446 ГПК РФ)».
При этом в рамках данного дела о банкротстве должника — физического лица ВС РФ не согласился с нижестоящими судами апелляционной и кассационной инстанций и отметил, что в данном споре должник и члены его семьи своим недобросовестным поведением показали, что не относились к отчужденному имуществу как к единственному жилью, и, следовательно, оспаривание сделки может повлечь пополнение конкурсной массы. Представляется, что это правильный подход;
- об учете и оценке судами не только жилья должника и его стоимости, но и размера кредиторской задолженности гражданина-должника, а также о соотношении этих двух показателей для выявления возможности погасить существенную часть долгов реализацией имущества.
В рассматриваемом деле о банкротстве должника — физического лица размер задолженности перед Сбербанком составил больше, чем стоимость недвижимости (с учетом последних тенденций роста цен на жилье). Таким образом, можно говорить о том, что возвращение отчужденного имущества в конкурсную массу может повлечь погашение кредиторской задолженности в существенном размере. Следует обратить внимание на то, что цепочка сделок была направлена на вывод из конкурсной массы крупного актива должника, имевшего на дату заключения сделки не менее крупные долги.
Таким образом, в этом случае можно говорить о том, что ВС РФ применил все эти положения в полном объеме.
На какие критерии нужно обратить внимание
В судебной практике встречаются иные обстоятельства, на которые суды обращают внимание при рассмотрении аналогичных споров. Остановимся на них подробнее.
А) Добросовестность должника.
Не секрет, что достаточно часто встречается ситуация, когда должник распродал иное имущество и вложил все в «единственное жилье должника».
Сегодня для борьбы с этим есть вполне действенный способ — оспаривание сделок должника, именно им и воспользовался финансовый управляющий в деле о банкротстве физического лица (Определение ВС РФ от 30.08.2021 № 307-ЭС21-8025).
Суд верно отметил, что именно недобросовестность всех участников оспариваемых сделок и согласованность их действий позволяет говорить о том, что их поведение было направлено лишь на одно — вывод крупного актива из будущей конкурсной массы гражданина-должника. Действия, которые суды сочли недобросовестными, состояли в том, что, реализовав квартиру, вырученные денежные средства (за вычетом суммы ипотечного кредита, выплаченного залогодержателю) должник передал супруге, и это ими не оспаривалось.
Сам по себе факт передачи (дарения) денежных средств супруге является правом, которым наделены граждане, однако реализация данного права повлекла причинение вреда иным лицам, кредитору. Действия по смене места регистрации супруги и детей должника были также признаны недобросовестными и были сделаны исключительно с целью распространения исполнительского иммунитета на четырехкомнатную квартиру. Брачный договор и последующее расторжение брака супругами также были направлены на вывод этого актива на супругу и дополнительную защиту от притязаний кредиторов и открыли возможность (применительно к положениям ст. 31 ЖК РФ) для прекращения права пользования должником однокомнатной квартирой.
Б) Данный принцип тесно связан с другим правовым фундаментом гражданского права — недопустимостью злоупотребления правом.
Конечно, эти действия с точки зрения теории права являлись реализацией гражданских прав участниками гражданского оборота. Однако при доказанном факте совершения должником в преддверии собственного банкротства действий, направленных на создание объекта, защищенного исполнительским иммунитетом, необходимо квалифицировать поведение должника как злоупотребление правом. Собственно, как и действия участников всей цепочки оспариваемых сделок, совершенных со злоупотреблением. Эти сделки были направлены исключительно на причинения вреда кредиторам должника за счет отчуждения недвижимого имущества и невозможности пополнения конкурсной массы.
В) Срок приобретения жилья и момент возникновения задолженности и неплатежеспособности должника.
В нашем случае абсолютно очевидно, что отправной точкой совершения активных действий с четырехкомнатной квартирой, которые способствовали ее выводу из конкурсной массы, стала инициированная Сбербанком процедура взыскания с должника-поручителя задолженности по договору об открытии возобновляемой кредитной линии.
По смыслу разъяснений, данных в п. 8 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», должник не вправе обходить правила об исполнительском иммунитете, меняя место жительства в отсутствие к тому объективных причин (и, как следствие, перенося своими односторонними действиями в ущерб интересам взыскателя иммунитет с одного помещения на другое), после того как взыскатель начал предпринимать активные действия, направленные на получение исполнения.
Г) Место жительства должника.
С точки зрения суда важно, проживает ли должник в данном жилье и пригодно ли оно для проживания. Спорная четырехкомнатная квартира не являлась единственным пригодным для проживания должника жильем и лишь формально стала таким в результате последовательных недобросовестных действий должника, направленных на искусственное создание этой ситуации. В четырехкомнатной квартире должник не проживал на момент ее отчуждения и не планировал проживать в дальнейшем. Должник также никогда не был зарегистрирован по указанному адресу.
Таким образом, дело, рассматриваемое ВС РФ в рамках дела о банкротстве физического лица, — это классический и яркий пример недобросовестного поведения должника.
Именно о последствиях такой недобросовестности шли дискуссии в течение этого года. Конечно, в теории должник при продаже квартиры воспользовался правами, которые предусмотрены гражданским законодательством и гарантированы Конституцией РФ. Но следует помнить о том, что в соответствии с ч. 3 ст. 17 Конституции РФ и п. 1, 2 ст. 10 ГК РФ осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, а осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом) недопустимо.
У заявителя были все шансы на удовлетворение кассационной жалобы, потому что судебная практика все чаще стала трактовать нормы закона с учетом обстоятельств конкретного дела. Это позволяет сторонам идти в суд за защитой своих прав по тем спорам, по которым раньше юристы просто «пожимали плечами» и говорили своим доверителям об «устоявшейся и неизменной» судебной практике.
Формальный подход судей пока преобладает в судебной практике, однако именно подобные дела, когда их рассматривает СКЭС ВС РФ, помогают «настроить» правильную тенденцию правозащитной деятельности судебных органов.
Усматривается, что в отсутствие законодательного решения суды самостоятельно формируют правила о применении/неприменении исполнительского иммунитета единственного жилья должника.
Законодательство и судебная практика в Российской Федерации порой выстроены таким образом, что суды при выполнении своей деятельности могут прямо противоречить законодателям своими разъяснениями и менять понимание «буквы закона».
Что было, что будет
2021 год запомнится арбитражным управляющим и юристам, специализирующимся в области банкротства граждан, тем, как семимильными шагами меняется подход судебных органов к применению правового института «исполнительского иммунитета единственного жилья». Основной причиной для этого стало Постановление КС РФ № 15-П, в котором в основу разъяснений было положено в том числе другое, более раннее постановление — от 14.05.2012 № 11-П.
Поводом такого кардинального подхода КС РФ стало отсутствие должного регулирования законодателем рассматриваемого вопроса. Конституционный суд припомнил, что ранее уже предлагал внесение изменений, но «законодатель не продвинулся дальше первого чтения».
Как известно, пробелы в законодательном регулировании — это один из важных факторов судейского подхода к решению правового спора.
Высшие суды за последние полгода «разрешили» нижестоящим судам не применять правила об исполнительском иммунитете единственного жилья должника в случае соблюдения конституционной гарантии — права на собственность.
Суды отметили, что абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК РФ совместно с п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве не являются безосновательной причиной отказа в обращении взыскания на жилые помещения (или их части). Эти правила уже начали применять в делах о банкротстве при решении вопроса об исключении единственного жилья должника из конкурсной массы.
В результате анализа судебной практики можно говорить о том, что оспаривание сделок, совершенных должником-банкротом или за его счет, имеет сугубо практические цели: либо наполнить конкурсную массу должника ликвидным имуществом для его последующей реализации и погашения требований кредиторов, либо уравнять шансы кредиторов (очередность) на соразмерное удовлетворение их требований за счет имущества, составляющего конкурсную массу должника.
Об этом даны разъяснения в п. 4 постановления Пленума ВС РФ от 25.12.2018 № 48.
Например, в свежем Определении ВС РФ от 07.10.2021 № 304-ЭС21-9542 (1, 2) по делу № А27-17129/2018 отмечено, что «окружной суд, истолковав исполнительский иммунитет как абсолютный запрет на обращение взыскания на единственное жилье, исходил из того, что даже при доказанности всех пороков сделки возврат земельного участка и дома в конкурсную массу должника невозможен ввиду проживания должника и членов его семьи в спорном доме, являющемся для них единственно пригодным для постоянного проживания помещением».
ВС РФ отметил, что эти выводы противоречат толкованию института исполнительского иммунитета, которое дал КС РФ в Постановлении № 15-П при оценке конституционности ч. 1 ст. 446 ГПК РФ.
ВС РФ согласился с подходом Конституционного суда в случае, когда отказ от исполнительского иммунитета имеет реальный экономический смысл как способ удовлетворения требований кредиторов и не является карательной санкцией за неисполненные долги или средством устрашения должника.
Выводы
Верховный суд в последнее время выбрал такой подход решения подобных споров в связи с тем, что исполнительский иммунитет — это правовой институт, который выступает в нашем законодательстве как обеспечение конституционных гарантий на частное жилье граждан-должников и членов их семей.
Данная гарантия направлена именно на сохранение жилья гражданина и не может являться основанием безусловного сохранения за гражданином частной собственности, которая либо не отвечает признаками «единственного жилья гражданина», либо является таковой лишь формально и стала следствием недобросовестных действий гражданина и иных лиц.
В последнем случае суд вправе применить к должнику предусмотренные законом последствия злоупотребления — отказать в применении исполнительского иммунитета к упомянутому объекту (п. 2 ст. 10 ГК РФ).
Надо отметить, что данная гарантия не является абсолютной защитой конкретного единственного жилья гражданина-должника. Рассмотрим ситуацию, когда единственное жилье изначально находится в собственности из-за правомерного поведения, но его стоимость позволяет погасить существенную часть кредиторской задолженности. Тогда суды разрешают участникам гражданского оборота (участникам дела о банкротстве) разработать план по замене такого жилья на более скромное для последующей реализации и пополнения конкурсной массы. Однако такой алгоритм действий требует соблюдения множества условий и применим только в том случае, если он действительно экономически обоснован.
Впрочем, пока преждевременно слишком концентрироваться на этих подходах и правилах, так как сами по себе разъяснения судебных органов — это, безусловно, необходимое звено правовой системы развитого общества, но все же огромную роль играет «слово законодателя».
Именно законодатель должен сформировать нормы, регулирующие порядок и правила применения исполнительского иммунитета на единственное жилье должника. От этого регулирования зависит судьба будущих судебных решений по спорам, связанным с единственным жильем должника, в том числе — об оспаривании сделок должника по отчуждению такого имущества.
Кроме того, это регулирование должно появиться как можно быстрее, так как судебные решения в пользу кредиторов в подобных делах требует от судов колоссальной работы. Помимо подробного выяснения обстоятельств, которые стали основанием выбытия единственного жилья гражданина из его права собственности, судам необходимо заглядывать вперед и оценивать перспективы реализации такого жилья. Если этого не произойдет, принципиально новый подход высших судов, который мы сейчас видим, не сможет распространиться на новые судебные споры.