Суд признал цепочку сделок по переуступке права требования долга формальной и направленной на уход от включения кредиторской задолженности перед ликвидированным поставщиком во внереализационные доходы (постановление АС Поволжского округа от 14.02.2022 № Ф06-14161/2021 по делу № А55-2762/2021).
Суть дела
Компания в 2016 г. приобрела у поставщика товар, который использовала в своей деятельности. Оплату товара компания не производила, и у нее числилась кредиторская задолженность.
В конце 2017 г. поставщик был ликвидирован. В ходе ликвидации между поставщиком и ликвидатором (являющимся на тот момент руководителем и единственным участником поставщика) был заключен договор цессии, по которому к ликвидатору перешло право требования долга с компании.
В дальнейшем ликвидатор уступил право требования долга с компании ее единственному учредителю, который принял решение о прекращении обязательства компании перед ним путем увеличения чистых активов компании в виде формирования добавочного капитала.
По итогам проведенной проверки налоговики пришли к выводу, что заключение сделок по уступке права требования долга носили формальный характер и были направлены на то, чтобы не включать кредиторскую задолженность перед ликвидированным поставщиком во внереализационные доходы. Участники и руководители поставщика являлись родственниками учредителя компании. Ликвидатор ранее являлась работником компании. В результате компании был доначислен налог на прибыль.
Не согласившись с доначислением, компания обратилась в суд с требованием признать решение налоговиков недействительным.
Решение судов
Суд первой инстанции поддержал компанию. По его мнению, наличие дальних родственных связей, а также эпизоды получения дохода ликвидатором от компании задолго до совершения оспариваемых налоговым органом операций не свидетельствуют о наличии влияния, оказываемого перечисленными лицами друг на друга. Материалами дела подтверждается и налоговым органом не оспаривается, что поставщик вел самостоятельную предпринимательскую деятельность, осуществляя поставку на рынок соответствующих товаров, и компания являлась одним из покупателей.
Апелляционный и кассационный суды с этим не согласились. Они указали, что ликвидатор в ходе допроса не смогла объяснить причины приобретения у поставщика права требования долга с компании. По данным из справки 2-НДФЛ, годовой доход ликвидатора на момент приобретения прав требования долга составил 160 тыс. руб. Между тем стоимость приобретаемого права требования составила 5,8 млн руб. Доказательств наличия достаточных средств для приобретения долга ликвидатор не представила. Также она не представила доказательств оплаты приобретенного права требования долга.
Поставщик осуществлял предпринимательскую деятельность непродолжительный период времени, был ликвидирован в добровольном порядке по решению своих участников, несмотря на имеющуюся значительную дебиторскую задолженность. Однако он не предпринимал реальных мер по ее взысканию, а уступил право требования этой задолженности своему участнику за незначительную сумму. Компания и ее учредитель не отрицали наличия доверительных отношений с поставщиком и его учредителями.
Суды отклонили довод компании о том, что наличие родственных отношений не запрещает вести бизнес, так как в данном случае указанное обстоятельство существенно повлияло на налоговые обязательства компании. В результате суды признали верным вывод налоговиков о том, что сделки по уступке права требования долга носили формальный характер с целью получения необоснованной налоговой выгоды.