Банки, пользующиеся своим положением сильного игрока на рынке, обязаны нести риски несоблюдения необходимой процедуры проверочных мероприятий в отношении недобросовестных должников-банкротов. Такой вывод сделала СКЭС ВС РФ, рассмотрев дело об открытии счетов должником-банкротом. Стоит отметить, что при рассмотрении подобных споров даже на уровне судов кассационной инстанции существуют две абсолютно противоречащие друг другу позиции. В материале рассмотрим дело, которое, как кажется, может разрешить указанное противоречие.
По общему правилу с даты признания гражданина банкротом все права в отношении имущества, составляющего конкурсную массу, в том числе на распоряжение им, осуществляются только финансовым управляющим от имени гражданина и не могут осуществляться гражданином лично (п. 5 ст. 213.25 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», далее — Закон о банкротстве). С этого момента финансовый управляющий в ходе реализации имущества гражданина от имени гражданина распоряжается средствами гражданина на счетах и во вкладах в кредитных организациях (п. 6 ст. 213.25 Закона о банкротстве).
Но что делать, если возникает ситуация, в которой остро может возникнуть вопрос о необходимости проявления банком должной степени осмотрительности при открытии счета должнику и управлении средствами на этом счету?
В одном из подобных дел ВС РФ изучил такую ситуацию в банкротстве.
Ситуация из судебной практики
Банк открыл счет на имя должника, и в соответствии с выпиской по счету за период с 19.11.2018 по 10.12.2018 со счета должника произведено списание денежных средств (Определение ВС РФ от 29.08.2022 № 304-ЭС22-7071 по делу № А67-340/2015).
Финансовый управляющий имуществом должника обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с банка убытков. Он указал, что должник признан банкротом и с указанной даты утратил право самостоятельно распоряжаться своими денежными средствами, а банк в нарушение п. 5 ст. 213.25 Закона о банкротстве предоставил должнику указанную возможность, чем причинил вред имущественным правам конкурсных кредиторов. На основе судебных актов с банка в конкурсную массу должника были взысканы убытки в вышеуказанном размере.
Банк, полагая, что имеет к должнику право требования, подлежащее удовлетворению в порядке, предусмотренном законодательством о банкротстве, обратился в суд с заявлением о включении суммы убытков в реестр требований кредиторов должника.
Следует отметить, что заявитель не единственный банк, к которому финансовый управляющий обращался с требованием о возмещении убытков. Так, в рамках дела № А40-248813/2020 управляющим были заявлены убытки к ПАО «Сбербанк».
Суд первой инстанции требование управляющего удовлетворил.
Апелляция, с выводами которой согласился суд округа, установила некорректное опубликование (сообщения не содержали информации о дате, месте рождения должника, ошибка в адресе его места жительства) со стороны финансового управляющего на сайте ЕФРСБ информации, предусмотренной п. 5 ст. 213.7 Закона о банкротстве, о признании должника несостоятельным (банкротом). Согласно этому положению предусмотрены следующие идентифицирующие сведения: фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, СНИЛС, ИНН, место жительства.
В связи с этим на момент открытия счетов должника Сбербанк не располагал объективной возможностью идентифицировать его в качестве лица, в отношении которого ведется процедура банкротства. Данные обстоятельства исключали наличие вины в действиях Сбербанка (Определение Верховного суда РФ от 31.03.2022 № 305-ЭС21-29585 по делу № А40-248813/2020).
Требования банка и позиции судов
В деле № А67-340/2015 банк посчитал, что после возмещения убытков у него имеются правовые основания для включения в реестр требований кредиторов должника и вступил в дело о банкротстве с соответствующим заявлением.
В заявлении банк сослался на п. 2.2 постановления Пленума ВАС РФ от 06.06.2014 № 36 «О некоторых вопросах, связанных с ведением кредитными организациями банковских счетов лиц, находящихся в процедурах банкротства» (далее — Постановление Пленума № 36).
В соответствии с этим положением в случае возмещения банком должнику убытков в размере неправомерно перечисленной суммы (в том числе по обязательным платежам) банк в связи с тем, что по существу должник получил от нее такое же удовлетворение, которое ему причиталось от оспаривания сделки с предпочтением, вправе потребовать возмещения этой суммы от должника по правилам ст. 61.6 Закона о банкротстве.
Тем не менее суды трех инстанций посчитали, что банк не проявил должной осмотрительности при проведении операций по счету должника, так как сведения о введении процедуры банкротства были опубликованы на ЕФРСБ еще 30.07.2015, а открытие счета и перечисление денежных средств состоялись в период с 12.11.2018 по 10.12.2018.
Поскольку банк необоснованно в процедуре реализации имущества должника допустил самостоятельное совершение должником операций по его счету (без согласия финансового управляющего), он понес ответственность за свои неправомерные действия в виде взыскания убытков, причиненных конкурсной массе должника.
Суды посчитали, что положения п. 2.2 Постановления Пленума № 36 не применимы в подобных обстоятельствах, поэтому данное требование следует заявлять непосредственно должнику после завершения процедуры банкротства по правилам ст. 1102 ГК РФ, то есть как неосновательное обогащение по причине неправомерного поведения должника-гражданина.
Суды апелляционной и кассационной инстанций полностью поддержали доводы, содержащиеся в определении суда первой инстанции.
Банк с судебными актами не согласился и направил в ВС РФ кассационную жалобу.
Избирая способ защиты права
ВС РФ нарушений в оспариваемых судебных актах не обнаружил, оставил судебные акты, принятые судами нижестоящих инстанций, без изменений и не согласился с доводами банка по следующим причинам:
1. В соответствии с п. 1 ст. 174.1 ГК РФ сделка, совершенная с нарушением запрета или ограничения распоряжения имуществом, вытекающих из закона, в частности из законодательства о несостоятельности (банкротстве), ничтожна в той части, в какой она предусматривает распоряжение таким имуществом.
Это говорит о ничтожности сделки с самого начала, так как должнику законодательством о банкротстве запрещено проводить любые операции с денежными средствами без согласия на то финансового управляющего.
2. В соответствии с п. 5 ст. 213.25 Закона о банкротстве требования кредиторов по сделкам гражданина, совершенным им лично (без участия финансового управляющего), не подлежат удовлетворению за счет конкурсной массы.
3. Требование банка не может быть включено в реестр требований кредиторов должника, поскольку действия банка по выдаче должнику денежных средств с его счета не являются сделками в том смысле, который заложен в п. 2.2 Постановления Пленума № 36.
В связи с этим требование банка не подлежит включению в реестр с применением по аналогии положений о восстановлении требований в результате совершения сделки с предпочтением, так как речь идет о трате конкурсной массы в личных интересах должника.
4. Так как денежные средства изымались из конкурсной массы в личных интересах должника, банк вправе требовать возврата убытков, причиненных неправомерным поведением должника, не от конкурсной массы, а от самого должника после окончания производства по делу о банкротстве гражданина. В силу п. 3 ст. 213.28 Закона о банкротстве освобождение гражданина от обязательств не распространяется на такие требования кредитора.
Таким образом, ВС РФ призвал суды нижестоящих инстанций к единообразному подходу к формированию судебной практики, так как при рассмотрении подобных споров даже на уровне судов кассационной инстанции существуют две абсолютно противоречащие друг другу позиции:
1. Требования, возникшие у кредитной организации к должнику после возмещения убытков, подлежат включению в реестр требований кредиторов должника (постановления Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 19.11.2020 № Ф08-9736/2020 по делу № А53-8523/2017, Арбитражного суда Северо-Западного округа от 07.07.2022 № Ф07-7558/2022 по делу № А56-85739/2019, Арбитражного суда Поволжского округа от 16.05.2022 № Ф06-69105/2020 по делу № А65-3078/2017).
2. Требования к должнику за убытки, возмещенные кредитной организацией из-за своей неосмотрительности, не подлежат включению в реестр требований кредиторов должника (постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 19.08.2021 по делу № А75-7667/2016).
Выводы
На мой взгляд, изложенная СКЭС ВС РФ правовая позиция направлена в первую очередь на стимулирование более ответственного отношения кредитных организаций к процедурам проверки в отношении граждан-банкротов. Поразительно, но в рамках только одного дела о банкротстве при имеющихся четырех (NB!) публикациях на ЕФРСБ о введении различных процедур банкротства присутствуют как минимум семь кредитных организаций, к которым были заявлены убытки, связанные с их поверхностной оценкой предоставленных физическим лицом сведений.
Я считаю, что на это правомерно указывает судебная коллегия, и вывод о том, что неприемлемо перекладывать бремя ответственности банков за свою неосмотрительность на конкурсную массу должников, полностью соответствует принципам разумности и справедливости.
Даже если рассматривать подобные правоотношения исключительно с экономической точки зрения, получается, что в случае включения такого требования другие кредиторы должника при неизменном размере конкурсной массы и прочих равных исходных условиях при распределении денежных средств получат меньшее удовлетворение своих требований, а недобросовестный должник останется ни при чем.
При этом не стоит забывать и об основной цели, которую преследует процедура реализации имущества гражданина: освобождение его от непосильного бремени перед кредиторами. По моему мнению, в данном определении СКЭС Верховного суда Российской Федерации идеально удалось соблюсти баланс интересов кредиторов, кредитных организаций и самого должника, при этом ему даже после завершения процедуры банкротства придется отвечать за свое неправомерное поведение.