Когда обществу причиняется вред, в его арсенале имеется известный инструмент — предъявление к причинителям вреда, как правило, действующему или бывшему директору, иска о возмещении убытков. Однако иногда финансовое положение общества в ходе рассмотрения спора или незадолго до этого ухудшается настолько, что возникает риск признания его банкротом. Так корпоративный спор осложняется банкротным аспектом, в связи с чем рассмотрим, должно ли требование о взыскании убытков быть рассмотрено в рамках общеискового производства либо же это прерогатива суда, который ведет дело о банкротстве общества.
Для взыскания убытков, причиненных обществу его директором или контролирующим лицом, существуют два механизма: взыскание в общеисковом порядке по корпоративным основаниям и заявление требования в рамках ст. 61.20 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве). Согласно последней в случае введения в отношении должника процедуры, применяемой в деле о банкротстве, требование о возмещении должнику убытков подлежит рассмотрению арбитражным судом в рамках дела о банкротстве должника.
Статья 61.20 Закона о банкротстве является сравнительно новой, она появилась в 2017 г. До ее введения суды сформулировали и применяли правило: если иск принят к производству до введения процедуры банкротства, то он должен быть рассмотрен в общеисковом порядке, если после — может продолжать рассматриваться в общеисковом порядке. Данный вывод был продиктован разъяснениями и позициями высших судов.
Так, в п. 53 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (далее — Постановление № 35) разъяснено, что с даты введения первой процедуры банкротства и далее в ходе любой процедуры банкротства требования о возмещении убытков, причиненных должнику — юридическому лицу, могут быть предъявлены и рассмотрены только в рамках дела о банкротстве.
Данный пункт освещает порядок предъявления требований, то есть подачи заявления о взыскании убытков («предъявлено и рассмотрено в деле о банкротстве»). Иными словами, разъяснение касается исключительно новых требований, которые ранее не рассматривались.
Еще одним интересующим нас разъяснением является п. 43 Постановления № 35, где закреплено, что рассматривающий иск имущественного характера суд по своей инициативе или по ходатайству временного управляющего либо должника привлекает временного управляющего к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, на стороне должника (ст. 51 АПК РФ). Этот пункт еще раз подтверждает, что такие иски могут продолжать рассматриваться в общеисковом порядке и после введения банкротной процедуры. Обеспечение прав кредиторов и иных лиц, участвующих в деле о банкротстве, достигается в этом случае путем привлечения арбитражного управляющего к участию в деле в качестве третьего лица.
Кроме разъяснений Пленума ВАС РФ, есть позиции и по конкретным делам, вносящие ясность в судьбу иска. Ключевая из них, часто упоминаемая и в свежих судебных актах, — позиция ВС РФ из Определения от 30.11.2016 № 302-ЭС16-15637, которым поддержан вывод нижестоящих судов о том, что заявление требований ранее введения в отношении истца процедуры наблюдения предполагает отсутствие оснований для оставления иска без рассмотрения в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 148 АПК РФ.
Восприятие судами ст. 61.20 Закона о банкротстве
В результате банкротной реформы в Закон о банкротстве была введена ст. 61.20, посвященная взысканию убытков должником. В ней закреплена формулировка «подлежит рассмотрению <...> в рамках дела о банкротстве должника», это породило у судов обоснованные сомнения, что хотел сказать законодатель: имел ли он намерение изменить сложившуюся практику, продолжающую рассматривать принятые до введения процедуры иски вне рамок дела о банкротстве? Ознаменовало ли введение ст. 61.20 Закона о банкротстве смену парадигм?
Анализ судебной практики, формировавшейся на протяжении около пяти лет после появления этой статьи, показывает, что в целом магистральная позиция судов сохранила приверженность ранее сформулированному правилу (см., например, постановления АС Западно-Сибирского округа от 13.02.2020 № Ф04-7811/2020, АС Центрального округа от 22.06.2021 № Ф10-1326/2021, АС Московского округа от 28.05.2021 № Ф05-13432/2021, АС Поволжского округа от 21.03.2022 № Ф06-15892/2022, АС Северо-Западного округа от 08.06.2018 № Ф07-6086/2018, АС Северо-Западного округа от 20.06.2016 № Ф07-2526/2016, АС Уральского округа от 26.07.2021 № Ф09-5672/2021, АС Восточно-Сибирского округа от 23.08.2016 № Ф02-4796/2016 и др.)
Тем не менее существуют судебные акты, где суды приходят к выводу о необходимости рассмотрения иска в рамках дела о банкротстве вне зависимости от даты его предъявления и принятия. В обоснование такого вывода суды часто ссылаются на то, что рассмотрение требования в банкротном деле позволит соблюсти права и законные интересы всех кредиторов должника (см., например, постановления АС Московского округа от 26.07.2022 № Ф05-11684/2022 по делу № А40-205927/2021, Тринадцатого ААС от 05.10.2022 № 3АП-30706/2022 по делу № А56-98279/2021, Десятого ААС от 23.11.2021 № 10АП-22617/2021 по делу № А41-11151/2021).
При этом последствия данного вывода суды определяют по-разному: приостанавливают производство1; передают по подсудности суду, рассматривающему дело о банкротстве, на основании ст. 39 АПК РФ2; оставляют иск без рассмотрения3.
Одновременно можно встретить судебные акты, где суд, оставляя иск без рассмотрения, отдельно отмечает, что передача дела по подсудности на основании ст. 39 АПК РФ невозможна, поскольку речь идет не о передаче в другой арбитражный суд, а о замене вида арбитражного судопроизводства — с общеискового на банкротное — в том же суде4.
Таким образом, практика по рассматриваемому вопросу противоречива.
Отдельно отметим, что бывают случаи, когда суд в мотивировке указывает, что сами стороны или сторона заявляли ходатайство об оставлении иска без рассмотрения или передаче по подсудности. Из чего допустимо сделать вывод о том, что мнение сторон в данном вопросе может внести весомый вклад в решение, которое примет суд (постановление АС Западно-Сибирского округа от 13.02.2020 № Ф04-8711/2020 по делу № А03-5011/2018, Определение АС г. Москвы от 14.01.2021 по делу № А40-34456/2020).
С одной стороны, отсутствие единообразия в судебной практике порождает правовую неопределенность в данном вопросе. С другой — дает возможность более гибко вырабатывать стратегии ведения дел: апеллировать к «нужным» судебным актам в процессуальных позициях, заявлять или не заявлять ходатайства об оставлении иска без рассмотрения и т.п.
Убытки по корпоративным основаниям и субсидиарная ответственность
Если присмотреться к мотивировкам судебных актов, разрешающих рассматриваемый вопрос, то можно заметить следующее.
Независимо от того, как сформулировано требование истцом, выбор подлежащих применению норм права и, соответственно, правовая квалификация требования являются прерогативой суда (п. 9 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25, п. 20 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53, далее — Постановление № 53).
По всей видимости, свой вклад в вывод суда о необходимости рассматривать иск об убытках в рамках дела о банкротстве вносит восприятие судом этого иска не просто как требования о взыскании убытков, а как просьбы привлечь к субсидиарной ответственности контролирующее должника лицо.
Между тем известно, что данные институты не тождественны. Это не связано с видом судопроизводства (с тем, в общегражданском или банкротном деле предъявлено требование), так как взыскание убытков вне рамок субсидиарной ответственности допускается и в деле о банкротстве в силу ст. 61.20 Закона о банкротстве. Отличие в том, что в соотношении «внутрикорпоративных» убытков и субсидиарной ответственности речь идет о разных деликтах. Основанием привлечения к субсидиарной ответственности является не просто причинение обществу убытков, а совершение действий, приведших к его банкротству (п. 20 Постановления № 53, Определение ВС РФ от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757 (2, 3) по делу № А22-941/2006).
Природа субсидиарной ответственности такова, что защищаются не столько интересы юридического лица, сколько интересы кредиторов, что естественным образом в абсолютном большинстве случаев обнаруживается, когда компания перестает быть рядовым участником оборота и приобретает статус банкрота5.
Разграничение двух институтов можно обнаружить и на законодательном уровне, например, в п. 6 ст. 61.20 Закона о банкротстве установлено, что привлечение лица к ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 61.11—61.13 данного Закона, «не препятствует предъявлению к этому лицу требования, предусмотренного пунктом 1 настоящей статьи, в части, не покрытой размером субсидиарной ответственности». Даже если занять позицию закоренелого юриста-практика, то и с этой точки зрения в институтах достаточно различий. Пожалуй, наиболее явные из них — это разное распределение бремени доказывания и возложение на делинквента при привлечении к субсидиарной ответственности по умолчанию всей суммы реестровых требований (п. 1 ст. 61.11, п. 2 ст. 61.12 Закона о банкротстве).
Возникает вопрос, с чем связано желание суда мотивировать вывод о необходимости рассмотрения спора в деле о банкротстве квалификацией требования в качестве требования о привлечении к субсидиарной ответственности. Ведь ст. 61.20 Закона о банкротстве, в общем-то, позволяет это сделать и без ссылки на субсидиарную ответственность. Интерес к ситуации подогревается и тем, что сама по себе правовая квалификация рассматриваемой категории требований достаточно сложна в силу схожих обстоятельств, нуждающихся в установлении, даже в рамках полноценного судебного разбирательства, оканчивающегося принятием итогового судебного акта. При оставлении же иска без рассмотрения или передаче в суд, рассматривающий банкротное дело, полноценного исследования всех доказательств и установления имеющих значение фактов по понятным причинам не происходит. Конечно, есть случаи, когда квалификация более-менее понятна.
Например, в одном из дел, рассмотренных тремя судебными инстанциями, иск был предъявлен уполномоченным органом (ФНС России) к контролирующим общество лицам и содержал требование о привлечении их к субсидиарной ответственности по обязательствам общества с указанием на ст. 61.11 Закона о банкротстве (дело № А27-25408/2020).
Ранее ФНС России обращалась с заявлением о признании общества-должника банкротом, однако оно было возвращено в связи с недостаточностью денежных средств для финансирования ведения банкротства. Отменяя решение суда первой инстанции, вынесенное по существу заявленных требований, апелляционный суд оставил иск без рассмотрения и указал, что, поскольку до рассмотрения заявления ФНС России по существу в отношении должника все-таки была введена банкротная процедура, требование уполномоченного органа может быть рассмотрено только в рамках дела о банкротстве.
То обстоятельство, что требование было предъявлено не участником или директором в рамках внутрикорпоративных отношений, а кредитором, то есть внешним по отношению к компании лицом, ощутившим негативные последствия действий причинителей вреда, в совокупности с используемой истцом терминологией («привлечь к субсидиарной ответственности», «контролирующих должника лиц») и вышеописанными предшествующими подаче иска событиями, явно перевешивает чашу весов в пользу квалификации в качестве требования о привлечении к субсидиарной ответственности. Так, суд апелляционной инстанции в обоснование принятого решения cослался только на нормы и разъяснения, касающиеся субсидиарной ответственности, вообще не применяя ст. 61.20 Закона о банкротстве.
Однако ситуация гораздо менее очевидна в корпоративных спорах, когда требование предъявляется директором или участником и никаких кредиторов на горизонте пока не видно. Позиция, согласно которой требование о привлечении к субсидиарной ответственности принадлежит независимым кредиторам должника и не может являться средством разрешения корпоративных конфликтов, сформулирована в п. 13 Обзора судебной практики ВС РФ № 4, утв. Президиумом ВС РФ 23.12.2020.
Тем не менее некоторые суды, мотивируя свою позицию о необходимости рассмотрения такого спора в рамках банкротного дела, ссылаются на нормы о субсидиарной ответственности (дела № А41-35412/2022, № А75-6566/2021, № А79-9814/2021, № А41-11151/2021, № А40-34456/2020, № А41-24028/2020). Причем очень часто в таких случаях суды в смешанном виде упоминают и убытки по ст. 53.1 ГК РФ, и субсидиарную ответственность, что, в общем-то, уже само по себе показывает проблему с выбором квалификации.
Кажется, что в таких случаях гораздо проще и «безопаснее» квалифицировать требование как взыскание убытков по ст. 53.1 ГК РФ, поскольку с точки зрения подлежащих доказыванию обстоятельств рассматриваемые требования соотносятся на кругах Эйлера как большее и меньшее множества. Это, однако, не означает, что любые убытки являются основанием привлечения к субсидиарной ответственности.
Возникает ощущение, что суд добавляет нормы о субсидиарной ответственности с целью упрочить свою позицию о необходимости рассмотрения спора в деле о банкротстве, словно ссылки на ст. 61.20 Закона о банкротстве и существующих разъяснений высших судебных инстанций недостаточно для обоснования решения. В результате получается, что стремление суда усилить мотивировку, которая должна, в общем-то, не оставлять сомнений в правильности вывода суда, приводит к противоположному итогу. Из этого логически следует, что если требование не имеет отношения к субсидиарной ответственности (то есть речь идет о взыскании убытков в рамках ст. 53.1 ГК РФ и ст. 61.20 Закона о банкротстве), то оно может продолжать рассматриваться в общеисковом производстве. Таким образом, судебная практика, которая на первый взгляд отдает приоритет рассмотрению спора о взыскании убытков в рамках дела о банкротстве, имеет обратную сторону медали.
Стоит заметить, что часть судебных актов с подобными мотивировками отменяется вышестоящими инстанциями, иногда именно по причине недопущения смешения правовых квалификаций. Например, в деле № А37-2184/2021 суд первой инстанции оставил иск общества к бывшему генеральному директору без рассмотрения, сославшись, помимо ст. 61.10 Закона о банкротстве, на субсидиарную ответственность контролирующих должника лиц. При этом сам истец основывал свое требование на общегражданских нормах. Апелляционный суд отменил указанное определение, отметив, что субсидиарная ответственность и предъявленный иск о взыскании убытков суть разное.
Риски предъявления иска о взыскании убытков в том или ином производстве
Итак, в ряде случаев требование о взыскании убытков может рассматриваться как в общеисковом порядке, так и в банкротстве. Полезно учитывать риски, которые влечет за собой рассмотрение спора в рамках того или иного производства.
Основной риск состоит в том, что судьба спора о взыскании должником убытков может затрагивать интересы его кредиторов.
Во-первых, в случае отказа в удовлетворении иска нарушение интересов кредиторов проявляется в непополнении конкурсной массы на размер взыскиваемых убытков, что в итоге ведет к недополучению ими удовлетворения.
Во-вторых, возможно удовлетворение иска о взыскании убытков, с которым не согласен кредитор. На первый взгляд, здесь нет нарушения интересов, так как удовлетворение иска предполагает увеличение имущественной массы общества и, следовательно, конкурсной массы должника. Но нельзя упускать тот момент, что итог рассмотрения дела о взыскании убытков в исковом порядке — это математический расчет одной из сторон, из чего следует, что итоговая сумма взысканных убытков может быть меньше, чем полагает конкурсный кредитор. Это связано с тем, что убытки определяются с разумной степенью достоверности, которая зависит от представленных в дело доказательств (п. 4 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7).
В связи с изложенным возникает проблема: как кредитору реализовать интерес в максимально полном увеличении конкурсной массы?
Последовательное рассмотрение иска о взыскании убытков в общеисковом порядке и последующее рассмотрение заявления об убытках в банкротстве представляется невозможным из-за образующейся преюдиции. Как справедливо отмечено в юридической литературе, главным отличием ст. 61.20 Закона о банкротстве от ст. 53.1 ГК РФ, по сути, является круг лиц, имеющих право предъявлять от имени должника требование о взыскании убытков6. Соответственно, отличия от доказывания убытков в деле о банкротстве отсутствуют: возможные вопросы, связанные со спецификой процедуры банкротства, например бремя доказывания, не возникают. Из чего следует, что «пересмотр» судебного акта о взыскании убытков в деле о банкротстве не только невозможен, но и нелогичен.
В связи с этим видится, что в случае отказа в удовлетворении иска общества о взыскании убытков по корпоративным основаниям кредиторы лишаются возможности исправить ошибки арбитражного управляющего, допущенные им при рассмотрении спора в общеисковом порядке, посредством повторного рассмотрения требования в рамках дела о банкротстве. Следовательно, необходимо выяснить: имеется ли у конкурсных кредиторов возможность обжалования судебных актов в общеисковом порядке?
Обжалование конкурсным кредитором судебных актов вне дела о банкротстве привычно нам по п. 24 Постановления № 35, согласно которому конкурсные кредиторы вправе обжаловать судебный акт, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование, в случае нарушения им их прав и законных интересов.
Однако данное разъяснение применяется при условии, что судебный акт лег в основу требования кредитора. Любое требование к должнику предполагает уменьшение конкурсной массы, следовательно, кредиторы должны иметь право обжаловать судебный акт, на котором такое требование основывается, с целью недопущения безосновательных требований, уменьшающих конкурсную массу. Таким образом, п. 24 Постановления № 35 не представляет риска в виде основания для обжалования судебного акта со стороны кредиторов. Тогда необходимо обратиться к общим положениям АПК РФ.
Так, согласно ст. 42 АПК РФ лица, не участвовавшие в деле, о правах и обязанностях которых арбитражный суд принял судебный акт, вправе обжаловать этот судебный акт. Используя в обоснование позиции данную норму, конкурсный кредитор, не привлеченный к участию в деле в первой инстанции, может обжаловать решение об отказе в удовлетворении иска или удовлетворении иска о взыскании убытков, если сумма взысканных убытков его не устраивает.
Однако, как показывает судебная практика, механизм обжалования кредиторами судебных актов о взыскании убытков через ст. 42 АПК РФ не применяется.
Например, Девятый ААС в деле № А40-174413/2021 пришел к выводу, поддержанному кассацией, о неприменении ст. 42 АПК РФ. В то же время судом было установлено, что:
-
«наличие заинтересованности заявителя в результатах рассмотрения дела само по себе не создает правовых оснований для обжалования принятых по делу судебных актов»;
-
«применительно к настоящему делу заявитель не доказал, что судебным актом, вынесенным в рамках настоящего дела, затронуты его права и обязанности по отношению к одной из сторон настоящего спора». Аналогичная позиция выражена также в постановлении Восьмого ААС от 29.08.2022 № 08АП-8258/2022 по делу № А70-13790/2018.
Таким образом, суд блокировал возможность кредитора участвовать в рассмотрении дела о взыскании убытков по корпоративным основаниям.
Данный подход судов к обжалованию кредиторами судебного акта о взыскании убытков, возможно, связан с позицией ВС РФ относительно применения ст. 42 АПК РФ. Так, в Определении от 26.09.2016 № 309-ЭС16-7158 ВС РФ обозначил следующие условия применения ст. 42 АПК РФ:
-
судебный акт именно непосредственно, а не косвенно затрагивает права и законные интересы других лиц;
-
наличие у лица, обжалующего судебный акт, обоснованных и убедительных доводов о принятии такого акта с нарушением закона.
Представляется, что негативный настрой судов на применение ст. 42 АПК РФ при обжаловании судебных актов кредиторами лишает их возможности сразу влиять на размер убытков без обращения к иным средствам защиты. Однако применение последних кажется сложнее, чем активная процессуальная позиция в деле о взыскании убытков по корпоративным основаниям.
Так, кредиторы могут привлечь арбитражного управляющего к ответственности за ненадлежащее ведение дела о взыскании убытков, которое велось в общеисковом порядке, на основании абз. 3 п. 48 постановления Пленума ВАС РФ от 15.12.2004 № 29. Это возможно в случае, когда процессуальное поведение арбитражного управляющего в деле о взыскании убытков в общеисковом порядке повлияло на результат рассмотрения дела: именно он не представил суду аргументы и доказательства, подтверждающие состав правонарушения.
Но получается, что кредиторам при взыскании убытков с арбитражного управляющего необходимо доказывать одновременно два деликта:
-
деликт, совершенный самим арбитражным управляющим (в том числе доказать, что он действительно действовал неразумно и недобросовестно);
-
деликт, совершенный ответчиком по просуженному иску об убытках (в том числе доказать, что размер убытков больше или сам факт убытков действительно имелся, а из-за бездействий арбитражного управляющего нужный результат не был достигнут).
В сравнении с обычным процессуальным участием в деле о взыскании убытков наряду с другими лицами данный способ «довзыскания» сложнее.
Однако в случае активного применения судами ст. 42 АПК РФ при обжаловании судебных актов кредиторами мы, возможно, получим распространение случаев злоупотреблений со стороны кредиторов в виде последовательного обжалования судебного акта каждым из них. При этом нарушается один из главных принципов права — принцип правовой определенности.
Вывод
Нет однозначного вывода относительно права кредиторов обжаловать судебные акты, вынесенные по результатам рассмотрения споров о взыскании убытков по корпоративным основаниям.
Таким образом, в контексте обжалования кредиторами судебного акта по делу о взыскании убытков по корпоративным основаниям риск для лиц, участвующих в деле, не столь значителен. В то же время нельзя исключить риск привлечения к ответственности арбитражного управляющего на размер невзысканных убытков. Кроме того, нельзя забывать про необходимость его привлечения к участию в деле, чтобы минимизировать риски отмены судебного акта по его инициативе.
Наконец, необходимо затронуть общие причины нежелания «передать» вопрос взыскания убытков в дело о банкротстве.
Во-первых, нельзя не признать, что передача рассмотрения убытков в дело о банкротстве попросту обидна, так как могло пройти много судебных заседаний и могли быть выявлены ключевые обстоятельства дела, а переход рассмотрения в дело о банкротстве нивелирует все приложенные усилия.
Во-вторых, рассмотрение спора в рамках дела о банкротстве с гораздо большей вероятностью будет означать вовлечение в процесс кредиторов, чего можно было бы избежать при рассмотрении дела в общеисковом порядке.
Наконец, в результате влияния этих факторов увеличиваются сроки разрешения спора по существу.
Таким образом, с одной стороны, рассмотрение спора в деле о банкротстве позволяет лучше обеспечить интересы кредиторов, с другой — это может существенно удлинить процесс судебных тяжб.
1 Постановление Первого ААС от 06.10.2022 № 01АП-6846/2022 по делу № А11-12015/2019.
2 Определение АС ХМАО от 03.12.2021 по делу № А75-6566/2021 (оставлено без изменения постановлением Восьмого ААС от 20.01.2022 № 08АП-16/2022).
3 Определения АС г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 06.06.2022 по делу № А56-32315/2022, АС г. Москвы от 21.04.2022 по делу № А40-33177/21.
4 Решение АС Магаданской области от 25.04.2022 по делу № А37-2184/2021.
5 Несостоятельность (банкротство): Учебный курс. В 2 т. / Под ред. д.ю.н., проф. С.А. Карелиной. — М.: Статут, 2019. Т. 2 С. 664; Лотфуллин Р. К. Субсидиарная и иная ответственность контролирующих должника лиц при банкротстве. — М., 2021. С. 30, 41.
6 Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография. — М.: ИЗиСП, КОНТРАКТ, 2019. С. 454 [эл. версия].