Чем запомнится 2022 г. в судебной практике ВС РФ: токены, «идеальный шторм» в банкротстве и антимонопольные убытки

IP-Право

Суду пришлось разбираться с NFT и доказательствами использования товарного знака

По моему мнению, в 2022 г. важным стало рассмотрение ВС РФ нестандартного спора о защите прав на интеллектуальную собственность в отношении NFT («невзаимозаменяемый токен»). В деле № А40-56943/2022 заказчик обратился в суд с требованием о взыскании неосновательного обогащения в результате ненадлежащего исполнения работ по договору на разработку концепции компьютерной игры. Интересно, что этот договор в том числе подразумевал разработку и NFT («невзаимозаменяемый токен»), который суд в решении определил как «уникальный цифровой объект, который олицетворяет нечто, имеющее ценность, — персонажа в игре, изображение, доменное имя, твит, аудиозапись».

Суд отказал в иске, сославшись на ст. 717 ГК РФ, закрепляющую право заказчика отказаться от договора с выплатой исполнителю сумм за фактически выполненные работы.

Можно по-разному относиться к NFT, воспринимать их как новый способ закрепления прав на интеллектуальную собственность, ценный актив или очередную финансовую пирамиду, однако нельзя недооценивать объем вложений на международных рынках в данную технологию.

Данное решение стало одной из первых попыток суда урегулировать данную сферу в правовом плане.

Еще одним не менее важным кейсом стало дело, рассмотренное СИП (решение от 15.07.2022 № СИП-187/2021). Международный производитель одежды, обуви и кожгалантереи обратился в суд с требованием о досрочном прекращении правовой охраны товарных знаков по свидетельствам РФ вследствие их неиспользования.

Суд аннулировал товарные знаки конкурента, сходные до степени смешения с товарными знаками, в связи с тем, что несколько товарных знаков в кириллице были тождественны в фонетическом сходстве с латиницей, а ответчик не использовал их в кириллическом написании.

Важность решения СИП по этому делу — в части доказывания фактического использования серии товарных знаков одного правообладателя. А именно, товарный знак не считается использованным, если он нанесен на продукцию буквами алфавита, отличного от того, который был использован при непосредственной регистрации товарного знака. Фотографии магазинов, лицензионные договоры, платежные документы, а также контекстная реклама не являются надлежащими доказательствами использования товарного знака в соответствующем классе МКТУ.

Конкуренция

Доказывание и взыскание антимонопольных убытков

В этом году можно выделить сразу несколько дел, в которых был сформулирован особый подход к доказыванию наличия или отсутствия у пострадавшей от антимонопольного нарушения стороны убытков. Они были инициированы банками к сотовым операторам после вынесения ФАС России решений, в которых были установлены факты злоупотребления операторами своим доминирующим положением на рынке рассылки СМС-сообщений на территории страны (дела № А40-138270/2021, А40-142299/2021, А40-63512/2021, А40-112933/2021, А40-125721/2021, А40-60353/2021, А40-236965/2020 и пр.). Несмотря на то что большинство из них завершились отказом в удовлетворении требований, внимания заслуживает оценка судами доводов сторон об убытках.

Банки настаивали на том, что противоправное поведение сотовых операторов продолжилось и после вынесения решений ФАС России до исполнения выданных предписаний. В связи с этим они обратились за взысканием убытков за весь период, в течение которого операторы, по их мнению, поддерживали монопольно высокие цены на услуги рассылки СМС-сообщений.

Однако суды указали на то, что нарушения были установлены при деятельности операторов связи в определенный период (2017 г.), а доказательств длящегося характера нарушения представлено не было.

Суды также исходили из того, что после завершения рассмотрения дела в ФАС России ситуация на рынке рассылки СМС-сообщений могла измениться — могло прекратиться доминирующее положение, а также могли измениться условия взаимозаменяемости услуг. Поэтому банки, основывая свои требования на решениях ФАС России в один период времени, по сути, должны были доказать факт такого же нарушения в следующий период времени.

Другими словами, для признания таких цен монопольно высокими необходимо провести полноценный анализ состояния конкуренции на товарном рынке, чтобы доказать сохранение монопольного положения хозяйствующего субъекта и все существенные условия, связанные с предоставлением спорных услуг.

Такой подход судов основывается на п. 61 постановления Пленума ВС РФ № 2 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением судами антимонопольного законодательства», который указывает на возложение обязанности по доказыванию факта нарушения антимонопольного законодательства, в том числе по проведению анализа рынка, на истца, если нарушение не устанавливалось антимонопольным органом.

Еще одним основанием для отказа во взыскании убытков в пользу банков послужил факт выявленного переноса издержек от установления монопольно высоких цен на своих клиентов путем либо увеличения стоимости услуг рассылки СМС-сообщений, либо введения дополнительных комиссий. Суды указали, что, увеличив стоимость данной услуги, банки увеличили свой доход, а соответственно, у них отсутствуют какие-либо убытки.

Действительно, такой подход является справедливым и не позволяет извлекать необоснованное преимущество даже у потерпевшей стороны.

В этом контексте интересно одно из рассматриваемых дел, в котором банк заменил услуги по информированию своих клиентов через рассылку СМС-сообщений на информирование через push-уведомления, которые фактически являются бесплатными (дело № А40-142299/2021).

В рамках данного дела суд по сути признал услуги по рассылке СМС-сообщений и услуги по извещению клиентов через push-уведомления взаимозаменяемыми, хотя, как говорилось выше, для того, чтобы сделать такой вывод, требуется проведение полноценного анализа состояния конкуренции на товарном рынке.

В данном деле суд пришел к выводу, что истец от изменения формы информирования клиентов получил дополнительный доход, сократив свои издержки.

В другом деле суд, отказывая банку в удовлетворении иска, вообще сослался на то, что у него была возможность использовать более дешевые средства для извещения клиентов (мессенджеры, электронная почта), чем рассылка СМС-сообщений, но такой возможностью банк не воспользовался, а следовательно, действовал сознательно (своей волей и в своих интересах), выбирая менее выгодный способ извещения клиентов (дело № А40-60353/21).

Учитывая определенное расхождение в подходах судов, представляется, что наиболее обоснованным при доказывании возникновения убытков от нарушения антимонопольного законодательства, а равно и размера таких убытков, наиболее целесообразным было бы проведение экономических исследований, учитывающих требования антимонопольного законодательства и позволяющих проанализировать финансовое состояние лица, потерпевшего от нарушения антимонопольного законодательства в том числе, возможно, вынужденное изменение им своей модели поведения на рынке.

Несостоятельность

Большой шаг в решении проблемы контролируемых банкротств

Банкротство остается одной из наиболее активных и динамично развивающихся юридических сфер. В 2022 г. значимых актов, принятых СКЭС ВС РФ, в этой области права было множество. Здесь хочется отметить и Определение ВС РФ № 305-ЭС22-7163, в котором ВС РФ указал на очередность удовлетворения требований дольщика-инвестора, который приобрел несколько квартир в строящемся доме, и дела общества «Хортица» (№ 305-ЭС20-11205 (3)) и общества «ТИС» (№ 305-ЭС21-15871 (2)), в которых ВС РФ начал развивать доктрину банкротства группы компаний.

Для доктрины субординации важно Определение по делу № 308-ЭС18-3917 (2), в котором ВС РФ указал, что субординироваться могут требования лица, которое само находится в процедуре банкротства. Ранее этот вопрос вызывал споры в доктрине и практике.

Однако наиболее важным, на мой взгляд, является недавно принятое Определение ВС РФ № 307-ЭС17-10793 (26—28). В нем коллегия признала, что кредиторов, которые контролируют банкротство должника, можно привлечь к ответственности за решения, которые причиняют вред другим кредиторам.

В августе 2020 г. кредиторы решили, что должник продолжит свою деятельность через процессинговую схему. Однако заключенный им договор был невыгоден — он стал аккумулировать только убытки, а всю прибыль забирали участники схемы.

Налоговая и ряд миноритарных кредиторов обратились в суд с требованием о привлечении банка, кредиторов и конкурсного управляющего к солидарной ответственности за причинение вреда кредиторам.

ВС РФ указал, что во время банкротства должнику может быть причинен вред как конкурсным управляющим, так и иными лицами (например, кредиторами).

Чтобы привлечь к ответственности лицо, контролировавшее должника в процедуре банкротства, не нужно доказывать наличие корпоративных связей между ним и должником. Такое лицо привлекается к ответственности не на основании специальных норм Закона о банкротстве о субсидиарной ответственности, а на основании общих норм ГК РФ о причинении вреда.

ВС РФ отметил, что конкурсная процедура является по своей сути ликвидационной и по общему правилу не предполагает, что должник будет продолжать свою деятельность. Во время этой процедуры требования кредиторов погашаются за счет продажи имущества должника, поэтому конкурсный управляющий по общему правилу не должен заботиться о показателях этой деятельности должника.

Однако если кредиторы решили продолжать производственную деятельность должника, то разумный и добросовестный управляющий должен принять меры для получения должником максимальной прибыли

Если будет доказано, что вред причинен совместными действиями кредиторов и управляющего, то они будут нести солидарную ответственность как лица, совместно причинившие вред (ст. 1080 ГК РФ). Для того чтобы доказать наличие согласованной воли на совместное причинение вреда, достаточно представить косвенные доказательства того, «что, скорее всего, событие произошло только в результате согласованных действий».

Важность позиции по этому делу сложно переоценить. В российской практике остро стоит проблема так называемых контролируемых банкротств. Кроме того, борьба за контроль над процедурой банкротства — это то, что происходит практически в каждой процедуре.

Не всегда эта борьба ведется с фраудаторными (мошенническими) целями (иногда наоборот — чтобы не допустить недобросовестных участников оборота к банкротству).

Однако очень часто контроль над банкротством получают бенефициары должника или недобросовестные кредиторы, которые хотят нажиться на банкротстве за счет других участников оборота.

После принятия определения по этому делу ценность такого контроля снижается. Ведь теперь за любые решения, которые принимают контролирующие кредиторы, может наступать ответственность.

Если позиция ВС РФ закрепится в практике, это даст возможность независимым кредиторам эффективно противостоять злоупотреблениям со стороны недоб­росовестных кредиторов. Теперь они будут вынуждены думать и о себе. Угроза привлечения их к ответственности становится более реальной.

Конечно же, это не означает, что проблема недобросовестного контроля над банкротством канула в Лету. Понятно, что зачастую недобросовестные бенефициары контролируют банкротство не напрямую, а через подставных лиц (которые могут быть неплатежеспособны). Однако даже в этих ситуациях остается возможность добраться до них через банкротство подставных лиц.

Контролирующие лица

Деловой риск как критерий субсидиарной ответственности

Вопросы привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих организацию лиц прочно вошли в жизнь предпринимателей и судебную практику ВС РФ. Но в этом году ВС РФ разбирался в спорных вопросах о привлечении к субсидиарной ответственности участника, являвшегося одновременно генеральным директором организации, исключенной из ЕГРЮЛ как недействующая (Определение от 03.11.2022 № 305-ЭС22-11632). Согласно позиции ВС РФ заявителем по иску о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующего организацию лица могут выступать не только физические лица, но и ИП или организации по обязательствам, связанным с осуществлением ими предпринимательской деятельности.

ВС РФ признал ошибочным утверждение суда округа о том, что правовые позиции, изложенные в постановлении КС РФ от 21.05.2021 № 20-П, подлежат применению, только если кредитором должника является физическое лицо, поскольку такой вывод противоречит содержанию решений КС РФ (постановление от 21.05.2021 № 20-П, Определение от 11.11.2021 № 2358-О), суть которых состоит не в ограничении как таковой возможности применения п. 3.1 ст. 3 Федерального закона от 08.02.98 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее — Закон № 14-ФЗ) к обязательствам кредиторов, возникшим из осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности, а в установлении особых правил определения предмета доказывания и распределения бремени доказывания в тех ситуациях, когда необходимо обеспечить защиту экономически слабой стороны оборота — граждан.

ВС РФ напомнил, что механизм привлечения к субсидиарной ответственности контролирующего лица является исключением из общего правила, содержащегося в ч. 2 ст. 56 ГК РФ. Он указал, что ответственность контролирующих лиц, предусмотренная ст. 53.1 ГК РФ, является мерой гражданско-правовой ответственности, функция которой заключается в защите нарушенных прав кредиторов общества, восстановлении их имущественного положения.

В соответствии с п. 3.1 ст. 3 Закона № 14-ФЗ исключение общества из ЕГРЮЛ в порядке, установленном федеральным законом о госрегистрации юрлиц для недействующих юридических лиц, влечет последствия, предусмотренные ГК РФ для отказа основного должника от исполнения обязательства. В данном случае, если неисполнение обязательств общества (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено тем, что лица, указанные в п. 1—3 ст. 53.1 ГК РФ, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на них может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.

ВС РФ указал, что правовой режим долга, возникшего из субсидиарной ответственности, подчинен тому же правовому режиму, что и иные долги, связанные с возмещением вреда имуществу участников оборота (ст. 1064 ГК РФ; п. 22 Обзора судебной практики ВС РФ № 1 (2020), утв. Президиумом ВС РФ 10.06.2020).

Само по себе исключение общества из ЕГРЮЛ в административном порядке не может служить неопровержимым доказательством совершения контролирующими общество лицами недобросовестных действий, повлекших неисполнение обязательств перед кредиторами, достаточным для привлечения к ответственности в соответствии с положениями, закрепленными в п. 3.1 ст. 3 Закона № 14-ФЗ.

Таким образом, при предъявлении иска к контролирующему лицу кредитор должен представить в суд:

• доказательства, обосновывающие с разумной степенью достоверности наличие у него убытков;

• недобросовестный или неразумный характер поведения контролирующего лица;

• а также то, что соответствующее поведение контролирующего лица стало необходимой и достаточной причиной невозможности погашения требований кредиторов.

С учетом этого привлечение к субсидиарной ответственности возможно только в том случае, когда судом установлено, что исключение должника из ЕГРЮЛ в административном порядке и обусловленная этим невозможность погашения долга возникли в связи с действиями контролирующих общество лиц и по их вине в результате недобросовестных и (или) неразумных действий (бездействия).