Энергораспределительная компания (далее — общество) без каких-либо экономически оправданных оснований и в отсутствие встречного предоставления перечислила более 1 млрд руб. на счет аффилированного предприятия. Впоследствии в отношении обеих организаций были возбуждены дела о несостоятельности (банкротстве). В ходе дела о банкротстве общества данные платежи были оспорены и общество предъявило реституционное требование к включению в реестр требований кредиторов предприятия. Суды первой и апелляционной инстанций посчитали данные платежи компенсационным финансированием и понизили очередность удовлетворения требований общества до очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты (субординировали требования). Экономическую природу понятий «имущественный кризис» и «компенсационное финансирование» проанализировал ВС РФ.
Компенсационное финансирование опасно тем, что может создавать у кредиторов должника ложное впечатление о том, что должник все еще может справляться с долгами и оставаться на плаву, тогда как многие из признаков несостоятельности, приведенные в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве, уже наступили.
Намеренно или нет, лицо, предоставляющее компенсационное финансирование, усыпляет бдительность кредиторов — третьих лиц, которые, вступая в договорные отношения с должником или оказывая ему кредит, полагаются на видимость финансового благополучия должника, а впоследствии обнаруживают, что должник не способен расплатиться, обычно, как только перекрывается поток компенсационного финансирования. В наказание за такое поведение требования кредитора, компенсирующего (фактически маскирующего) грядущую несостоятельность должника, подлежат удовлетворению после требований других кредиторов (субординация требований).
В Определении от 29.12.2022 № 307-ЭС21-14747 (5, 6) ВС РФ указал на три момента, которые заслуживают внимания при установлении субординации требований взаимозависимых кредиторов.
О неплатежеспособности должника может свидетельствовать отсутствие у него собственных средств (без финансовой поддержки контролирующего лица) поддерживать текущую деятельность
Главный маркер компенсационного характера финансирования, предоставляемого должнику, — имущественный кризис последнего. Слово «имущественный» здесь следует толковать в соответствии со ст. 128 ГК РФ и включать в понятие «имущество» не только физическое имущество, но и наличие долговых обязательств. Например, если у компании вполне достаточно товарных остатков для поддержания товарооборота и текущих расчетов с кредиторами, но имеются крупные долги по кредитам, которые очевидно не могут быть погашены в срок, можно предположить о нахождении должника в состоянии имущественного кризиса.
С экономической точки зрения об этом свидетельствует недостаточность собственных средств — то есть активов компании, свободных от обязательств («чистых» активов, см. п. 4 приказа Минфина России от 28.08.2014 № 84н «Об утверждении Порядка определения стоимости чистых активов»), — для своевременных расчетов с кредиторами и поддержания нормальной коммерческой деятельности компании. Если у должника величина собственных средств/чистых активов отрицательная, стало быть, можно говорить об имущественном кризисе. А как предписывает п. 3 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом ВС РФ 29.01.2020), требование контролирующего кредитора подлежит субординации, если оно основано на договоре, исполнение по которому предоставлено должнику в ситуации имущественного кризиса.
Такая логика выглядит довольно очевидно. Тем не менее здесь можно усмотреть несколько моментов.
Во-первых, критерий недостаточности собственных средств зачастую можно зафиксировать только постфактум. Дело в том, что чистые активы рассчитываются довольно редко: акционерными обществами ежеквартально, а ООО и того реже — раз в год. Следовательно, оценить выполняемость критерия в целях принятия решения о финансировании в конкретном случае (или, как сейчас говорят, «в моменте») кредитору довольно сложно.
Во-вторых, недостаточность собственных средств у компании неизбежно не влечет неудовлетворительность финансово-хозяйственного результата ее деятельности. Он также во многом зависит от бизнес-решений, принимаемых менеджментом компании, изменений рынка, полученных компанией крупных проектов, платежной дисциплины контрагентов компании и многих других факторов, в том числе непредсказуемых. Иными словами, утверждение о недостаточности собственных средств компании как однозначном свидетельстве ее имущественного кризиса может быть слишком жестким подходом к оценке перспектив компании.
Все это может побудить контролирующего кредитора даже не пытаться спасать финансовое положение компании и оставить ее на банкротную процедуру. И вправду, зачем рисковать деньгами, если они все равно будут расценены как компенсационное финансирование? Ведь в случае неудачи кредитор встанет в конец очереди, что практически лишает его шанса вернуть вложения. Поэтому не стоит пренебрегать комплексным анализом истории должника и делать вывод о наличии имущественного кризиса только лишь на основании недостатка собственных средств.
Существенные просрочки в расчетах с поставщиком, определяющим основной вид деятельности предприятия, свидетельствуют об имущественном кризисе
ВС РФ привел еще один признак, на который можно ориентироваться при суждении о нахождении должника в состоянии имущественного кризиса. В отличие от предыдущего он более явный и практичный и даже не требует погружения в бухгалтерский учет должника.
Тем не менее данным признаком также следует пользоваться с осторожностью. Просрочки могут возникать по ряду причин, в том числе и ввиду встречных нарушений поставщика или же задержек оплаты со стороны иных контрагентов должника.
Словом, как и в предыдущем случае, оценке подлежат все обстоятельства в совокупности; делать вывод об имущественном кризисе только лишь на основании одного или нескольких фактов о финансово-хозяйственной деятельности должника довольно ненадежно. Однако сам по себе критерий, приведенный ВС РФ, в высокой степени показательный.
Реституционный характер требования контролирующего кредитора, предоставившего компенсационное финансирование, не является основанием для отказа в субординации требования такого кредитора
Здесь решение ВС РФ следует всецело поддержать.
Со стороны должника нет принципиальной разницы, будет ли обязательство по возврату компенсационного финансирования обычным регулятивным, реституционным или каким-либо еще. То есть если бы должнику следовало вернуть задолженность по договору займа с контролирующим кредитором или тот взыскивал бы, например, ранее предоставленные должнику средства как неосновательное обогащение, для защиты законных интересов кредиторов — третьих лиц решение о субординировании требования контролирующего кредитора меняться не должно.
Таким образом, правовая квалификация требования контролирующего кредитора не должна влиять на субординирование его требования — значение имеет только лишь факт предоставления компенсационного финансирования должнику в состоянии имущественного кризиса.