В делах о банкротстве граждан вопрос о защите интересов возникает в нескольких плоскостях. С одной стороны, гражданин заинтересован в соблюдении своих прав в рамках банкротства, с другой — финансовый управляющий заинтересован в наполнении конкурсной массы. При этом гражданин вправе прибегнуть как к самозащите, так и к помощи представителя для защиты своих прав. Судебная практика неоднозначно относится к разрешению этой конкуренции, но однозначное решение в этой ситуации можно найти, прибегнув по аналогии к корпоративным нормам. Рассмотрим эту ситуацию подробнее.
Положения ст. 36 и ст. 213.25 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», далее — Закон о банкротстве, на первый взгляд кажутся конкурирующими.
Так, в соответствующей норме предусмотрено, что представителями граждан, являющихся лицами, участвующими в деле о банкротстве, или лицами, участвующими в арбитражном процессе по делу о банкротстве, могут выступать любые дееспособные граждане, имеющие надлежащим образом оформленные полномочия на ведение дела о банкротстве. С другой стороны, предполагается, что именно финансовый управляющий в ходе реализации имущества гражданина действует в ряде случаев от имени гражданина: ведет в судах дела, касающиеся имущественных прав гражданина, в том числе об истребовании или о передаче имущества гражданина либо в пользу гражданина, о взыскании задолженности третьих лиц перед гражданином. Гражданин также вправе лично участвовать в таких делах.
Таким образом, банкротная практика столкнулась с ситуацией, когда законодательство о банкротстве фактически не закрепляет регулирование относительно пределов реализации гражданином-банкротом прав иметь иного представителя, кроме финансового управляющего, в отношении требований имущественного характера.
Конкуренция полномочий: что об этом говорит КС РФ
По своей сути наличие данной конкуренции лишает гражданина, признанного несостоятельным (банкротом), государственной защиты его прав и свобод посредством самостоятельного обращения в суд за разрешением имущественного спора (постановление Конституционного суда РФ от 14.07.2021 № 36-П).
КС РФ указал, что судебная практика рассматривает это положение преимущественно как ограничивающее гражданина, в отношении которого проводится процедура банкротства, в праве самостоятельно обращаться с исковыми требованиями в отношении имущества, составляющего конкурсную массу должника, и как наделяющее его лишь правом участвовать в рассмотрении судами таких споров, инициированных финансовым управляющим (определения Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 31.01.2020 № 88-1977/2020, от 06.04.2020 № 88-7931/2020 и др.). Что же касается исковых требований в отношении имущества, не входящего в состав конкурсной массы должника, то законодательный запрет на их предъявление в суд самостоятельно гражданином, находящимся в процедуре банкротства, не предусмотрен (постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 07.08.2019 № А21-12060/2018).
Таким образом, возможность гражданина, признанного несостоятельным (банкротом), самостоятельно обращаться в суд с исковыми требованиями о взыскании задолженности, не подлежащей включению в конкурсную массу, в силу прямого указания закона, отвечает требованиям ст. 21 Конституции Российской Федерации. Вместе с этим в случае предъявления требований о взыскании задолженности по заработной плате должен применяться порядок, предполагающий возможность обращения гражданина с таким требованием самостоятельно, вне зависимости от позиции финансового управляющего по этому вопросу.
В то же время, если взыскание задолженности по заработной плате в конкретном случае не может рассматриваться как источник формирования тех денежных средств, которые исключаются из конкурсной массы для удовлетворения жизненных потребностей указанных лиц, его права все равно не могут считаться незащищенными. Как отмечалось, отказ финансового управляющего от обращения в суд в таких случаях может быть обоснован только целями процедуры банкротства гражданина.
При этом само по себе ограничение гражданина, признанного банкротом, в праве самостоятельно или через представителя обращаться в суд с имущественными требованиями перед ним к третьим лицам не может исключать данного права при наличии недобросовестных действий (бездействия) его финансового управляющего.
Квалификация бездействия финансового управляющего с точки зрения права гражданина на самозащиту или на представителя
По смыслу п. 1 ст. 60 Закона о банкротстве основанием для удовлетворения жалобы кредитора о нарушении его прав и законных интересов действием (бездействием) арбитражного управляющего является установление арбитражным судом фактов несоответствия этих действий (бездействия) законодательству и нарушения такими действиями (бездействием) прав и законных интересов кредиторов должника.
При этом заявитель жалобы должен указать нормы права, которым не соответствуют оспариваемые действия (бездействие), и доказать факт нарушения указанными действиями (бездействием) своих прав и законных интересов; в свою очередь, арбитражный управляющий обязан доказать соответствие оспариваемых действий (бездействия) закону, а также обстоятельства, послужившие основанием для их совершения (несовершения) (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 07.11.2022 № Ф09-7493/22 по делу № А50-19709/2017).
Таким образом, презумпция касательно поглощения права гражданина, признанного банкротом, самостоятельно или через представителя реализовывать имущественные права, направленные на пополнение конкурсной массы при наличии бездействия со стороны финансового управляющего, имеет обратный эффект: право не поглощается, а, напротив, должно гарантировать баланс прав и законных интересов кредиторов такого физического лица и конкурсной массы.
При таких обстоятельствах поведение финансового управляющего является недобросовестным, поскольку обязанности финансового управляющего по обособленному спору, который фактически направлен на пополнение конкурсной массы кредитора физического лица, признанного банкротом, не исполняются.
Следовательно, факт бездействия финансового управляющего в реализации имущественных прав физического лица, признанного банкротом, обеспечивает обратный эффект презумпции реализации финансовым управляющим прав физического лица, признанного банкротом, и допускает участие иного представителя, действующего наряду с финансовым управляющим.
Данная мера гарантирует баланс прав и законных интересов самого должника и его кредиторов, что, собственно, и является публично-правовой целью института банкротства.
Иной подход ограничивал бы права такого гражданина в случае отсутствия со стороны финансового управляющего гражданина-должника действий, направленных на взыскание в судебном порядке имущества (денежных средств), когда это может способствовать приращению конкурсной массы и служит задаче удовлетворения требований кредиторов гражданина-должника.
В связи с этим, а также в целях недопущения злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ) при рассмотрении дела о банкротстве суд не может допускать ситуации, когда полномочиями арбитражного управляющего обладает лицо, в наличии у которого должной компетентности, добросовестности или независимости у суда имеются существенные и обоснованные сомнения (п. 56 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»).
Более того, наличие у гражданина, признанного банкротом, иного представителя наряду с финансовым управляющим не создает каких-либо негативных последствий ни для конкурсной массы такого должника, ни для кредиторов такого гражданина-должника в силу следующего:
-
услуги представителя не оплачиваются из конкурсной массы должника, уменьшение конкурсной массы не производится;
-
представитель не совершает процессуальных распорядительных действий в отношении конкурсной массы гражданина-должника;
-
действия представителя гражданина-должника совершаются в условиях конфликта интересов бездействующего финансового управляющего и интересов конкурсной массы гражданина должника и его кредиторов;
-
бездействие финансового управляющего несет потенциальный риск уменьшения конкурсной массы должника;
-
процедура оспаривания бездействия финансового управляющего гражданина-должника с последующим взысканием убытков не гарантирует полного возмещения вреда, причиненного конкурсной массе гражданина-должника, за счет страхового возмещения и иных выплат.
Возможность привлечения представителя наряду с функционированием недобросовестного финансового управляющего, когда имеется только потенциально возможное право требования на взыскание убытков с конкурсного управляющего должника, в рамках дела о банкротстве которого кредитор-гражданин, признанный банкротом, самостоятельно реализует свои права, представляется соответствующей ст. 213.25 Закона о банкротстве, так как объектов имущественных прав в смысле ст. 128 ГК РФ до момента разрешения предъявленных требований судом не имеется.
Таким образом, гражданин, признанный несостоятельным (банкротом), не лишен права защищать свои имущественные права в связи с введением в отношении него процедуры реализации имущества гражданина самостоятельно или через представителя, действующего наряду с финансовым управляющим в условиях уклонения финансового управляющего от реализации имущественных прав такого гражданина.
По аналогии с корпоративными нормами
Данный вывод подтверждается применением по аналогии положений о правовой допустимости непосредственного участия сторон корпоративного конфликта самостоятельно с привлечением обособленных представителей.
Согласно абз. 4 п. 1 ст. 35 Закона о банкротстве участие в деле о банкротстве участников должника осуществляется через избираемого ими представителя учредителей должника.
Цель введения нормы о возможности осуществления каких-либо действий участниками лишь через представителя можно определить не только как «предотвращение несогласованного участия большого количества участников должника, обладающих относительно небольшими долями»1, но и как предоставление участникам должника возможности реализовывать «общий интерес, заключающийся, в первую очередь, в сохранении конкурсной массы, недопущении в реестр мнимых требований с тем, чтобы впоследствии иметь возможность получить ликвидационную квоту в случае достаточности имущества (п. 8 ст. 63 ГК РФ, ст. 148 Закона о банкротстве)»2.
При наличии корпоративного конфликта между участниками выбор представителя участников затруднен по причине разнонаправленности интересов сторон конфликта. В связи с этим участники должника в ситуации корпоративного конфликта наделяются правом самостоятельно участвовать в деле о банкротстве3 и реализовывать свои права и законные интересы.
Более того, возможность самостоятельной реализации в том числе имущественных прав при наличии корпоративного конфликта имеется в силу наличия правового интереса в получении ликвидационной квоты, будь то интерес участников либо бывших участников должника, претендующих на выплату действительной стоимости доли.
Наличие корпоративного конфликта существенно затрудняет выбор представителя для участия в процедурах банкротства должника по той причине, что интересы его сторон являются разнонаправленными (Определение ВС РФ от 14.06.2016 по делу № 304-ЭС15-20105).
При наличии правового интереса соответствующее лицо вправе участвовать в деле применительно к статусу лица, указанного в абзаце четвертом п. 1 ст. 35 и п. 3 ст. 126 Закона о банкротстве, то есть самостоятельно (Определение ВС РФ от 19.10.2020 № 305-ЭС20-4610 (2) по делу № А40-218142/2018).
Итоги
Следовательно, аналогичным образом право гражданина, признанного банкротом, в условиях конфликта интересов по причине бездействия финансового управляющего не исключается введенной в отношении него процедурой банкротства.
Таким образом, презумпция реализации имущественных прав гражданина, признанного банкротом, через фигуру финансового управляющего в условиях конфликта интересов должна порождать обратный эффект и обеспечивать возможность через привлечение представителя исключить злоупотребления финансового управляющего и не допустить уменьшения конкурсной массы.
1 Постановление Президиума ВАС РФ от 18.02.2014 № 8457/13 по делу № А45-22511/2011.
2 Пункт 14 Обзора судебной практики Верховного суда Российской Федерации № 4 (2020) (утв. Президиумом Верховного суда РФ 23.12.2020).
3 Определение ВС РФ от 14.06.2016 по делу № 304-ЭС15-20105, А02-1538/2014.