В силу специфики своей конструкции агентский договор широко распространен в коммерческой деятельности. При банкротстве таких компаний арбитражные управляющие сталкиваются с необходимостью их оспаривания в целях пополнения конкурсной массы. В материале рассмотрим различные ситуации, при которых такое оспаривание возможно, а также ситуации, в которых оно осложнено рядом факторов.
Конструкция агентского договора предполагает обязанность одной стороны (агента) за вознаграждение совершать по поручению другой стороны (принципала) юридические и иные действия от своего имени, но за счет принципала либо от имени и за счет принципала (п. 1 ст. 1005 ГК РФ). При этом такой договор может быть оспорен в рамках банкротных споров.
В банкротстве суды различно подходят к оценке факта заключения, исполнения и расторжения агентского договора. В то же время такие ситуации могут возникнуть:
-
при включении в реестр требований кредиторов контрагента по агентскому договору;
-
при признании агентского договора недействительной сделкой;
-
при привлечении агента или принципала к субсидиарной ответственности;
-
при возмещении арбитражному управляющему расходов, понесенных в результате заключения агентского договора;
-
при заключении агентского договора для участия в торгах.
Рассмотрим их подробнее.
Признание агентского договора мнимой сделкой
Должники часто прибегают к заключению агентского договора для создания искусственной задолженности и вывода активов.
Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан банкротом вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, если причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в ст. 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.
Презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него и одновременно являющиеся существенно убыточными (п. 23 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»).
Таким образом, если данный договор не соответствует их обычному хозяйственному поведению и стороны не предоставили доказательств необходимости заключения агентского договора, сделка может быть признана недействительной на основании ст. 61.2 Закона о банкротстве, а также ст. 170 ГК РФ (постановление Арбитражного суда Московского округа от 30.09.2021 № Ф05-5347/2019 по делу № А41-95970/2017).
Интересный кейс был рассмотрен ВС РФ в постановлении от 08.07.2021 № 308ЭС1814832 (5) по делу № А25-1087/2018. В период подозрительности, а именно после принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом, должник заключил агентский договор, по которому агент осуществлял комплексное обслуживание торгового центра (заключал договоры аренды, взимал арендные платежи).
Первая инстанция признала сделку мнимой, поскольку стороны договора не преследовали достижении разумных хозяйственных целей, а своими недобросовестными действиями способствовали выводу арендных платежей из конкурсной массы должника и наращиванию кредиторской задолженности.
Апелляция и кассация отменили решение, указав, что незаинтересованный агент не мог знать о наличии у должника признаков недостаточности имущества, сама сделка совершена при равноценном встречном исполнении, кроме того, агент обеспечил сохранность объекта.
ВС РФ согласился с выводами суда первой инстанции, так как после возбуждения производства по делу о банкротстве должнику ничто не препятствовало, как и раньше, продолжать самостоятельно осуществлять взаимодействие с арендаторами, обслуживающими организациями своего основного актива — торгового центра, не прибегая к помощи агента.
Между тем из разъяснений, содержащихся в п. 26 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», следует, что при установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.
На указанную позицию ссылаются суды, признавая агентский договор мнимой сделкой. Так, в деле о банкротстве общества суд отменил определения первой и апелляционной инстанций о включении в реестр требований кредиторов предпринимателя, задолженность перед которым якобы появилась в результате неисполнения агентского договора.
Между должником и предпринимателем был заключен агентский договор, по которому агент обязался совершить от имени принципала (должника) или от своего имени, но за счет принципала юридические и иные действий, направленные на заключение между принципалом и застройщиком договора об инвестиционной деятельности по организации жилой и общественно-деловой застройки территорий.
Предприниматель представил, кроме того, отчет по агентскому договору, который был утвержден генеральным директором общества, подписанный акт о том, что принципал не имеет возражений к отчету агента.
Суды первой и апелляционной инстанций установили, что факт наличия задолженности подтвержден документально, при этом должником не представлено доказательств погашения задолженности.
Суд округа не согласился с данными выводами, указал, что в материалах дела отсутствуют и судами не исследовались доказательства того, совершались ли указанные в акте услуги, подтверждается ли это документально кредитором, при этом судам необходимо было установить, не является ли цена договора явно завышенной, что может свидетельствовать об образовании искусственной задолженности.
При этом суд, сославшись на п. 26 постановления Пленума ВАС РФ № 35, указал на то, что целью такой проверки является установление обоснованности долга и недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку включение таких требований приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также интересов должника (постановление Арбитражного суда Московского округа от 27.06.2018 по делу № А40-153871/2017).
Таким образом, при установлении реальной задолженности лицо должно доказать факт оказания должнику агентских услуг, наличие задолженности по оплате услуг, а также экономическую обоснованность, отсутствие аффилированности с должником, в данном аспекте агентский договор не имеет особенностей и не отличается от иных договорных конструкций. Поскольку агентский договор является длительным правоотношением, в качестве доказательств его реальности судебная практика также учитывает: факт предоставления должнику отчетов об исполнении принятых на себя обязательств, обращения к агенту с запросами об исполнении договора (Определение ВС РФ от 07.05.2018 № 305-ЭС17-21627).
Привлечение агента или принципала к субсидиарной ответственности
Анализ судебной практики показал, что суды крайне редко привлекают к субсидиарной ответственности агентов или принципалов, не признавая их контролирующими лицами должника.
Например, суд рассмотрел обособленный спор о привлечении принципала по агентскому договору к субсидиарной ответственности. Между принципалом и агентом был заключен агентский договор, по условиям которого агент обязался за вознаграждение от своего имени, но за счет принципала совершать сделки по розничной продаже через магазин агента.
Правоотношения сторон выражались в осуществлении агентом розничной торговой деятельности под брендом принципала путем реализации товара, предоставляемого принципалом, с получением за это агентского вознаграждения в виде процента от стоимости реализованного товара.
Конкурсный управляющий обратился с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности принципала, указывая, что принципал фактически контролировал деятельность должника по агентскому договору, в связи с исполнением которого должник вел убыточную деятельность.
Суды установили, что в рассматриваемом случае доказательств того, что к банкротству должника привели действия принципала, не было представлено (Определение ВС РФ от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079 по делу № А41-87043/2015).
Факт того, что в основе несостоятельности должника лежат иные обстоятельства, связанные с объективными рыночными факторами, либо принятая предприятием стратегия ведения бизнеса хотя и не являлась недобросовестной, но ввиду сопутствующего ведению предпринимательской деятельности риска не принесла желаемых результатов, не опровергнут.
При этом суды также учли, что должник вправе был в любой момент отказаться от исполнения принятых на себя обязательств. При таких обстоятельствах суды, в отсутствие допустимых доказательств наличия у принципала статуса контролировавшего должника лица, пришли к выводу об отказе в удовлетворении заявленных требований (постановление Арбитражного суда Московского округа от 03.08.2022 № Ф05-12825/2022 по делу № А41-104843/2018).
Таким образом, несмотря на то, что по агентскому договору принципал дает указания агенту по заключению тех или иных сделок, а значит, фактически определяет его деятельность, исполнение агентского договора не может привести к банкротству агента, поскольку последний выступает от имени принципала.
Исключением является агентский договор по модели комиссии, где теоретически возможна ситуация, при которой отказ принципала в принятии на себя прав по заключенному договору влечет убытки для агента. Но при этом ответственность принципал буден нести в рамках договорной конструкции, а не субсидиарной ответственности.
Иная ситуация возникает при привлечении к субсидиарной ответственности агента, который допустил банкротство принципала.
Например, в деле № А27-10079/2016 суд отказал в привлечении к субсидиарной ответственности генерального директора должника на том основании, что фактическое руководство должником осуществлял агент — привлеченная по договору управляющая компания.
Разрешая вопрос о привлечении к субсидиарной ответственности, суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. В данном споре суд указал, что генеральный директор является номинальным, и отказал в привлечении его к субсидиарной ответственности, при этому судом было установлено, то фактическое руководство должником осуществлял агент, но конкурсный управляющий (по непонятным причинам) не дал согласия на замену ответчика, равно как и на привлечение в качестве соответчика (Определение Арбитражного суда Кемеровской области от 28.06.2018 по делу № А27-10079/2016).
Анализ судебной практики показывает, что для привлечения агента к субсидиарной ответственности необходимо доказать следующие факты:
-
осуществление фактического руководства должником, установление статуса контролирующего должника лица, равно как и извлечение им выгоды из незаконных действий иного контролирующего должника лица (Определение ВС РФ от 15.02.2022 № 309-ЭС17-17874 (10) по делу № А07-14712/2016);
-
ненадлежащее исполнение обязанности по агентскому договору и осуществление неправомерного вывода активов в пользу аффилированного лица (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 24.12.2020 № Ф09-4693/20 по делу № А60-1077/2020);
-
появление в период действия агентского договора признаков неплатежеспособности должника и доказательства доведения должника до банкротства (постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 18.11.2021 № Ф02-6221/2021 по делу № А19-12787/2016).
Привлечение арбитражным управляющим по агентскому договору специалиста
Агентский договор может быть заключен не только должником с его контрагентами, но и арбитражным управляющим должника. Однако в данной ситуации арбитражному управляющему необходимо сохранить грань между функциями, которые могут быть переданы агенту, и собственными полномочиями управляющего как субъекта профессиональной деятельности.
В деле № А14-6753/2015 конкурсный управляющий заключил соглашение с обществом, по которому агент был обязан: осуществлять работы по подготовке к консервации имущества должника, текущему ремонту систем и пр.; обеспечивать сохранность имущества, принадлежащего принципалу; выплачивать заработную плату и иные суммы, причитающиеся работникам принципала; выплачивать задолженность по гражданско-правовым договорам, заключенным принципалом.
Кроме того, в соответствии с агентским договором агент вправе заключать с третьими лицами договоры о передаче им в аренду имущества принципала, в том числе земельных участков.
Фактически по условиям данного договора конкурсный управляющий передал агенту все права по управлению имуществом должника.
Суды, удовлетворив требования налоговых органов, исходили из того, что привлечение специалиста в порядке ст. 20.3 Закона о банкротстве допустимо, если оно направлено на оказание отдельных услуг, не носит систематический характер и не нацелено на фактическую подмену фигуры управляющего иным лицом.
Однако управляющий передал принципалу чрезмерно широкий круг своих полномочий, в том числе по осуществлению текущих выплат работникам и кредиторам по гражданско-правовым договорам, по заключению гражданско-правовых договоров с третьими лицами, включая договоры аренды, которые добросовестный и разумный конкурсный управляющий мог и должен был осуществлять самостоятельно.
Признав действия (бездействие) управляющего незаконными, суды не усмотрели оснований для отстранения его от исполнения возложенных на управляющего обязанностей.
Данный спор дошел до ВС РФ, который указал, что передача полномочий не должна приводить к фактическому самоустранению конкурсного управляющего от руководства текущей деятельностью несостоятельного должника.
В рассматриваемом случае условия агентского договора, по сути, позволяли в значительной части осуществлять текущее руководство должником не конкурсному управляющему, а агенту, что противоречит требованиям ст. 129 Закона о банкротстве. В итоге ВС РФ принял решение об отстранении данного конкурсного управляющего в деле о банкротстве должника (Определение ВС РФ от 25.02.2019 № 310-ЭС17-14074).
Участие в торгах по банкротству
Участие в торгах по банкротству возможно посредством заключения агентского договора. Данная правовая позиция была закреплена в Определении ВАС РФ от 25.09.2013 № ВАС-12855/13 по делу № А03-16717/2012.
Цитируем документ
...ни нормы Закона о банкротстве, ни Гражданского кодекса не содержат запрета на участие в торгах через агента.
ВС РФ также указывает, что сам по себе факт участия в торгах через агента не противоречит нормам действующего законодательства и не влияет на действительность оспариваемых торгов (Определение ВС РФ от 24.10.2017 № 307-ЭС15-2653 по делу № А44-814/2013).
При этом в законе отсутствует не только указание на запрет заключения подобного договора, но и порядок подачи заявки и проведения торгов с участием посредника. Даже приказ Минэкономразвития России от 23.07.2015 № 495 «Об утверждении Порядка проведения торгов в электронной форме по продаже имущества или предприятия должников в ходе процедур, применяемых в деле о банкротстве…» не содержит особенностей для участия в торгах через представителя, поручителя, агента.
Регулирование агентских соглашений при проведении торгов в банкротстве легло на судебную практику, которая выработала следующие правила. Участие агента возможно в любой форме торгов, в том числе электронной.
Так, в Определении ВС РФ от 20.06.2022 № 302-ЭС22-8821 по делу № А74-1032/2021 суд отклонил позицию финансового управляющего, основанную на толковании абз. 8 и 18 ч. 11 ст. 110 Закона о банкротстве как допускающего участие в торгах представителей заявителей только в случае проведения торгов не в электронной форме. Поскольку при данном подходе ограничиваются права граждан на ведение дел через представителей, воля законодателя на такое ограничение должна быть прямо и недвусмысленно выражена в норме закона.
К заявке об участии в торгах должен быть приложен не только агентский договор, но и доверенность. Несмотря на то что, если агентский договор предполагает право агента совершать сделки от своего имени (п. 1 ст. 1005 ГК РФ), выдавать агенту доверенность от принципала не требуется, так как в этом случае не возникает представительства, агент должен получить доверенность для участия в торгах.
Так, в ряде дел отсутствие доверенности стало основанием для признания несоответствия спорной заявки на участие в торгах требованиям, установленным законодательством РФ о банкротстве, а также требованиям, указанным в сообщениях о проведении торгов.
Таким образом, наличие агентского договора не освобождает заявителя от обязанности получить соответствующую доверенность на совершение юридически значимых действий для участия в торгах (постановления Арбитражного суда Московского округа от 21.10.2021 № Ф05-25094/2021 по делу № А40-222976/2020, от 28.03.2022 № Ф05-4078/2022 по делу № А40-111878/2021).
Участие в торгах по банкротству уже давно стало новым видом бизнеса, в котором участвуют профессиональные брокеры или агенты. Для покупателя заключение агентского договора является эффективным и удобным способом приобретения имущества. Как правило, агент сам мониторит лоты, согласовывает их покупку, принципалу не нужно при этом иметь электронную подпись, необходимую для участия в электронных торгах.
Однако подобная правовая конструкция имеет и свои недостатки, например, орган государственной регистрации может приостановить действия по государственной регистрации прав в отношении приобретенного имущества, обосновывая это указанием в протоколе торгов победителем не принципала, а иного лица (агента) (Определение Арбитражного суда Нижегородской области от 31.07.2020 по делу № А43-21098/2018).
Резюме
Подводя итог, отметим, что конструкция агентского договора имеет свои особенности в делах о банкротстве должников, при этом сложно привести пример еще одного гражданско-правового договора, который может стать основанием для включения в реестр требований кредиторов, привлечения к субсидиарной ответственности, участия в торгах, привлечения агента как специалиста в деле в банкротстве.