Законопроект о компаниях-«матрешках»: разрешить нельзя ограничить

Долгие годы в российском корпоративном праве существует норма о том, что хозяйственное общество не может иметь в качестве единственного участника другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица. Норма всегда являлась причиной создания парадоксальных структур владения (99,9% на 0,1% и тому подобные) в частном бизнесе, при том, что некоторые государственные корпорации давно освобождены законодательно от соблюдения данного запрета.

Тем не менее, сложно сказать, вызовет ли интерес у бизнеса предлагаемый сейчас вариант реформирования данных положений. Давайте разберемся в ключевых смысловых условиях законопроекта.

Предлагается, что общество сможет иметь в качестве учредителя другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица, при условии, что хозяйственное общество – акционер (участник) не находится под прямым или косвенным контролем иностранного юридического лица.

Первое же условие предполагает, что 100% «дочка» иностранного инвестора в РФ уже не сможет учредить свою 100% «дочку»¹. «Контроль» иностранного инвестора, предсказуемо, определяется по правилам, соответственно, п. 1 ст. 81 Закона об АО и п. 1 ст. 45 Закона об ООО.

На фоне текущих санкций подобные запреты применительно к иностранцам, видимо, объяснимы политико-правовыми резонами.

Но нельзя не вспомнить, что в практике нормотворчества существует подход, подразумевающий разделение всех иностранных субъектов условно на «дружественных» и «недружественных», в зависимости от того, поддерживает ли страна регистрации материнской компании санкции против России. Данный законопроект такого разделения не предполагает, а это означает, что под «иностранными лицами» понимаются абсолютно любые иностранцы.

Второе смысловое условие ограничивает возможность назначать единоличный исполнительный орган в рамках структур, которые являются «матрёшками».

Законопроект предусматривает, что не могут иметь одно и то же лицо, исполняющее функции единоличного исполнительного органа, (i) хозяйственные общества, состоящие из одного участника и (ii) общества, единственными участниками которых такие хозяйственные общества являются, и (iii) все последующие общества в цепочке обществ, имеющих в качестве единственных участников общества, состоящие из одного лица.

Цели данного ограничения, в общем, понятны: исключить появление различных номинальных директоров, когда все общества в «матрёшке» в итоге замыкаются на одно лицо в качестве единоличного исполнительного органа. Вероятно, действительно проще сразу ввести простое и понятное ограничение, нежели заставлять истца в применимых случаях доказывать, что один и тот же директор в 10-20 обществах был назначен лишь для вида, а реальные решения принимал некто иной.

Третье важное условие, которое предусматривает законопроект, пожалуй, имеет наиболее существенное значение для бизнеса.

Законопроект предусматривает, что общества, состоящие из одного участника, несут солидарно субсидиарную ответственность по обязательствам: (i) обществ, единственными участниками которых они являются или являлись на момент наступления срока исполнения обязательств; и (iii) хозяйственных обществ, имеющих (имевших на момент наступления срока исполнения обязательств) в качестве единственных участников общества, указанные в подпункте (i) выше, или последующих обществ в цепочке обществ, имеющих (имевших на момент наступления срока исполнения обязательств) в качестве единственных участников общества, состоящие из одного лица.

Во-первых, очевидно, что описанное выше и установленное законом правило об ответственности может оттолкнуть от таких структур весь частный бизнес. При таких условиях может возникнуть ситуация, в которой «матрёшки» разрешены, но в таком виде они никому не нужны, ибо кто же захочет автоматически отвечать по обязательствам всех юридических лиц в цепочке. В условиях, когда «корпоративная вуаль» и так давно ушла в прошлое, данное правило будет являться просто дополнительным фактором риска.

Во-вторых, в случае принятия законопроекта в текущей редакции, могут появиться аргументы в пользу появления злоупотреблений (ст. 10 ГК РФ), сопряженных с нестандартной структурой владения и выступающими лишь прикрытием для обхода правила об ответственности.

В-третьих, ст. 67.3 ГК РФ и так предусматривает, что основное общество отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний или с согласия основного общества. В этом случае возможно, чтобы законодательнодобавить презумпцию об ответственности компаний в «матрёшке», если только участник не докажет, что не имел никакого отношения к сделкам общества в цепочке 100% «дочек». В ином случае регулирование может стать ситуационным, хотя общее правило об ответственности по обязательствам дочерних и зависимых обществ уже сформулировано.

В-четвертых, также возникает проблема обратного действия закона во времени относительно ответственности обществ в уже имеющихся структурах, исторически включающих «матрешки». Что в этом случае будет с ответственностью обществ в уже имеющихся структурах, исторически включающих «матрёшки»? В «матрёшках» сразу вводится правило об ответственности по обязательствах 100% дочерних обществ? Или все структуры будут делиться на «созданные до» (без ответственности) и «созданные после» (с ответственностью)? Столь запутанное регулирование по такому несложному вопросу кажется чрезмерным.

Помимо всего сказанного, нельзя не отметить еще два важных аспекта.

Статья 4 законопроекта предполагает, что закон не будет распространяться
на общества, имеющие в качестве единственного учредителя (участника) другие хозяйственные общества, состоящие из одного лица, созданные на основании отдельных федеральных законов до дня вступления его в силу. Вероятно, может появиться целая категория юридических лиц, выведенных из-под действия предлагаемых законопроектом норм. Возможно, это в итоге предопределит регулирование ответственности исключительно для частного бизнеса.

Несмотря на это, регистрация компании иностранным инвесторов может осложниться выбором участников российского ООО, если вдруг такой инвестор имеет лишь одного акционера (хотя такое условие и так уже сложность). При этом, очевиден вопрос о том, не подпадет ли такой инвестор под условие о субсидиарной ответственности, если для второго участника будет создано сугубо номинальное участие – 1%, например. Потенциальному иностранному инвестору, который в текущих реалиях обоснованно рассчитывает на комфортные условия его ведения бизнеса, придется это учесть и оценить при принятии решения.

1 Вероятно, это же относится и к иностранным компаниям, которые имеют лишь одного акционера (участника): хоть они формально и не относятся к категории «хозяйственных обществ» в терминах российского законодательства, но, очевидно, что если речь идет об иностранной компании, имеющей одного акционера, то вряд ли такой компании будет позволено зарегистрировать 100% дочернее общество в России.

В проекте предлагается внести изменения в Закон об АО и в Закон об ООО, чтобы разрешить так называемые «матрешки» в АО и ООО — когда единственным участником/акционером хозяйственного общества является другое хозяйственное общество, состоящее также из одного лица (участника). Разрешить это предлагается только для обществ, которые не находятся ни под прямым, ни под косвенным контролем иностранного юридического лица. Иными словами, иметь такую структуру смогут только лица, подконтрольные российскому бизнесу.

В пояснительной записке к законопроекту заявлено, что существующий запрет ограничивает возможности предпринимателей по организационному структурированию своего бизнеса, а такое структурирование является удобным способом разделения видов деятельности, четкого распределения сфер ответственности менеджмента, более ясной и целесообразной организации бизнеса.

Одной из причин, почему структура «матрешки» не приветствовалась, была возможность ухода от гражданско-правовой ответственности для верхнего уровня цепочки. Для того чтобы сбалансировать регулирование, законопроект предусматривает, что вышестоя­щие участники такой цепочки солидарно несут субсидиарную ответственность по обязательствам нижестоящих обществ.

Формулировка законопроекта в этой части достаточно тяжеловесная, но в целом решает свою задачу. Такой подход является разумным и обоснованным, при возможности разделить виды бизнеса и сферы ответственности менеджмента он не позволяет недобросовестно использовать новые правила для ухода от ответственности и выстраивания преград на пути добросовестных кредиторов.

Помимо введения такой ответственности, проект содержит и запрет на совмещение одним лицом должности директора (единоличного исполнительного органа) в нескольких обществах подобной 100%-ной цепочки.

Правда, неясно, как в некоторых случаях обеспечить выполнение этого запрета, кто будет контролировать эти запреты и какая будет ответственность за их нарушение. Могу предположить, что контроль в этой части возможен через ФНС. Имея сведения ЕГРЮЛ, налоговая служба знает информацию о корпоративных связях и руководителях компаний и могла бы выявлять подобные совмещения на стадии подачи сведений о новом руководителе.

В практике также есть примеры, когда руководитель группы компаний ведет еще и какое-то бизнес-направление в группе. Теперь если такая группа компаний, уже имеющая единственного акционера, решит разделить эти направления на разные юрлица по принципу «одна бизнес-единица — одно АО», создав 100%-ные дочки, то ей придется назначать в каждое АО своего генерального директора либо оставлять какое-то из направлений внутри группы, не выделяя его в отдельное юрлицо.

По общему правилу действующим законодательством (п. 2 ст. 66 ГК РФ) хозяйственное общество не может иметь в качестве единственного участника другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица. Аналогичные положения содержатся в п. 2 ст. 10 Закона об ООО и в абз. 3 п. 2 ст. 7 Закона об АО.

Данный законопроект позволит не только отменить установленный запрет на модель корпоративной структуры в виде «матрешки», но, наоборот, адаптировать данную корпоративную модель к текущим условиям бизнеса. Структурирование по типу «матрешка», с учетом установленных законопроектом ограничений, позволит бизнесу более гибко выстраивать свою деятельность, в том числе в условиях санкционных ограничений, при этом соблюдая фискальные интересы государства.

При этом в целях недопущения злоупотребления использования этой корпоративной конструкции проектом предусматривается, что хозяйственные общества, состоящие из одного лица, несут солидарно субсидиарную ответственность по обязательствам хозяйственных обществ, единственными участниками которых они являются или являлись на момент наступления срока исполнения обязательств, а также иных хозяйственных обществ в пределах соответствующей цепочки хозяйственных обществ, состоящих из одного лица, если на момент наступления срока исполнения обязательств сохранялась соответствующая корпоративная структура.

Законопроект также исключает возможность злоупотребления со стороны головных компаний и уклонение их от ответственности, создает предпосылки для успешного развития бизнеса.

На протяжении долгого времени в судебной практике запрет на создание такой структуры обосновывался необходимостью предотвращения злоупотреблений и уклонения хозяйственных обществ от ответственности за действия созданных ими дочерних предприятий одного типа¹.

Вместе с тем действующий запрет зачастую не имеет практического смысла, так как компании могут найти способы обойти его. Кроме того, правовое регулирование за последнее время уже было дополнено рядом механизмов, обеспечивающих защиту кредиторов от злоупотреблений со стороны компаний-должников. Данную функцию выполняет, в частности, институт субсидиарной ответственности исполнительных органов и реальных бенефициаров компаний.

Одним из важнейших предложений в законопроекте является расширение субсидиарной ответственности по обязательствам компании, входящей в «матрешку». Это положение, на наш взгляд, отражает стремление разработчика найти определенный баланс между желанием дать бизнесу свободу в определении организационной структуры и недопустимостью тем самым ухудшить положение кредиторов и подорвать стабильность гражданского оборота.

Тем не менее можно ожидать, что такая достаточно «строгая» субсидиарная ответственность будет встречена бизнесом с настороженностью и структура не получит широкой популярности при развитии бизнеса. Не исключаем, что ввиду этого законопроект может претерпеть ряд существенных изменений на стадии его рассмотрения.

Положение о запрете на выполнение одним лицом функций единоличного исполнительного органа в нескольких хозяйственных обществах, образующих «матрешку», является закономерным развитием идеи о том, что структурирование бизнеса путем создания «матрешек» будет служить в том числе для разделения видов деятельности компаний и распределения сфер ответственности их менеджмента, но не для дробления бизнеса на однотипные компании с одинаковыми органами управления.

При этом ограничения для использования данной структуры для самого бизнеса остаются серьезными: компаниям может быть неинтересно использовать ее ввиду предлагаемой субсидиарной ответственности, которая будет сдерживать развитие рисковых направлений деятельности, стартапов.

1 Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 11.09.2013 № 09АП-25556/2013

В предлагаемых изменениях делается шаг в сторону смягчения запрета «1-1-1» структуры или «матрешки».

Запрет на создание такой структуры введен в российское законодательство достаточно давно и, насколько мы можем судить, изначально необходимость такого запрета во многом обуславливалась отсутствием эффективных механизмов привлечения к ответственности основных обществ по обязательствам дочерних, когда в отношении них даются обязательные указания. Скорее всего, предполагалось также, что данный запрет будет ограничивать «бесконтрольное» создание дочерних и «внучатых» обществ с целью скрыть основное общество и его конечных бенефициаров.

С развитием института субсидиарной ответственности при банкротстве, а также развитием судебной практики в области корпоративной ответственности, необходимость в запрете рассматриваемой структуры отпала, и можно только приветствовать желание законодателя смягчить или даже устранить данный запрет.

Рассматриваемые изменения исключают из числа нарушений законодательства случаи «непроизвольного» формирования структуры «матрешки». Так, например, «матрешка», складывающаяся в результате выхода одного из двух участников общества (или реализации опциона, при котором акции (доли) консолидируются «остающимся» участником общества), не будет считаться нарушением закона, при условии, что в качестве собственников акций (долей) отсутствуют иностранные юридические лица.

Однако следует отметить, что некоторые аспекты проекта закона нуждаются в дополнительном анализе.

В частности, предлагаемый запрет на осуществление одним лицом функций единоличного исполнительного органа в нескольких компаниях, образующих «1-1-1» структуру, может влечь за собой дополнительные экономические издержки и выглядит обременительным – например, в ситуации, когда функции единоличного исполнительного органа в нескольких компаниях одной группы лиц исполняются одной и той же управляющей организацией.