А объясняющим, оправдывающим такое решение и жизнеутверждающим (в смысле — так будет всегда) звеном можно считать обнародованный регулятором проект Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2024 г. и период 2025 и 2026 гг.
События развивались стремительно: 9 августа Банк России известил, что до конца этого года перестанет закупать валюту на внутреннем рынке для Минфина в рамках бюджетного правила «в целях снижения волатильности финансовых рынков», а 15 августа регулятор повысил ключевую ставку сразу на 350 б.п., до 12%, чем, видимо, немало удивил экспертов (те, согласно опросу РИА «Новости», ожидали роста максимум на 250 б.п.).
Однако ничего экстраординарного, судя по представленному ЦБ 11 августа проекту Основных направлений ДКП на предстоящие три года, не произошло. Факт его появления лишь доказывает, что жизнь не ждет утверждения проектов, а требует действовать здесь и сейчас. Тем более что основные направления ДКП этой самой жизнью уже обкатаны.
Проект — документ обширный и стилистически соответствующий, поэтому кратко мы представим его с упором на выступление зампредседателя Банка России Алексея Заботкина по поводу проекта основных направлений денежно-кредитной политики.
Он сразу ставит точки как надо: цели и принципы ДКП регулятора неизменны. Как и прежде, его политика направлена на обеспечение ценовой стабильности, а именно — низкой и стабильной инфляции. При реализации денежно-кредитной политики Банк России следует стратегии таргетирования инфляции. Причем исследования ЦБ подтвердили, что эта стратегия позволяет не только поддерживать низкую инфляцию в спокойные времена, но и реагировать на шоки, возникающие в кризисные периоды. И в совокупности это способствует формированию условий для сбалансированного роста экономики и ее долгосрочного развития.
Цель ДКП остается неизменной — годовая инфляция вблизи 4% — и действует на постоянной основе.
Об основных инструментах ДКП. Ими остаются ключевая ставка и коммуникация.
При этом зампред ЦБ отмечает, что решения по денежно-кредитной политике влияют на экономику и динамику цен через длинную цепочку взаимосвязей — так называемый трансмиссионный механизм денежно-кредитной политики. При этом влияние ключевой ставки на ряд переменных изменилось.
И, в частности, это касается обменного курса рубля.
«Теперь ключевая ставка влияет на него более опосредованно. До 2022 г., при более свободном трансграничном движении капитала, решение по ключевой ставке быстро транслировалось в курс рубля напрямую через стоимость финансовых инструментов и потоки по финансовому счету. Теперь изменение ключевой ставки в большей степени реализуется через ее воздействие на внутренний спрос, а через него — на спрос на импорт и далее — на курс рубля. Влияние через канал, который связан с потоками капитала, сохраняется, но в меньшей мере, чем до 2022 г.», — поясняет А. Заботкин.
Банк России по-прежнему придерживается режима плавающего курса, что позволяет экономике эффективно подстраиваться под меняющиеся внешние условия, а Банку России — проводить независимую денежно-кредитную политику.
Напомнив, что в 2023 г. Банк России возобновил проведение на внутреннем валютном рынке операций, связанных с механизмом бюджетного правила, его зампредседателя отмечает, что иногда при росте волатильности на финансовых рынках принимаются решения о временной приостановке таких операций. Так было в 2018 и в 2020 гг. Аналогичное решение принято недавно — с 10 августа до конца текущего года ЦБ не будет зеркалировать на внутренний валютный рынок те покупки валюты, которые продолжает осуществлять Минфин за счет дополнительных нефтегазовых доходов.
«Отложенные покупки могут быть сделаны в 2024-м и в последующие годы после возобновления регулярных покупок в рамках бюджетного правила. Точно так же, как мы выполняли покупки, которые были отложены в 2018 г., в течение 2019 г. Таким образом, данное решение не является каким-либо изменением механизма бюджетного правила. Оно лишь перераспределяет во времени связанные с ним операции Банка России на внутреннем валютном рынке», — опять поясняет А. Заботкин.
Еще один важнейший принцип политики, который регулятор обещает развивать, — информационная открытость, поскольку эффективность ДКП зависит от доверия к ней граждан, бизнеса, участников рынка.
Оценивая текущую ситуацию в экономике, в Банке России отмечают, что в последние месяцы наблюдается значительное повышение показателей текущей инфляции, в том числе в ее устойчивой части. Существенным источником проинфляционных рисков по-прежнему остаются повышенные и незаякоренные инфляционные ожидания населения и бизнеса.
На дальнейшее развитие ситуации в российской экономике будет влиять ряд внутренних и внешних условий.
Последний вывод эмоционально слабо отражает ту быстроту принятия решения повысить ключевую ставку и резкость ее увеличения 15 августа, но зашкалившие курсы доллара и евро до уровней начала 2022 г., видимо, времени на раскачку не оставили. Иначе цель по инфляции 4% в 2024 г. отодвигалась бы из базового сценария ЦБ (предполагающего также выход экономики в 2026 г. на траекторию сбалансированного прироста в 1,5— 2,5%) в «запасные» варианты — «усиление фрагментации» (инфляция 4% только в 2025 г.) или того хуже — в «рисковый» сценарий (ускорение инфляции до 11—13% в 2024 г.).
«…При любом развитии событий Банк России вернет инфляцию к целевому уровню. Конечно, ценовая стабильность не может быть достаточным условием для развития экономики, но она абсолютно необходима для обеспечения устойчивого и сбалансированного экономического роста и формирования условий для него», — заключает А. Заботкин.
Кстати, в конце февраля 2022 г., после известных событий, регулятор взвинтил ключевую ставку до 20%, так что 12%, возможно, не предел. Отметим, что со стороны бизнес-сообщества громких обсуждений, возражений против взлета ключевой ставки не последовало. Вероятно, в нем тоже есть понимание, что для стабильного роста экономики нужна ценовая стабильность. Разве что вновь промелькнула позиция уполномоченного при президенте России по защите прав предпринимателей Бориса Титова на его сайте: «Новая ставка ставит крест на развитии долгового рынка, на создании новых источников финансирования инвестиционных проектов. По крайней мере, на время».