КС РФ подтвердил компетенцию третейских судов на рассмотрение споров о правах на недвижимость

Третейский суд рассмотрел спор о прекращении права общей долевой собственности на участок и признал за каждой стороной право единоличной собственности на его часть. Однако, когда заявительница обратилась за исполнительным листом на принудительное исполнение решения третейского суда в районный суд, он отказал ей в его выдаче.

В качестве основания для отказа суд сослался на оспариваемые нормы и отметил, что обход законодательства о регистрации прав на недвижимость может расцениваться как нарушение основополагающих принципов российского права.

Заявительница оспорила в КС РФ запрет на исключительную компетенцию государственных судов при рассмотрении вопроса о праве собственности на недвижимое имущество.

В постановлении КС РФ отметил, что, будучи альтернативной формой защиты права, третейские суды не входят в российскую судебную систему и не осуществляют судебную власть, однако при этом могут рассматривать гражданские споры, в том числе о правах на недвижимость.

Случаи, когда споры не могут передаваться в третейский суд, должны быть прямо указаны в федеральном законе. К ним, например, относятся вопросы, возникающие из семейных и наследственных отношений, из отношений, регулируемых законодательством о контрактной системе в сфере закупок и т.п. Однако ни процессуальные кодексы, ни иные федеральные законы непосредственно не исключают рассмотрения третейскими судами споров о правах на недвижимое имущество, равно как и не вводят для арбитража по таким спорам специальных требований.

В постановлении КС РФ не только подтвердил ранее сформулированные правовые позиции, но и затронул ряд проблем, не разрешенных до настоящего времени, в частности о правах третьих лиц, не привлеченных к участию в третейском разбирательстве. КС РФ указал, что лицо, которое находится в собственном споре со сторонами третейского разбирательства по поводу того же предмета, в случае рассмотрения дела государственным судом имеет возможность вступить в дело в качестве третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора (ст. 42 ГПК РФ и ст. 50 АПК РФ), а также если такая возможность не была им реализована, то предъявить самостоятельный иск для его рассмотрения в отдельном деле (ч. 4 ст. 13 ГПК РФ).

Также КС РФ отметил, что судам следует принимать к рассмотрению заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, даже если оно по своей природе не требует принудительного приведения в исполнение: например, решения третейских судов о признании за истцом права собственности или иных прав на объекты недвижимого имущества, находящиеся на территории России¹.

КС РФ сделал очень важный вывод о том, что с учетом публично-правового значения деятельности третейских судов вывод о противоречии решения третейского суда публичному порядку должен быть мотивирован в определении государственного суда, который не вправе ограничиваться общим указанием на наличие такого нарушения. Отсутствие такой мотивировки умаляет доверие к деятельности третейских судов и влечет незаконность судебного решения как вынесенного с нарушением универсального требования о мотивированности судебных актов, отраженного в процессуальном законодательстве (ст. 198 ГПК РФ и ст. 170 АПК РФ).

---

1 Постановление Пленума ВС РФ от 10.12.2019 № 53 «О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража».

Постановление № 46-П во многом повторяет позицию КС РФ, изложенную в постановлении № 10-П. Тогда КС РФ указал, что установление сторонами разрешения спора третейским судом не является препятствием для реализации вынесенного этим судом решения с точки зрения регистрации прав, а вынесенное им решение не может нарушить права третьих лиц, поскольку для защиты их прав в процессуальном законодательстве предусмотрены специальные механизмы обжалования такого решения.

Необходимость рассмотрения «старого» спора по-новому связана с тем, что за это время законодательство было существенно изменено: например, был принят Федеральный закон от 29.12.2015 № 382-ФЗ («реформа» арбитража). И хотя заложенные в постановлении № 10-П принципы остались неизменны, с учетом неоднозначно складывающейся судебной практики по вопросу отказа в выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решения третейского суда, КС РФ, видимо, решил напомнить о недопущении истолкования положений законодательства, относимых по общему правилу к публичному праву, в отрыве от содержательного характера возникающих между сторонами правоотношений.

В новом постановлении КС РФ дополнительно обратил внимание на следующее. Третейским судам предписывается при возникновении сомнений вынесение вопроса на обсуждение сторон, с разъяснением последующей невозможности исполнения решения в принудительном порядке. Государственным судам же предписывается при разрешении вопроса о выдаче исполнительного листа каждый раз проверять наличие оснований для отказа в выдаче, предусмотренных подп. 1 п. 4 ст. 426 ГПК РФ, подп. 1 п. 4 ст. 239 АПК РФ.

Особого внимания заслуживают рассуждения КС РФ о тождественности терминологии «публичного порядка» и «основ правопорядка» как основополагающих принципов регулирования материально-правовых и процессуальных правоотношений. В этой связи была упомянута и добросовестность как один из элементов публичного порядка РФ; нарушение добросовестности, выражающееся в действиях сторон спора, направленных на обход законодательства (например, игнорирование интересов третьих лиц, создание видимости частноправового спора с целью его передачи на рассмотрение третейского суда, или злоупотребление правом), является нарушением публичного порядка и потому признается КС РФ фактически безусловным основанием для отмены решения третейского суда, со ссылкой на подп. 2 п. 4 ст. 426 ГПК РФ, подп. 2 п. 4 ст. 239 АПК РФ.

Также нельзя проигнорировать использование КС РФ новоявленного термина «комплексные отношения» в отношении некоторых рассматриваемых третейскими судами споров, возникающих из инвестиционных соглашений (в том числе концессионных соглашений, соглашений о разделе продукций, об иностранных инвестициях и т.д.). На примере комплексных отношений КС РФ показывает, что не все отношения, даже «осложненные» публичным элементом (участие публично-правового образования, использование бюджетных средств и пр.), являются однозначно неподсудными третейскому суду. Тем не менее государственным судам в подобных случаях предписывается принимать во внимание и с особой тщательностью анализировать «степень концентрации публичных элементов в правоотношении, превышение ее предельного уровня» при установлении наличия оснований, предусмотренных в подп. 1 п. 4 ст. 426 ГПК РФ, подп. 1 п. 4 ст. 239 АПК РФ (т.е. по сути установления факта неподведомственности спора третейскому суду).

Постановление № 46-П, безусловно, должно послужить формированию единообразной судебной практики по рассмотренному в нем вопросу о компетенции третейских судов. Не менее важным является и прямое недвусмысленное указание на необходимость проверки и третейскими, и государственными судами в каждой конкретной ситуации наличия «полномочий» для вынесения третейским судом принудительно исполнимого в установленном законодательством РФ порядке решения, что в конечном итоге должно привести к более тщательному анализу государственными судами (первой инстанции) материалов спора и, как следствие, снижению количества оспоренных в вышестоящих инстанциях судебных актов.

В Постановлении КС РФ пришел к выводу о том, что оспариваемые нормы не противоречат Конституции РФ. Однако суд также отметил, что по своему конституционно-правовому смыслу они не исключают компетенции третейского суда рассматривать споры о праве собственности на недвижимость. Государственный суд не может отказать в выдаче исполнительного листа на совершение регистрационных действий, пока не установит нарушение публичного порядка РФ.

Проблема заключается в том, что суды видели в деле заявительницы нарушение публичного порядка РФ, так как:

1) решение по спору о праве собственности на недвижимость затрагивает интересы лиц, которые не участвуют в процессе, так как они будут обязаны не препятствовать собственнику в осуществлении его правомочий;

2) осуществление регистрационных действий – публичное правоотношение, в отношении которого не может заключаться арбитражное соглашение.

По данному вопросу сложилась противоречивая судебная практика. В деле заявительницы Пятый кассационный суд общей юрисдикции изложил преобладающую позицию. Аналогичные доводы приводят и другие суды кассационной инстанции, например, в определениях Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 23.03.2020 по делу № 88-4015/2020, Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 06.04.2020 по делу № 88-4003/2020 и Первого кассационного суда общей юрисдикции от 23.06.2020 № 88-15085/2020.

Между тем следует отметить следующее. Решения третейский судов не обладают свойством обязательности, как решения государственных судов. Свойством обязательности же обладает определение суда о выдаче исполнительного листа, но третьи лица могут обжаловать его. Также третьи лица, которые претендуют на объект, могут предъявить самостоятельный иск к стороне: ст. 13 ГПК РФ и ч. 3 ст. 16 АПК РФ не препятствуют этому. КС РФ неоднократно отмечал, что отношения по поводу регистрации нельзя считать элементом спорного правоотношения, суть которого остается гражданско-правовой. «Публичный эффект» регистрации появляется лишь после совершения регистрационных действий. Государственная регистрация не является фактором, изменяющим природу гражданских правоотношений (постановление КС РФ от 26.05.2011 № 10-П). Таким образом, препятствий для рассмотрения споров о недвижимости в третейских судах не имеется.

Однако КС РФ отмечает, что третейские суды могут рассматривать далеко не все споры относительно данных объектов. И проблема не в самой недвижимости, а в том, что спор по поводу нее возник на основании, которое препятствует его передаче в третейский суд. Подобные основания перечислены в ч. 2 ст. 22.1 ГПК РФ и ч. 2 ст. 33 АПК РФ. Следовательно, если по поводу одного земельного участка возникнет два спора – например, из договора купли-продажи и из наследственных отношений, третейский суд будет вправе рассматривать лишь первый спор, так как в силу законодательного запрета из п. 4 ч. 2 ст. 22.1 ГПК РФ он не вправе рассматривать наследственные споры.

Таким образом, КС РФ разрешил давний спор относительно арбитрабельности споров о недвижимости. Подобные споры могут рассматриваться третейскими судами, а государственные суды обязаны выдать исполнительный лист, на основании которого будет осуществляться регистрация прав на недвижимость, если не обнаружат надлежащих оснований для отказа.

По общему правилу гражданско-правовой характер спора как критерий его возможного разрешения посредством третейского разбирательства означает, что в системе действующего регулирования не допускается передача на рассмотрение третейского суда споров, возникающих из административных и иных публичных правоотношений, а также дел, рассматриваемых в порядке особого производства и не отвечающих традиционным признакам споров о праве (дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение, и др.).

Такое ограничение компетенции третейских судов связано с природой гражданских правоотношений, в основе которых равенство их участников, неприкосновенность собственности, свобода договора, недопустимость произвольного вмешательства в частные дела, беспрепятственное осуществление гражданских прав, судебная защита и восстановление нарушенных прав, такая позиция была изложена КС РФ еще в 2011 году (Постановление  КС РФ от 26.05.2011 № 10-П).

Прошло 12 лет, и в своем Постановлении от 3 октября этого года КС РФ вернулся к этой тематике и рассмотрел вопрос о конституционности п. 1 ст. 131 ГК РФ и п. 5 ч. 2 ст. 14 Федерального закона от 13.07.2015 № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости».

По результату рассмотрения обращения в государственный суд за исполнительным листом на решение третейского суда заявительнице было отказано по тому основанию, что рассмотрение вопроса о праве собственности на недвижимое имущество относится к исключительной компетенции государственных судов, поскольку правоотношение, связанное с регистрацией этого права, имеет публично-правовой характер, а решение, обязывающее к осуществлению соответствующих действий, - публично-правовые последствия.

КС РФ в своем Постановлении обратил внимание на соответствие оспариваемых положений Конституции РФ, при этом важно обратить внимание на то каким образом суд расставил акценты в итоговом документе.

Да, третейские суды могут рассматривать гражданские споры в которых фигурирует недвижимое имущество и презюмируется добросовестность участников гражданского оборота, пока не доказано иное. Что это означает? Это означает, что, привязывая отказ в выдаче исполнительного листа на исполнение решения третейского суда по основанию нарушения публичного порядка РФ, судам надлежит в достаточной степени обосновать и мотивировать установленный ими вывод о недобросовестности сторон.

В свою очередь оспариваемые нормы не исключают обязанности государственного суда удовлетворить заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда по спору о праве собственности на недвижимое имущество, если государственным судом не будет установлено и исчерпывающим образом мотивировано, в чем именно состоит нарушение этим решением или его исполнением публичного порядка РФ.

Рассматриваемое Постановление КС РФ касается вопроса о том, может ли решение третейского суда служить основанием для выдачи государственным судом исполнительного листа на регистрацию прав на недвижимость.

На протяжении многих лет в России имеет место расширение сферы применения третейских судов, например, относительно большей части корпоративных споров. Значительную роль в усилении компетенции третейских судов сыграли и отдельные судебные акты ВС РФ, например, 2018 года, позволившие третейским судам рассматривать споры о корпоративных закупках по Закону №223-ФЗ. Такое стремление увеличить сферу применения третейских судов вполне естественно, поскольку соответствует общепризнанному тренду на расширение основанных на договоре инструментов разрешения споров, повышает доверие к праву и позволяет снизить нагрузку на государственную систему.

Постановление КС РФ не стало исключением, раскрыв понимание пределов свободы третейских судов в решении вопросов о правах на недвижимость. Ведь заявительница оспаривала конституционность положений законодательства, согласно которым государственная регистрация прав на недвижимые вещи осуществляется на основании судебных актов.

Третейские же суды, будучи альтернативной формой защиты права, наделены публично значимыми функциями, но не входят в российскую судебную систему и не осуществляют судебную власть. Такое положение вещей дает основание многим судам отказывать в выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов, ссылаясь на то, что рассмотрение вопроса о праве собственности на недвижимое имущество имеет публично-правовой характер и потому относится к исключительной компетенции государственных судов.

КС РФ не нашел противоречий Конституции России, при этом отметив обязанность государственных судов удовлетворять заявления о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов по спорам о праве собственности на недвижимое имущество. Это возможно, если государственным судом не будет установлено, что таким решением третейского суда нарушается публичный порядок Российской Федерации (например, заведомое отсутствие у сторон арбитражного соглашения прав на соответствующее имущество, отсутствие между ними гражданско-правового отношения, из которого мог бы возникнуть спор, передаваемый в третейский суд, и др.). Отказывая же в выдаче листа государственный суд обязан исчерпывающим образом мотивировать, в чем именно состоит нарушение этим решением или его исполнением публичного порядка и каких именно положений, составляющих такой порядок.

КС РФ в указанном постановлении отметил, что п. 1 ст. 131 ГК РФ и п. 5 ч. 2 ст. 14 Федерального закона «О государственной регистрации недвижимости» не противоречат Конституции РФ, поскольку не исключают обязанности государственного суда удовлетворить заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда по спору о праве собственности на недвижимое имущество, если государственным судом не будет установлено и исчерпывающим образом мотивировано, в чем именно состоит нарушение этим решением или его исполнением публичного порядка РФ.

Стоит отметить, что КС РФ во многом повторил свои выводы, которые были сформулированы еще в 2011 году (Постановление КС РФ РФ от 26.05.2011 № 10-П).

Позиция КС РФ с 2011 года не изменилась, суды обязаны выдавать исполнительные листы на реализацию акта третейского суда по спору о праве собственности на недвижимость, за исключением, если:

• государственным судом не будет установлено и исчерпывающим образом мотивировано, в чем именно состоит нарушение этим решением или его исполнением публичного порядка Российской Федерации;

• а также каких именно положений, составляющих такой порядок, в том числе в силу недобросовестного поведения сторон, выразившегося, в частности, в создании видимости частноправового спора, в обходе закона с целью получить формальные основания для регистрации прав на недвижимое имущество или иные преимущества вопреки предписаниям действующего законодательства, ориентированного на поддержку добросовестного поведения.

Кроме того, КС затронул комплексные правоотношения между одними и теми же субъектами, которые могут распространяться на один и тот же объект (в том числе недвижимость), охватываться единой целью, достижение которой опосредовано связанными между собой, но различными по своей природе отношениями.

Это имеет отношение прежде всего к инвестиционным спорам, спорам из концессионных соглашений, соглашений о государственно-частном партнерстве.

КС разделяет правоотношения, складывающиеся между соответствующими субъектами, на гражданско-правовые и публично-правовые.

Споры в связи с публично-правовыми отношениями, которые получили отражение в тексте инвестиционного или подобного соглашения и которыми обусловлена динамика гражданско-правовых обязательств, не могут, по общему правилу, передаваться на рассмотрение третейского суда.

Однако наличие в описанных комплексных отношениях публично-правовой составляющей препятствует выделению из них гражданско-правовых отношений и рассмотрению третейским судом соответствующих споров. Обязанность правильно квалифицировать материальное правоотношение, ставшее предметом третейского разбирательства, как гражданско-правовое или же как имеющее публично-правовую природу, возложена на государственный суд,

Особое внимание КС РФ уделил принципу добросовестности, как «одного из элементов публичного порядка Российской Федерации», а потому установленная государственным судом недобросовестность сторон третейского разбирательства может послужить основанием для вывода о нарушении публичного порядка Российской Федерации и для отказа в выдаче исполнительного листа. Однако вывод о недобросовестности применяется государственным судом только при условии исчерпывающего обоснования, и к тому же не может следовать из того лишь обстоятельства, что предметом спора выступают права на недвижимое имущество.