Особенности разграничения требований корпоративных и субординированных кредиторов

Как неоднократно подчеркивал ВС РФ, в отличие от корпоративных требований (например, о распределении прибыли, выплате действительной стоимости доли вышедшего участника и т.п.), которые не предоставляют участникам должника какого-либо процессуального статуса в деле о его банкротстве, обладатели субординированных требований наделены всеми правами конкурсных кредиторов, за исключением права выбирать кандидатуру арбитражного управляющего и претендовать на распределение конкурсной массы наравне с независимыми кредиторами.

В том числе кредиторы из числа контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, имеющие гражданско-правовые требования к должнику, вытекающие из компенсационного финансирования и подлежащие понижению в очередности удовлетворения (субординации), не лишены права инициировать процедуру банкротства должника в качестве заявителя (п. 14 Обзора судебной практики, утв. Президиумом Верховного суда РФ 29.01.2020).

В дальнейшем данная правовая позиция была закреплена в Определении ВС РФ от 19.03.2020 № 308-ЭС19-20513 (1, 2, 4), после чего получила широкое применение в судебной практике (например, постановление Арбитражного суда Московского округа от 15.06.2021 по делу № А40-185147/2019, постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 07.10.2021 по делу № А57-17937/2020, постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 08.12.2021 по делу № А51-376/2020, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 17.02.2023 по делу № А66-1738/2022, постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 28.11.2023 по делу № А15-6012/2022 и др.).

В продолжение вышеизложенного подхода в Определении от 15.03.2024 № 305-ЭС23-21489 ВС РФ подчеркнул, что ситуация, когда заявитель по делу о банк­ротстве представляет в обоснование своих требований судебный акт, подтверждающий денежное требование к должнику, субординированное в предыдущем банкротстве, не является исключением. ВС РФ прямо указал, что субординированный кредитор, не получивший удовлетворения своих требований в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты, после прекращения производства по делу о банкротстве должника вправе инициировать новую процедуру банкротства, выступая в ней в качестве заявителя.

Таким образом, ВС РФ в очередной раз столкнулся с необходимостью исправления ошибок нижестоящих судов в понимании отличий правового статуса требований учредителей должника, вытекающих из корпоративного участия, и субординированных требований кредиторов, являющихся контролирующими должника и аффилированными с ним лицами.

ВС РФ указал, что субординированный кредитор, не получивший удовлетворения своих требований в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты, после прекращения производства по делу о банкротстве должника вправе инициировать новую процедуру банкротства, выступая в ней в качестве заявителя. 

Позиция ВС РФ, изложенная в деле № 305-ЭС23-21489, находится во взаимосвязи с позицией, ранее озвученной Президиумом ВС РФ в п. 14 Обзора судебной практики разрешения споров <…>, утв. 29.01.2020. В соответствии с этой позицией понижение очередности удовлетворения требования предоставившего компенсационное финансирование лица представляет собой механизм справедливого распределения рисков, подразумевающий сохранение на стороне кредитора материального права требования к должнику, не являющегося корпоративным, и, как следствие, всех прав, предоставляемых участвующему в деле о банкротстве лицу (ст. 34 Закона о банкротстве), в том числе и права на самостоятельное инициирование процедуры банкротства должника.

Представляется, что подход, высказанный в деле № 305-ЭС23-21489, будет способствовать правильному рассмотрению такого рода дел, более внимательному анализу статуса кредитора и природы его взаимоотношений с должником-банкротом, принятию во внимание справедливого интереса кредитора, в том числе в случае, когда он находится в отношениях аффилированности с должником.

Практика складывается таким образом, что суды не всегда разграничивают требования корпоративных кредиторов и субординированных, квалифицируя долговые обязательства в корпоративные отношения (постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.03.2019 по делу № А21-9788/2018, Определение Арбитражного суда Калининградской области от 18.03.2021 по делу № А21-2271/2020, Определение Арбитражного суда Республики Коми от 12.05.2021 по делу № А29-13869/2019 (Т-161433/2020), постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 27.12.2021 по делу № А29-13869/2019 и пр.).

В вопросах «пониженных» требований Закон о банкротстве предполагает следующую дифференциацию:

• требования субординированных кредиторов не носят корпоративный характер, а основаны на обязательствах, возникших в период имущественного кризиса должника, о котором такие кредиторы знали, будучи аффилированными с должником лицами. Такие требования удовлетворяются после требований независимых кредиторов. Субординированные кредиторы обладают всем объемом прав, предоставляемых участвующему в деле о банкротстве лицу;

• корпоративные требования не учитываются для определения наличия у должника признаков банкротства и не включаются в реестр требований кредиторов. Инициирование дел о банкротстве в целях разрешения корпоративных споров не допускается, поэтому объем прав кредитора по корпоративным требованиям в данном вопросе меньше, чем у субординированного кредитора.

Как видно, в целях определения объема процессуальных прав отдельного кредитора и, соответственно, того, какие ограничения в процессуальных правах имеет кредитор, действительно важно разделять корпоративные и гражданско-правовые отношения, которые могут иметь место между должником и лицами, имеющими статус контролирую­щих, в том числе в случае фактической аффилированности.

Правило, предусмотренное ст. 57 Закона о банкротстве, было сформулировано задолго до развития в нашем правопорядке института субординации. При этом основные позиции о субординации требований аффилированных лиц закреплены не в законе, а в Обзоре судебной практики Верховного суда РФ от 29.01.2020.

В пункте 14 Обзора ВС РФ указал, что субординированный кредитор с процессуальной точки зрения имеет все права, предоставляемые участвующему в деле о банкротстве лицу (ст. 34 Закона о банкротстве). Такой кредитор не лишен права сам инициировать дело о банкротстве, что логично, ведь правом на обращение в суд с таким заявлением обладают не только независимые кредиторы, но и сам должник. Более того, в ряде случаев контролирующие должника лица обязаны инициировать дело о банкротстве организации (ст. 9 Закона о банкротстве).

Ранее при рассмотрении схожих споров суды неоднократно ссылались на п. 14 Обзора. Так, например, ВС РФ указал, что наличие гражданско-правового требования, обладающего свойством принудительной исполнимости, предоставляет аффилированному кредитору право на инициирование процедуры банкротства, независимо от того, подлежит ли очередность удовлетворения такого требования понижению или нет (Определение ВС РФ от 19.03.2020 № 308-ЭС19-20513 (1, 2, 4).

К таким же выводам приходили и суды округов, указывая, что так как право обратиться с заявлением о банкротстве принадлежит не только должнику, но и кредиторам, то нет оснований полагать, что соответствующими полномочиями не обладают контролирующие должника или аффилированные с ним лица, требования которых возникли на основании гражданско-правовых сделок (постановление АС Поволжского округа от 26.12.2022 по делу № А12-44331/2018, постановления АС Московского округа от 24.05.2021 по делу № А40-246946/2019, от 29.10.2020 по делу № А40-31697/2020).

Корпоративные требования не учитываются для целей определения признаков банкротства, а в случае банкротства они подлежат удовлетворению только за счет имущества, оставшегося после удовлетворения требований всех других кредиторов, в том числе и тех, очередность погашения которых понижена (п. 16 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 за 2018 г.). Такого рода требования не дают возможность инициировать процедуру банкротства должника.

Однако в деле № 305-ЭС23-21489 суды не учли, что понижение очередности удовлетворения требования кредитора автоматически не означает, что это требование является корпоративным и что такой кредитор лишается права инициировать новую процедуру банкротства должника (п. 14 Обзора практики по субординации от 29.01.2020).

Смысл субординации состоит в запрете противопоставлять требования контролирующих должника лиц, которые в условиях имущественного кризиса компании, предоставили ей финансирование, требованиям независимых кредиторов. Эти требования не могут конкурировать между собой. Поэтому требования контролирующих должника лиц удовлетворяются только после полного погашения требований независимых от него кредиторов.

В ситуации, когда требования независимых кредиторов полностью погашены, конкуренция между ними отсутствует и субординированный кредитор вправе получить удовлетворение, в том числе путем введения новой процедуры банкротства должника. Права других кредиторов в этой ситуации не нарушаются.

Судебная практика, действительно, исходит из того, что в случае, если денежное требование, являющееся основанием для обращения в суд с заявлением о признании должника банкротом, вытекает из корпоративных отношений с должником, то такое требование не может быть учтено при определении наличия признаков банкротства и не является основанием для возбуждения в отношении должника дела о банкротстве (например, п. 16 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2018); Определение ВС РФ от 13.10.2023 № 306-ЭС23-18791 по делу № А65-33734/2022).

К корпоративным требованиям, например, относятся требования о выплате действительной стоимости доли (Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 19.07.2023 N Ф07-8248/2023 по делу N А56-113789/2022); требование из договора поручительства, согласно которому должник обязался нести солидарную ответственность по обязательствам общества по выплате кредитору действительной стоимости доли в уставном капитале (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 24.04.2023 N Ф09-1011/23 по делу N А60-41683/2022).

Согласно Обзору судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, сама по себе выдача контролирующим лицом денежных средств подконтрольному обществу посредством заключения с ним договора займа не свидетельствует о том, что обязательство по возврату полученной суммы вытекает из участия в уставном капитале.

Исходя из обстоятельств дела, рассмотренного ВС РФ, между кассатором и обществом-должником были заключены договоры займа, признанные впоследствии недействительными, в связи с чем требование кассатора было квалифицировано как неосновательное обогащение.

ВС РФ пришел к выводу о том, что указанное требование кассатора, явившееся основанием для его обращения с заявлением о признании должника банкротом, не является требованием, носящим корпоративный характер. В частности, ВС РФ такое требование было квалифицировано как требование субординированного кредитора. Указанное, как следствие, не лишает такого кредитора материального права требования к должнику, что, в свою очередь, также не ограничивает его в правах, предоставляемых лицу, участвующему в деле о банкротстве, в том числе и на обращения с заявлением о признании должника банкротом.