Legal Tech является эффективным цифровым «подспорьем» юриста при решении ежедневных задач. Мессенджеры, электронные подписи, электронный документооборот и пр. — популярные технологии Legal Tech. Между тем важнейшее значение при этом приобретает правильное применение технологий, особенно с участием искусственного интеллекта, что создает новые вызовы для юристов-практиков. В материале рассмотрим как возможности, так и риски применения технологий Legal Tech при решении рутинных юридических задач.
Прежде всего нужно оглянуться и честно признать, что Legal Tech уже стал неотъемлемой частью юридической реальности. Навскидку можно сказать, что огромная часть действий, которые раньше выполняли курьеры, секретари и помощники, уже «оцифрованы». Важно отметить, что веянию «цифры» подверглись прежде всего государственные сервисы, которые прочно вошли в нашу жизнь, избавив от необходимости многочасового простаивания в очередях в налоговой или приемной суда.
Впрочем, частные инициативы тоже не отстают. Электронный документооборот уверенно вошел в рутину большинства компаний во взаимоотношениях как с внешними контрагентами, так и с собственными работниками. При проверке контрагента ответы на большую часть вопросов можно получить от специализированного портала, проект любого договора — поручить конструктору документов и пр.
Мессенджер — новое правило поведения
Сегодня переписку в мессенджерах можно рассматривать как один из инструментов Legal Tech. В практике судов встречается использование переписки в мессенджерах для раскрытия предшествующего поведения сторон, детализации заявок, отказа от подписания акта приемки работ, ведения переговоров и пр. (Определение ВС РФ от 14.03.2024 № 304-ЭС24-796, решение Арбитражного суда Свердловской области от 10.08.2022 по делу № А60-15293/2022, постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.03.2024 № 17АП-1021/2024-ГК по делу № А60-8893/2023, Апелляционное определение Свердловского областного суда от 17.05.2023 по делу № 33-6813/2023).
Вполне логично представлять суду переписку сторон спора в подтверждение позиции. Отметим, правда, что такое представление требует нотариального заверения протокола осмотра письменного доказательства. Иными словами, доказательства, изначально существующие только в электронном виде, нужно «материализовать» для представления суду, что требует и временных, и материальных затрат.
Тем не менее в решении от 10.08.2022 по делу № А60-15293/2022 Арбитражный суд Свердловской области придал переписке в мессенджере большее значение, нежели обычному доказательству, сформулировав интересную позицию:
цитируем документ
...на сегодняшний день переписка в мессенджерах квалифицируется как сложившееся правило поведения (обычай) <...> вопреки доводам ответчика относительно несогласованности такого способа взаимодействия фиксация данного способа в договоре необязательна.
В 2024 г., уже по другому делу, тот же подход применил Девятнадцатый арбитражный апелляционный суд в постановлении от 16.01.2024 № 19АП-7538/2023 по делу № А14-14816/2022.
Поиск правового обоснования для ввода в оборот действительно обычной уже практики деловой переписки в различных мессенджерах обоснован повсеместностью ее использования, придания все большего веса при рассмотрении дел.
Так, летом прошлого года нашумело дело ростовского суда, в котором две инстанции сочли достаточным согласование сторонами технического задания к договору купли-продажи путем направления в мессенджер эмодзи (дело № А32-36944/2022).
Впрочем, мессенджеры все же пока не заместили полностью традиционные способы взаимодействия с контрагентами, и рассчитывать, что суд гарантированно отдаст приоритет неформальному взаимодействию сторон в переписке при отсутствии надлежащим образом оформленных документов, все же не стоит.
Так, в равной степени в практике встречаются случаи, когда, несмотря на раскрытие реальных намерений сторон в переписке, суды все же отдавали предпочтение более классическим документам и доказательствам (Определение ВС РФ от 26.01.2023 № 308-ЭС22-26900 по делу № А32-49001/2021; Определение Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 28.02.2023 № 88-2777/2023 — аналогично).
Таким образом, главная практическая задача юриста при подготовке иска — должным образом «легализовать» такое доказательство, как переписка, и при этом подкрепить его иными доступными (и более классическими) доказательствами. Не делать ставку только на новый «обычай» деловой переписки.
С другой стороны, дополнительным вызовом для юриста-практика теперь является уведомление клиентов о возможных рисках в связи с неформальной перепиской с контрагентами, а также уточнение содержания таких переписок до начала судебного спора.
Электронная подпись на документах — наличие/отсутствие
Безусловно, ЭЦП и УКЭП стали обязательной составляющей работы современного юриста. Тем не менее и такая, уже давно используемая, технология на практике порождает определенные проблемы.
Самый, пожалуй, простой и распространенный пример использования ЭЦП состоит в том, что наличие у представителя подтвержденного аккаунта на портале «Госуслуги» и, как следствие, возможность заверения документов простой электронной подписью открыли двери к подаче документов в суды общей юрисдикции через электронный портал.
Судебные сервисы предоставляют широкие возможности для направления в суд процессуальных документов, что позволяет избежать посещения судов с целью подачи исковых заявлений (только если речь не идет об исках, к которым в обязательном порядке прилагаются оригиналы каких-либо документов).
В то же время камень преткновения может возникнуть там, где при подаче посредством сервиса документы не просто заверяются простой электронной подписью, а подписываются УКЭП.
Сразу оговоримся, что «Порядок подачи в федеральные суды общей юрисдикции документов в электронном виде» (приказ Судебного департамента при Верховном суде РФ от 27.12.2016 № 251), равно как и «Порядок подачи в арбитражные суды документов в электронном виде» (приказ Судебного департамента при Верховном суде РФ от 28.12.2016 № 252), предусматривает, что в случае, если речь идет об «электронном документе», а не о скане подписанного обращения в суд, требуется УКЭП.
Вместе с этим встречаются ситуации, когда тонкую грань между заверенным электронной подписью сканом и полностью «электронным документом» иногда приходится устанавливать уже в апелляции, обжалуя оставление иска без рассмотрения.
Например, в одном из дел исковое заявление поступило в суд в виде электронного документа (Апелляционное определение Верховного суда Республики Крым от 04.02.2020 № 33-1464/2020). Заявление было возвращено на основании п. 4 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ в связи с тем, что поданное в виде электронного документа заявление и приложенные к нему документы не подписаны усиленной квалифицированной подписью.
Рассмотрев дело, суд установил, что содержащаяся в протоколе проверки электронной подписи информация о принадлежности электронной подписи свидетельствовала о том, что исковое заявление было подписано УКЭП заявителя.
Впрочем, если на документе действительно нет электронной подписи, это все еще основание для оставления его без рассмотрения.
цитируем документ
Вместе с тем, как указано выше, исковое заявление поступившее в суд, не было заверено усиленной квалифицированной электронной подписью, что подтверждает вывод суда первой инстанции о наличии оснований для оставления его без рассмотрения, в том числе ввиду отсутствия надлежащего заверения документов, подтверждающих полномочия лица на обращение в суд (доверенность).
Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 02.03.2018 № 09АП-8859/2018 по делу № А40-69867/17
Поводом для судебного спора может стать оспаривание бездействия УФАС в связи с тем, что решение о возвращении жалобы заявителя было мотивировано тем, что жалоба общества в нарушение ч. 8 ст. 18.1 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» подана посредством электронной почты в сканированном виде без использования квалифицированной электронной подписи (постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 04.05.2023 № 05АП-1243/2023 по делу № А24-5865/2022).
Другой пример — дело о взыскании около 35 млн руб.(основной долг и пени) по банковской гарантии, подписанной ЭЦП (Определение ВС РФ от 19.07.2023 № 305-ЭС23-8415 по делу № А40-22033/2020).
Банк отказал в перечислении средств по гарантии, поскольку усомнился в принадлежности владельцу сертификата ЭЦП, которой был подписан документ. Потребовались почти три года рассмотрения дела и два круга кассационного обжалования, включая ВС РФ, чтобы подтвердить действительность договора и правомерность требований истца.
Учитывая существующую практику, электронные подписи, хотя и упрощают, а главное — ускоряют документооборот, все еще существуют риски, когда дело доходит до судебного спора. И именно такое «недоверие» судов и участников процесса к цифровым документам является основным фактором в пользу сохранения бумажного документооборота.
Документооборот с дистанционными работниками — да, но нет
Период пандемии повлек существенные изменения в самых разных сферах жизни, в том числе в трудовых отношениях. Дистанционная работа (как периодическая, так и постоянная) прочно вошла в обиход. В то же время с юридической точки зрения трудовые отношения требуют соблюдения массы формальностей.
С работником должен быть подписан трудовой договор (в том числе о дистанционной работе). Работник должен быть ознакомлен с затрагивающими его трудовую деятельность приказами работодателя, а также с локальными нормативными актами работодателя. На практике возникает вопрос: а как это сделать, если работник не появляется в офисе вовсе или если требующие подписания работником документы возникли в период его отсутствия?
В соответствии со ст. 312.2 ТК РФ трудовой договор и дополнительное соглашение к трудовому договору, предусматривающие выполнение работником трудовой функции дистанционно, могут заключаться путем обмена между и работодателем электронными документами. Ознакомление лица, поступающего на дистанционную работу, с документами может осуществляться путем обмена электронными документами.
Казалось бы, чего проще. Вот только есть один нюанс. Повторимся, электронный документ — это не сложный термин для обычного скана. Это термин, указывающий на документ, подписанный цифровой подписью (п. 11.1 ст. 2 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», п. 1 постановления Пленума Верховного суда РФ от 26.12.2017 № 57). И если у работодателя подпись наверняка есть, то вот работники в большинстве своем таковыми не располагают.
Впрочем, риски у работодателя тут куда выше, чем у работника. Работник не связан требованиями ЛНА работодателя, с которыми он не был ознакомлен. Ситуация на практике разрешается самими разными способами: от обмена почтовой корреспонденцией, до обмена сканами с клятвенным обещанием подписать документы «сразу по приезде». Впрочем, все это в любом случае особенно странно выглядит на фоне описанного выше принятия судами переписки в мессенджере как подтверждения согласования условий договора. Хотя это и связано со спецификой трудовых отношений, направленных на защиту работника, на выходе создает и работнику, и работодателю массу дополнительных сложностей.
Будущее подбора судебной практики: специальные ресурсы или ИИ?
Не секрет, что хотя право РФ, безусловно, не является прецедентным, профессиональный юрист все равно при подготовке позиции будет опираться на практику, чтобы продемонстрировать суду/контрагенту/уполномоченному органу обоснованность своей позиции. В отсутствие такой опоры ответ на любой более-менее «хитрый» правовой вопрос останется абсолютно верным, но при этом бесполезным.
С другой стороны, современные технологии предоставляют в распоряжение юристов автоматизированные ресурсы по подбору судебной практики. Юрист описывает программе ситуацию, требующую правовой оценки, со всеми подробностями, которые сочтет нужными, и получает автоматически подобранную законодательную базу, судебную практику.
Тем не менее на практике изучение автоматически отобранных актов (в том числе отсеивание нерелевантных) может занимать ничуть не меньше времени, чем «ручной», уже привычный поиск.
С учетом этого в будущем можно рассчитывать, что либо технологии ИИ будут внедрены в существующие базы судебной практики, либо, наоборот, уже обученные ИИ получат доступ к базам.
Разные ресурсы для одной проблемы
Несмотря на описанные выше проблемы и «зоны роста» Legal Tech, есть множество ресурсов, без которых юрист действительно не может обойтись: выписки из ЕГРЮЛ и публичной кадастровой карты, процессуальные документы из судебных сервисов, ресурса БФО и т.д. и т.п., не учитывая тех платных сервисов (одного или нескольких), которыми работодатель обеспечивает работников, которых сейчас представлено также великое множество, причем с самым разным функционалом.
И именно это разнообразие порождает новую проблему: в итоге при скрупулезной проверке контрагента количество посещенных юристом сайтов достигнет десятка. Несмотря на то, что это куда удобнее, чем личное обращение в каждый орган, располагающий интересующей информацией, остро возникает потребность в едином агрегаторе, который мог бы: (а) собрать все доступные сведения о проверяемом физическом или юридическом лице и, например, (б) запомнить их для последующего включения в отчеты, позиции, процессуальные документы и даже (в лучшем случае) (в) при необходимости, подготовить документы с учетом сохраненных данных и (г) направить в уполномоченный орган/клиенту.
На данный момент такой сервис все еще недостижим и, вероятно, не будет достижим до формирования твердой законодательной базы, которая бы урегулировала вопросы обращения к электронному сервису получаемых таким образом данных, примирила бы ту доступность сведений о лице, которая сейчас существует, с защитой персональных данных.
Рынок, безусловно, понимает потребность в такого рода сервисе, однако существующие решения могут быть весьма несовершенными, требовать перепроверки со стороны юриста, обращения к сторонним сервисам.
Отметим также, что организация электронного документооборота (как с контрагентами, так и с работниками), проверка контрагентов через специальные ресурсы и пр., являясь отдельными продуктами Legal Tech, требуют отдельной (и немалой) оплаты, что создает еще одну проблему для профессиональных юристов. В итоге в большинстве случаев приходится выбирать, какие именно продукты будут приобретены на всю компанию, какие — на одного-двух специалистов, а какие не будут вовсе.
Кроме того, касательно расходов отметим, что зачастую сведения, полученные от электронных сервисов, требуют значительных трат при их оформлении для представления суду. Например, очень полезные на практике онлайн-архивы позволяют ознакомиться с состоянием конкретной интернет-страницы на заданную дату.
Тем не менее, прежде чем использовать сведения из таких архивов в процессе, их необходимо заверить у нотариуса, что может занять время, учитывая, что для каждой новой ссылки нотариус будет проходить всю цепочку действий.
Складывается сложная ситуация, когда при все растущей цифровизации отдельные сведения нужно проводить через трудоемкую процедуру легализации. Не спорим, это хороший фильтр от злоупотреблений, однако в будущем видится возможной разработка процедуры заверения содержания сайтов в цифровом порядке.
Обобщая изложенное, отметим, что, наверное, самой насущной практической проблемой во внедрении информационных технологий в работу юриста может быть «недоверие» к цифровым ресурсам, ввиду как несовершенства технологии, так и консерватизма в ее применении.
Искусственный интеллект может выдать информативный и структурированный текст по заданной правовой проблеме, но юрист все равно проверит точность представленных тезисов (причем проверка не всегда будет в пользу ИИ). И так, пожалуй, во всем.
Именно поэтому говорить о том, что в обозримом будущем профессия юриста кардинально трансформируется, пожалуй, рановато. На практике современный Legal Tech хотя и облегчает работу, все еще требует «ручной» проверки и настройки — как со стороны опытных юристов-профессионалов, так и со стороны их помощников, только начинающих свой карьерный путь.