Повторение — мать учения: ВС РФ систематизировал устоявшиеся правовые позиции по спорам о нарушении авторских прав в интернете

ВС РФ в своем Обзоре систематизировал правовые позиции, сформировавшиеся за последние годы, особенно в практике СИП. В нем нет новых разъяснений, его цель в том, чтобы напомнить судам и участникам споров, на что необходимо обращать внимание при нарушении исключительных прав в интернете.

Так, п. 17 Обзора уточняет, что лицо, размещающее гиперссылку на своем сайте, может считаться информационным посредником при определенных обстоятельствах. С точки зрения технологии гиперссылок выделяют: простые гиперссылки, встроенные гиперссылки (embedded links) и frame-ссылки.

Простые гиперссылки перенаправляют пользователя на сторонний ресурс по его клику. Поскольку пользователь сам нажимает на ссылку для перехода, у него не возникает впечатления, что на сайте, разместившем гиперссылку, используется соответствующее произведение или иной объект интеллектуальной собственности. В такой ситуации, по мнению ВС РФ, владелец сайта должен считаться информационным посредником и не нести ответственность за законность размещения материала на стороннем ресурсе. В противном случае на каждого владельца любого интернет-сайта будет возложено непосильное бремя проверки «чистоты» использования произведений на всех сторонних ресурсах, что попросту поставит любое гиперлинкование в высокорисковую зону.

Существуют и более сложные технологии сетевой переадресации, такие как встроенные гиперссылки (embedded links) и фрейминг (framing). Встроенные гиперссылки позволяют пользователю просматривать контент со стороннего ресурса, как если бы он был размещен на текущем сайте. Фрейминг позволяет видеть сторонний контент в мини-окне на сайте.

Из-за этих особенностей пользователь может не понимать, что просматривает контент с другого ресурса. В такой ситуации, по мнению ВС РФ, владелец сайта уже не будет считаться информационным посредником и будет нести ответственность на общих основаниях, если встроенные или фрейм-ссылки ведут на ресурсы, где нарушаются исключительные права.

Различие между встроенными/фрейм-ссылками и простыми гиперссылками определяется тем, как пользователь воспринимает контент и извлекает ли владелец сайта из этого выгоду. При простом линковании пользователь покидает сайт, что приводит к «потере» посетителя.

При использовании встроенных или фрейм-ссылок пользователь остается на сайте, просматривая сторонний контент, что может повысить популярность сайта и его привлекательность для рекламы и иных коммерческих целей. Поэтому в таких случаях владелец сайта должен нести полную ответственность за линкование материала, так как в глазах потребителя этот контент будет восприниматься как «родной» для сайта.

Данные правовые позиции были выработаны в практике СИП. Вместе с тем в системе судов общей юрисдикции, в том числе Московского городского суда, вплоть до недавнего времени встречались судебные акты, в которых владельцев интернет-сайтов привлекали к ответственности за нарушение исключительных прав посредством простого гиперлинкования. Будем надеяться, что данные разъяснения высшей инстанции позволят гармонизировать правоприменительную практику.

Утвержденный Обзор, по сути, можно обозначить как первое точечное обобщение практики применения норм по данной категории дел, состоявшееся после принятия постановления Пленума ВС РФ от 23.04.2019 № 10. Однако его вряд ли можно назвать прорывным: содержание включенных в него позиций, за редким исключением, включает в себя уже знакомые положения материального и процессуального права.

Например, в п. 36 Обзора высшая судебная инстанция напоминает о необходимости принимать и оценивать любые средства доказывания, отвечающие требованиям процессуального законодательства, в том числе сделанные и заверенные лицами, участвующими в деле, распечатки материалов, размещенных в интернете (скриншоты), в случае соответствия предъявляемым к ним требованиям (указание адреса интернет-страницы, с которой сделана распечатка, и точное время ее получения).

Причем аналогичное положение уже закреплено в п. 55 постановления Пленума ВС РФ от 23.04.2019 № 10. Отменяя судебные акты по делу, ВС РФ подчеркнул, что суды ошибочно не приняли во внимание представленные истцом скриншоты переписки посредством электронной почты в подтверждение нарушения исключительных прав в ситуации, когда заявлений о фальсификации этих документов ответчиком сделано не было. Более того, в продолжение нарушения правила о распределении бремени доказывания суд апелляционной инстанции требовал от истца представления экспертного заключения, подтверждающего отсутствие изменений содержания электронной переписки, хотя на обсуждение данный вопрос суд вовсе не поставил. Такие очевидные ошибки были верно устранены ВС РФ с направлением дела на новое рассмотрение.

В пункте 30 Обзора ВС РФ разъясняет, что в случае нарушения личных неимущественных прав автора при использовании произведения либо объекта смежных прав в интернете автор имеет право на компенсацию морального вреда. При этом неважно, является ли автор текущим правообладателем исключительного права на объект или это другое лицо.

В первом деле, приведенном в Обзоре, были нарушены права авторства, право на имя и на неприкосновенность произведений, так как ответчик использовал фотографии без указания имени автора и с добавлением своего логотипа на фотографии. Во втором деле также была размещена фотография на сайте без указания автора произведения. Отличие между данными делами в том, что в первом автор был одновременно владельцем исключительного права на произведение, а во втором исключительное право на фотографию принадлежало другому лицу, не автору.

Таким образом, за неправомерное использование РИД нарушитель может понести двойную денежную ответственность: за нарушение исключительного, имущественного права в виде компенсации или возмещения убытков и за нарушение неимущественного права непосредственно автора в виде компенсации морального вреда. Несмотря на то, что моральный вред в Российской Федерации взыскивается в небольшом размере, но если, например, произведений несколько либо у произведения несколько авторов, то общая сумма компенсации морального вреда может быть уже существеннее.

Право на компенсацию морального вреда за нарушение неимущественного права напрямую регулируется п. 1 ст. 1251 ГК РФ как один из способов защиты личных неимущественных прав. В данном случае ВС РФ решил еще раз разъяснить и напомнить судам, что является нарушением личных неимущественных прав, о способе их защиты и таком свойстве, как неотчуждаемость таких прав, в частности, при передаче исключительных прав.

В связи с этим интерес представляет отдельное напоминание ВС РФ о том, что автор имеет право на компенсацию морального вреда за нарушение его неимущественного права, даже не будучи текущим обладателем исключительного права на произведение.

При заявлении требования о возмещении морального вреда необходимо доказать моральный вред (физические и нравственные страдания), факт неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда, причинную связь между незаконным использованием произведения и моральным вредом, вину причинителя вреда.

На практике для одних судов достаточно формального указания на понесенные страдания в виде, например, частичной потери сна, сильных душевных переживаний вследствие неправомерных действий ответчика (Апелляционное определение Верховного суда Республики Башкортостан от 24.03.2022 № 33-5149/2022 по делу № 2-9509/2021), для других — одно лишь использование произведения без имени автора само по себе не влечет каких-либо нравственных страданий для автора (постановление СИП от 22.03.2024 № С01-303/2024 по делу № А40-122996/2023). Возможно, после разъяснения в Обзоре суды будут более гибко подходить к рассмотрению доказательств причинения морального вреда.

Тема ответственности информационного посредника актуальна, так как часто нарушения исключительных прав происходят при предложении к продаже товаров на маркетплейсах или при размещении материалов на сайтах, на которых добавлять и изменять информацию могут все пользователи. Важно разграничивать ситуации, когда владелец сайта действительно виновен в нарушении исключительного права и когда он выполняет роль посредника.

В пункте 16 Обзора ВС РФ делает акцент на важности определения характера деятельности владельца сайта. Согласно закону, информационный посредник, который предоставляет возможность размещения материала, не несет ответственность за нарушение интеллектуальных прав, если 1) не знал и не должен был знать о том, что размещенные материалы нарушают интеллектуальные права; 2) в случае получения заявления правообладателя удалил соответствующие материалы (ст. 1253.1 ГК РФ).

В деле, приведенном в п. 16 Обзора, нижестоящие суды сочли информационного посредника надлежащим ответчиком по иску о нарушении исключительных прав за сообщение в эфир телепередач истца. Суды не стали рассматривать аргументы о том, что ответчик (владелец сайта, зарегистрированного как СМИ) в рамках услуги стримингового сервиса не инициирует трансляции пользователей. Также суды не учли, что после получения уведомления от правообладателя (телеканала), владелец сайта удалил спорные материалы. Таким образом, не была дана оценка юридически значимым обстоятельствам, так что ВС РФ отменил решения нижестоящих судов.

Положения об особенностях ответственности информационного посредника закреплены в ГК РФ с 2013 г., то есть достаточно давно. При этом данный кейс демонстрирует, что не всегда суды уделяют достаточно внимания оценке деятельности лица в качестве информационного посредника.

Дело, представленное в Обзоре, особенно интересно тем, что речь идет о деятельности сайта в качестве стримингового сервиса, то есть платформы, обеспечивающей пользователям возможность вести онлайн-трансляции в режиме реального времени. Потенциально такая деятельность может нарушать исключительные права третьих лиц, и стриминговые сервисы далеко не всегда могут отследить все, что выкладывают их пользователи, так что признание стримингового сервиса информационным посредником является обоснованным шагом.

После вынесения ВС РФ решения по рассмотренному делу в аналогичных ситуациях суды начали оценивать, насколько стриминговые сервисы соответствуют определению информационных посредников. Так, в одном из дел суд делает акцент на том, что «ответчик не осуществ­ляет предварительную проверку размещаемой пользователями информации, не инициирует передачу такой информации, не выбирает ее получателя и не влияет на целостность передаваемой информации», следовательно, стриминговый сервис является информационным посредником (Апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 03.03.2021 по делу № 66-1127/2021). Кроме того, суд обратил внимание на то, что, в соответствии с правилами использования сайта, пользователи гарантируют отсутствие нарушения исключительных прав в размещаемых ими материалах.

В другом деле треки без согласия правообладателя были размещены на музыкальных стриминговых сервисах (постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.12.2022 № 18АП-12569/2022). И снова суд учел, что стриминговые сервисы являются информационными посредниками, а не нарушителями прав.

На практике суды в первую очередь обращают внимание на то, насколько владелец сайта был вовлечен в модерирование контента, в частности, суды анализируют пользовательские соглашения, чтобы понять, каковы обязательства владельца сайта и пользователей. Маркетплейсы обычно признаются информационными посредниками, так как товары на них размещаются отдельными продавцами, объявления не модерируются владельцами сайтов (постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 06.05.2024 № 12АП-2463/2024). Если владелец сайта отсматривает поступающий контент и может его изменять, то он не признается посредником. Так, в одном деле владелец сайта рассматривал и принимал заявки на размещение рекламы экскурсий (постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.05.2024 № 15АП-3888/2024). Согласно пользовательскому соглашению владелец сайта был вправе изменять объявления, направленные ему пользователями, мог отклонить размещение информации, если она противоречит законодательству об интеллектуальной собственности. В этом кейсе суд обоснованно не признал владельца сайта информационным посредником.

В Обзоре вопросу определения размера компенсации за нарушение исключительного права посвящено сразу несколько пунктов (п. 21—24). Согласно ст. 1301 ГК РФ за нарушение исключительного права на произведение правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации в размере от 10 тыс. руб. до 5 млн руб. Размер компенсации определяется по усмотрению суда исходя из характера нарушения.

Пункт 21 Обзора разъясняет, какие именно критерии учитываются при определении суммы компенсации за нарушение исключительного права на объект авторских и (или) смежных прав в интернете. К таким критериям относятся: данные о посещае­мости, данные о доходности сайта, на котором неправомерно использовался этот объект, длительность периода неправомерного использования объекта на сайте, характер деятельности ответчика, в том числе допускалось нарушение однократно или систематически. Наличие конкретных критериев помогает судам определить компенсацию, соразмерную допущенному нарушению в интернете.

Судебная практика разъясняет, как привлекать к ответственности нарушителя, если произведение доведено до всеобщего сведения без согласия правообладателя в интернете.

Суды различают два вида нарушения — скачивание объекта интеллектуальной собственности (ОИС) из интернета без согласия правообладателя и размещение ОИС в интернете без согласия правообладателя. В первом случае самостоятельным нарушением считается каждое скачивание ОИС, следовательно, к ответственности можно привлечь за каждое незаконное скачивание ОИС.

Во втором же случае нарушением считается именно незаконное размещение на сайте. Нарушителя можно привлечь к ответственности только за одно длящееся нарушение — размещение на сайте, но не за каждое скачивание произведения третьими лицами на таком сайте. При этом количество скачиваний произведения пользователями сайта может быть учтено при определении размера компенсации, взыскиваемой с лица, незаконно разместившего произведение. Неоднократность размещения произведения на нескольких сайтах или страницах сайта может также считаться одним нарушением, если оно охвачено единым намерением.

Например, в деле № А32-22933/2020 истец утверждал, что его фотографии были незаконно размещены на 121 странице сайта и в социальных сетях, что, по его мнению, составило 121 нарушение. Однако суды установили, что в данном случае действия ответчика охвачены единым намерением — привлечь внимание к сайту и его содержимому, поэтому было совершено одно нарушение (дело Арбитражного суда Краснодарского края № А32-22933/2020).

ВС РФ в Обзоре не обошел вниманием вопрос, касающийся статуса информационного посредника, а именно, являются ли информационными посредниками:

• лица, которые предоставляют на своих сайтах ссылки на материалы, содержащие объекты авторских и (или) смежных прав, размещенные на других сайтах (п. 17 Обзора);

• владельцы социальных сетей и торговых площадок, которые не только предоставляют возможность размещения информации об экземплярах произведений и материальных носителях, но и сами совершают сделки по их рекламе, продаже и получают доход непосредственно от неправомерного использования РИД (п. 18 Обзора);

• владельцы сайтов, предоставляющие пользователям возможность размещения материалов, содержащих объекты авторских и (или) смежных прав (п. 19 Обзора);

• владельцы мобильных приложений, использование которых осуществляется посредством доступа к сети «Интернет», равно как и владельцы сайтов (п. 20 Обзора).

ВС РФ указал, что из всех перечисленных выше категорий информационными посредниками могут быть признаны только лица, которые предоставляют на своих сайтах ссылки на материалы, содержащие объекты авторских и (или) смежных прав, размещенные на других сайтах, в силу п. 5 ст. 1253.1 ГК РФ, а также владельцы мобильных приложений и владельцы сайтов, при условии, что они не размещают информационный контент и не получают от пользователей плату за использование такого контента, а лишь предоставляют техническую возможность размещения материала или информации, необходимой для его получения, либо предоставляют возможность доступа к материалу в сети «Интернет».

Таким образом, основным критерием, по которому суд признает или не признает владельца сайта, мобильного приложения или иного ресурса с использованием сети «Интернет» информационным посредником, является получение выгоды из размещения или передачи материала или информации лицом, являющимся владельцем сайта, мобильного приложения или иного ресурса, поскольку в таком случае оно выступает не в роли нейтрального посредника, а активного участника коммерческой деятельности, и должно нести соответствующую ответственность за нарушение.

По нашему мнению, закрепление ВС РФ единого подхода к определению статуса информационного посредника для владельцев интернет-сайтов, мобильных приложений, торговых площадок и иных ресурсов в вопросах нарушения прав на РИД унифицирует правоприменительную практику.

Пункт 18 Обзора адресован не просто владельцам сайтов, а владельцам, осуществляющим функции онлайн-сервисов в сфере коммуникации и оказания услуг — к ним, например, относятся социальные сети, торговые площадки (маркетплейсы).

В соответствии с п. 18 Обзора, даже если сайт функционирует как площадка, где третьи лица самостоятельно размещают информацию об экземплярах произведений, материальных носителях, владельцы сайта не являются информационными посредниками, если сами совершают сделки по продаже указанных экземпляров и носителей или рекламируют их и (или) получают доход непосредственно от неправомерного использования результатов интеллектуальной деятельности. С одной стороны, этот вывод логично соотносится с выводами иных пунктов, относящихся к информационным посредникам: в каждом отдельном случае суд должен учитывать характер осуществляемой владельцем сайта деятельности и определенных условий использования сайта, установить, насколько активную роль владелец сайта выполняет в формировании размещаемого материала и (или) получает ли он доходы непосредственно от неправомерного размещения материала (п. 16).

С другой стороны, остается вопрос, что может считаться получением дохода непосредственно от неправомерного использования РИД. В приведённых в п.18 Обзора примерах этот вопрос не анализируется.

Можно предположить, что под действия п. 18 подпадают случаи, когда маркетплейсы продают линейки своих же товаров, которые потенциально могут нарушать интеллектуальные права третьих лиц. В этом случае сослаться на статус информационного посредника не получится. Также п. 18 может применяться, когда используется функционал, позволяющий рекламировать конкретный товар для пользователей маркетплейса. Однако с учётом того, что на маркет-плейсах используются различные варианты монетизации, остаётся неясным, какой уровень вовлеченности владельца площадки в сделки с экземплярами и носителями произведений будет считаться достаточным.

Отдельного внимания заслуживает вопрос о предоставлении доказательств самостоятельного использования ответчиком объектов интеллектуальных прав и получения доходов от непосредственного их использования. В примере 1, который приводится в Обзоре в качестве иллюстрации к пункту 18, выводы суда строились именно вокруг оценки наличия таких доказательств. Суд апелляционной инстанции посчитал, что в материалах дела отсутствуют доказательства, достоверно подтверждающие загрузку ответчиком (владельцем сайта) музыкальных произведений в социальную сеть.

Но суд кассационной инстанции счел, что именно ответчик является лицом, разместившим музыкальные произведения в социальной сети, поскольку судам представлены доказательства самостоятельного использования ответчиком объектов интеллектуальных прав и получения доходов от непосредственного их использования. Однако пример не раскрывает, что конкретно за доказательства были предоставлены, что опять-таки оставляет возможность для интерпретаций.

В итоге, можно предположить, что хотя выводы п. 18 Обзора сформулированы на основании конкретных ситуаций, они имеют абстрактный характер и порождают ряд новых вопросов. Представляется, что на практике сформулированные в п. 18 подходы подтолкнут владельцев сайтов ещё более пристально следить за тем, информация о каких объектах интеллектуальной собственности размещается.

ВС РФ включил в п. 25 Обзора случай из практики, в котором судом было отмечено, что использование фотографии, которая получилась в результате изменения границ и (или) формата (кадрирования, обрезки) исходного изображения без внесения в него творческих изменений, по общему правилу, не признается переработкой (созданием производного произведения). Таким образом, ВС РФ закрепил позицию о том, что изменение границ и (или) формата изображения фотографического произведения не является результатом творческого труда.

Законом предусматривается, что произведение может быть создано только творческим трудом гражданина (ст. 1257 ГК РФ). Соответственно, отсутствие творческого вклада предопределяет неохраноспособность произведения.

Вопросы об охраноспособности самих фотографий как объектов авторского права и о критериях творческой деятельности при их создании обсуждались, в частности, на Научно-консультативном совете при Суде по интеллектуальным правам¹.

Закрепление в Обзоре позиции о том, что обрезка не носит творческого характера и, следовательно, не является переработкой, будет иметь значение при определении судами факторов, влияющих на размер ответственности за нарушение исключительного права на фотографию.

Так, в п. 2 ст. 1270 ГК РФ приведен неисчерпывающий перечень способов использования произведения. Верховный Суд в Постановлении Пленума ВС РФ от 23.04.2019 №10 в п. 56 отметил, что использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации несколькими способами представляет собой, по общему правилу, соответствующее число случаев нарушений исключительного права. Также следует учитывать, что в случае нарушения личного неимущественного права на неприкосновенность произведения автор всегда вправе прибегнуть к его защите в порядке статьи 1251 ГК РФ даже при отсутствии у него исключительного права.

Дополнительно следует отметить, что указанная позиция из Обзора может быть использована в отношении любых других форм произведений, а не только фотографий. Следовательно, обрезка или иное нетворческое изменение как фотографии, так и любого другого произведения (литературного, музыкального) не будет считаться случаем использования (в значении пп. 9 п. 2 ст. 1270 ГК РФ).

Ранее в практике наблюдалась неоднозначная позиция судов по вопросу о том, является ли обрезка фотографии переработкой.

За последние годы было вынесено несколько решений, в которых судами обрезка фотографии признавалась переработкой. Так, Арбитражный суд г. Москвы в решении от 08.02.2022 по делу №А40-237112/21-15-1699 признал обрезку фотографического произведения по краям переработкой.

В решении Арбитражного суда Республики Алтай от 29.07.2022 по делу №А02-158/2022 суд признал обрезку фотографии переработкой по причине того, что она привела к уменьшению изображения, нарушению видения и творческого замысла автора. Схожие правовые позиции можно обнаружить в решении Арбитражного суда Иркутской области от 21.09.2023 по делу №А19-9887/2023, решении Арбитражного суда Саратовской области от 14.11.2023 по делу №А57-2283/2023, решении Арбитражного суда Нижегородской области от 27.06.2023 по делу №А43-9266/2023 и других актах.

Однако также было вынесено много решений, в которых суд не признал обрезку фотографии переработкой. Подобные правовые позиции можно обнаружить в постановлениях СИП от 13.10.2023 № С01-1580/2023 по делу № А65-34271/2022, от 25.05.2023 N С01-661/2023 по делу №А66-5107/2022, Решение Арбитражного суда Иркутской области от 15.04.2024 по делу №А19-3697/2024, Решение Арбитражного суда Московской области от 07.08.2023 по делу №А41-43898/2023, Решение Арбитражного суда г. Москвы от 18.07.2023 по делу №А40-87790/23-5-705.

Представляется, что результатом принятия рассматриваемого Обзора станет установление единообразного подхода в практике, когда обрезанная фотография не будет квалифицироваться как производное произведение.

1 Протокол № 31 заседания Научно-консультативного совета при Суде по интеллектуальным правам // Суд по интеллектуальным правам. URL: https://ipc.arbitr.ru/storage/sites/ipc/files/288/nks_protocol_31_16022024.pdf (дата обращения: 3 июня 2023 г).

Обзор ВС РФ является своевременным в связи с возрастающим объемом споров о нарушении прав в сети Интернет. Особенно следует подчеркнуть роль Суда по интеллектуальным правам (СИП) в формировании практики и современных подходов. ВС РФ, обобщая в том числе практику СИП, фактически распространяет выработанные подходы на суды общей юрисдикции.

В п. 5 Обзора ВС РФ рассмотрел вопросы дизайна сайта. Ранее существовал подход о том, что сайт можно защищать как объект авторского права. Теперь в практике появляется дополнительное требование, позволяющее оценивать наличие или отсутствие творческого вклада в создание такого дизайна. Такой подход, с одной стороны, закрепляет ранее устоявшуюся практику в отношении авторских прав. С другой, сам процесс может усложниться, если ответчик сможет доказать отсутствие творческого характера дизайна сайта. Тогда дизайн нельзя будет считать охраняемым объектом и воспользоваться нормами об интеллектуальном праве не получится.

Положения, относящиеся в Обзоре к фотографиям (п. 7, 13, 25 Обзора), можно было бы отнести и к другим объектам. Основной тезис, который использовался неоднократно ответчиками в делах о нарушении заключается в том, что фотографию можно скачать в сети Интернет свободно, «без регистрации и СМС». Суды неоднократно повторяют, что этот аргумент не имеет правового значения. Тем не менее ВС РФ такой подход в Обзоре отразил — размещение фотографии на различных сайтах в отсутствие сведений об авторстве не свидетельствует о том, что изображение находится в свободном доступе с возможностью копирования без согласия автора и без выплаты вознаграждения. Маловероятно, что эта позиция будет препятствовать ответчикам заявлять соответствующие доводы в суде.

Из этой же позиции следует и вывод о том, что отсутствие информации об авторе в сети Интернет не дает права использования произведения без его указания. В случае сомнений следует отказаться от использования такой фотографии.

Отдельно ВС РФ обращает внимание и на то, что кадрирование не является созданием производного произведения. То есть у автора не возникает самостоятельного права на кадрированное фотоизображение.

Ранее в своей практике СИП указывал, что изменение границ или формата снимка по краям нельзя признать переработкой — это неправомерное использование. С целью правильной квалификации действий по обрезке (кадрированию) фотографических произведений в качестве воспроизведения или переработки учитывается, что переработка произведения предполагает создание нового (производного) произведения на основе уже существующего.

Банки фотографий с указанием автора и выплатой вознаграждения за использование, в таком случае, становятся всё более выигрышным способом получения, например, маркетинговых материалов.

В п. 3 Обзора ВС РФ отметил, что права автора производного произведения на осуществленную им переработку охраняются при использовании в Интернете производного произведения независимо от охраны прав авторов произведений, на которых оно основано.

Закрепляя указанный подход, ВС РФ несколько важных вопросов.

Во-первых, правило о независимости правовой охраны производных произведений является общим для производных произведений, вне зависимости от того распространяются ли они в Интернете или нет в силу положений п. 4 ст. 1260 ГК РФ и п. 88 Постановления Пленума ВС РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее - Постановление № 10).

Данный пункт анализируемого Обзора является логическим продолжением правовой позиции о независимости правовой охраны производных произведений, ранее отраженной в Постановлении КС РФ от 16.06.2022 № 25-П. Статья 1260 ГК РФ (п.4) была дополнена следующим абзацем: «В случае неправомерного использования производного или составного произведения подлежат защите как авторские права переводчика, составителя и иного автора производного или составного произведения, так и права авторов произведений, на которых основано производное или составное произведение».

Кроме того, как указано в Постановлении КС РФ от 16.06.2022 № 25-П защита прав на производное произведение допустима и при отсутствии согласия на переработку от автора исходного произведения.

Одновременно стоит помнить, что принцип независимости производных произведений распространяется только в отношении осуществления права на производное произведение посредством применения мер его защиты, а не его использования. Так, использование производных произведений должно осуществляться с согласия автора/правообладателя исходного произведения (подп. 9 п. 2 ст. 1270 и п. 1 ст. 1229 ГК РФ).

Во-вторых, ВС РФ поднимает вопрос о творческой составляющей как основания для правовой охраны созданного результата в качестве объекта авторского права. В деле, которое приводится в Обзоре к рассматриваемому п. 3, речь идет о копии ранее созданного известного произведения.

Суд при разрешении вопроса об отнесении изготовленной копии скульптуры к объектам авторского права исходит из того, что пока не доказано иное, результаты интеллектуальной деятельности предполагаются созданными творческим трудом. А также указывает на то, что само по себе отсутствие новизны, уникальности и (или) оригинальности результата интеллектуальной деятельности не может свидетельствовать о том, что такой результат создан не творческим трудом и, следовательно, не является объектом авторского права. То есть ВС РФ высказал достаточно четко свою позицию о том, что у него не вызывает сомнений, что изготовленная копия скульптуры сама по себе может являться охраняемым объектом авторского права.

Далее, суд переходит к исследованию следующего важного вопроса, связанного с установлением прав создателей производных произведений, которые относятся к самостоятельным объектам правовой охраны авторского права.

Вопрос, который по мнению коллегии, не был разрешен и установлен судами – является ли переработка исходного произведения законной, то есть совершенной с соблюдением исключительных прав на исходное произведение и, как следствие – может ли автор переработанного произведения требовать соблюдения его исключительного права.

Для этого ВС РФ, возвращая дело на новое рассмотрение, обязал суд первой инстанции при новом рассмотрении дела установить, перешло ли исходное произведение – в общественное достояние.

В п. 10 Обзора ВС РФ отметил, что предоставление права использования произведения в печатном издании само по себе не является согласием правообладателя на использование этого произведения иными способами, в том числе в сети «Интернет».

Главный вопрос дела, приведенного в п.10 Обзора, заключается в наличии волеизъявления автора произведения на его размещение в интернете, исходя из конкретных обстоятельств достижения соглашения об опубликовании произведения и условий участия в научной конференции с учетом норм ст. 435, 437, 438 ГК РФ.

В п. 89 Постановления № 10 указано, что запись экземпляра произведения на электронный носитель с последующим предоставлением доступа к этому произведению любому лицу из любого места в любое время (например, доступ в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе Интернете) представляет собой осуществление двух правомочий, входящих в состав исключительного права, - правомочия на воспроизведение (подп. 1 п. 2 ст. 1270 ГК РФ) и правомочия на доведение до всеобщего сведения (подп. 11 п. 2 ст. 1270 ГК РФ). Другими словами, загрузка произведения и его последующая выгрузка его в Интернет опосредуется как воспроизведением, созданием копии (при загрузке), так и доведением до всеобщего сведения (при публикации в Интернет).

Однако в то же время в деле, вошедшем в п. 10 Обзора суд отмечает: «размещение произведения на Интернет-сайте с последующим предоставлением доступа к этому произведению любому лицу из любого места в любое время свидетельствует об осуществлении правомочия на доведение до всеобщего сведения (подпункт 11 пункта 2 статьи 1270 Гражданского кодекса Российской Федерации), которое нельзя отождествлять с другим правомочием, также входящим в состав исключительного права, - правомочия на воспроизведение (подпункт 1 пункта 2 статьи 1270 Гражданского кодекса Российской Федерации), и возможность их самостоятельной защиты посредством заявления».

Суд в деле, вошедшем в Обзор, также отмечает, что «предоставление права использования произведения в печатном издании само по себе не является согласием правообладателя на использование этого произведения иными способами, в том числе в сети Интернет».

Однако, по нашему мнению, необходимо в каждом конкретном случае исследовать, какие именно правомочия предоставляются правообладателем (лицензиаром) по лицензионному договору. Если правообладателем (лицензиаром) было прямо предоставлено право на публикацию произведения и его доведение до всеобщего сведения именно в печатном издании, то это не является согласием правообладателя на использование этого произведения в сети Интернет.

Если же правообладателем было предоставлено общее право на публикацию произведения - доведение до всеобщего сведения без каких-либо ограничений/уточнений о способе такой публикации (только в печатном виде или в электронном виде), то нет оснований говорить о том, что /правообладателем не представлено право на доведение до всеобщего сведения произведения в Интернете. Площадка для публикации (печатное издание и/или его электронная версия) не изменяет сути представленного правомочия доведения до всеобщего сведения.

В п. 15 Обзора ВС РФ отметил, что объекты авторских и (или) смежных прав, размещенные на сайте в сети "Интернет", непосредственно используются владельцем сайта, если иное не следует из обстоятельств дела и представленных доказательств. По общему правилу, если иное также не следует из обстоятельств дела и представленных доказательств, считается, что владельцем сайта является администратор доменного имени, адресующего на соответствующий сайт.

В данном пункте Обзора закрепляется презумпция того, что за нарушение интеллектуальных прав несет ответственность администратор доменного имени как лицо, отвечающее за его содержание сайта, расположенного по адресу домена. При этом презюмируется, что именно администратор домена является и администратором расположенного на нем сайта, соответственно, именно он отвечает за его содержание.

По нашему мнению, указанные презумпции могут быть опровержимы, исходя из принципа добросовестности.

Во-первых, на практике администратор доменного имени и администратор сайта – это не всегда одно и то же лицо. Администратор домена может передать право размещения сайта на домене другому лицу. В таком случае, при размещении незаконного контента и нарушении исключительных прав владельцем сайта, администратор доменного имени не принимает каких-либо действий в отношении объектов интеллектуальной собственности. Представляется, что у администратора доменного имени должна быть возможность доказать свою непричастность к правонарушению. Однако подход ВС РФ и суда по интеллектуальным правам говорит скорее об обратном, администратор домена привлекается к ответственности на основании следующей предпосылки:

В Постановлении от 16.03.2015 № С01-131/2015 по делу № А56-17193/2014 СИП отметил, что: «Поскольку фактическое использование ресурсов сайта невозможно без участия в той или иной форме администратора домена, являющегося лицом, создавшим соответствующие технические условия для посетителей своего интернет-ресурса, владелец домена несет ответственность за содержание размещенной на соответствующем сайте информации».

Подход подтвержден в Постановлении СИП от 09.09.2022 № С01-1289/2022 по делу № А40-243540/2022.

На наш взгляд такой подход является не в полной мере сбалансированным. С одной стороны, в силу действующего законодательства администратор домена является лицом, фактически несущим ответственность за содержание сайта, а следовательно, делегируя свои полномочия третьему лица (администратору сайта) и фактически утрачивая контроль над содержанием сайта под соответствующим доменным именем, администратор домена принимает на себя все связанные с этим риски. То есть, по сути, при таком подходе можно говорить об установлении правила о безвиновной ответственности администратора доменного имени.

Однако, на наш взгляд, у администратора доменного имени должна быть возможность опровергнуть презумпцию ответственности за содержание сайта, расположенного на администрируемом домене, если права использования домена переданы третьему лицу.

Во-вторых, презумпция наличия нарушения администратора сайта при незаконном размещении на сайте объекта интеллектуальной собственности опровергается в случае, если незаконный контент размещают пользователи сайта, а не владелец сайта непосредственно. Владелец сайта может лишь предоставлять платформу для размещения материалов и не участвовать в размещении (т. е. являться информационным посредником при соблюдении приведенных в ст. 1253.1 ГК РФ условий). В таком случае ответственность за нарушение несет лицо, разместившее материал, а не владелец сайта.

В п. 18 Обзора ВС РФ отметил, что владельцы сайтов в сети "Интернет", осуществляющие функции онлайн-сервисов в сфере коммуникации и оказания услуг (например, социальных сетей, торговых площадок), которые не только предоставляют возможность размещения третьим лицам информации об экземплярах произведений, материальных носителях, но и сами совершают сделки по продаже указанных экземпляров и носителей или рекламируют их и (или) получают доход непосредственно от неправомерного использования результатов интеллектуальной деятельности, информационными посредниками не являются.

Другими словами, в п. 18. ВС РФ указал, что нужно разграничивать деятельность онлайн платформ как информационных посредников и как обычных участников оборота.

Многие цифровые платформы ведут смежную деятельность. Например, маркетплейс может продавать товары от своего лица, т.е. быть продавцом; сервисы, ориентированные на пользовательский контент (например, социальные сети, видео-платформы и др.), могут самостоятельно размещать контент на своих площадках.

Очевидно, что в случае самостоятельной реализации товара / загрузки контента на платформу лицо не может признаваться информационным посредником. Однако это не исключает статус этого лица как информационного посредника в ситуациях, когда оно выступает лишь платформой для загрузки пользовательского контента.

Иными словами, самостоятельная загрузка соцсетью контента не лишает ее статуса информационного посредника в целом, а лишь относительно того контента, который она загружает. В отношении контента, загруженного пользователями, соцсеть продолжает выполнять посредническую функцию и может рассчитывать на применение специальных норм ст. 1253.1 ГК РФ при соблюдении указанных в ней условий.