Представляется, что в российском банкротном законодательстве сама конструкция совместного банкротства супругов не предусмотрена. Вместе с этим в судебной практике можно встретить как согласие с подобным подходом, так и совершенно противоположную позицию, когда судами принимается совместное заявление и вводится соответствующая процедура банкротства. В материале рассмотрим специализированные и тонкие вопросы, связанные с банкротством супруга/супругов — общее/личное имущество супругов, расходы на «семейные нужды» и последствия при банкротстве одного из супругов для имущественной массы второго супруга и семьи в целом.
Из формального толкования положения главы X Закона о банкротстве следует, что супружеская пара просто даже не сможет подать одно заявление, в котором в качестве заявителей указаны одновременно муж и жена.
Вместе с этим в судебной практике можно встретить как согласие с подобным подходом (см., например, Определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 01.08.2016 по делу № А65-17221/2016), так и совершенно противоположную позицию, когда судами принимается совместное заявление и вводится соответствующая процедура банкротства (см., например, Определение Арбитражного суда Красноярского края от 12.07.2016 по делу № А33-14047/2016).
Даже в п. 10 постановления Пленума ВС РФ от 25.12.2018 № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан» (далее — Постановление № 48) аккуратно идет речь о процессуальной возможности объединения двух дел о несостоятельности супругов по правилам ст. 130 АПК РФ.
Таким образом, даже на, казалось бы, такую фундаментальную проблему у судебной практики отсутствует однозначный ответ, поэтому более специализированные и тонкие вопросы зачастую остаются недостаточно проработанными.
Истребование информации в отношении супругов/бывших супругов
Долгое время особо остро воспринимался вопрос истребования информации в отношении супругов/бывших супругов. К примеру, в п. 8 Обзора судебной практики разрешения споров о несостоятельности (банкротстве) за 2022 г., утв. Президиумом Верховного суда РФ 26.04.2023, указывается на возможность такого истребования, но с определенными ограничениями — наличием целесообразности предоставления истребуемой информации в отношении супруга должника, в том числе за период, выходящий за пределы сроков исковой давности для оспаривания сделок.
Но данные разъяснения также вносили недостаточную ясность, особенно в части периода, в который может быть истребована информация — в пределах трех лет до возбуждения дела о банкротстве, 10 лет до возбуждения дела о банкротстве и с даты заключения брака.
Определенность в проблему истребования сведений в отношении супругов должника внесена поправками в ст. 213.9 Закона о банкротстве, где прямо указано на правомочие финансового управляющего получать информацию об имуществе не только должника, но и его супруга.
Общее/личное имущество, долговые обязательства супругов и расходы на «семейные нужды»
Статья 45 СК РФ разграничивает три категории обязательств.
-
В отношении личного обязательства супруга устанавливается правило о том, что при недостаточности единоличного имущества предоставляется возможность выдела доли супруга-должника, как если бы осуществлялся раздел общего имущества супругов.
-
Под общими обязательствами понимается пассивная множественность лиц, например, оба супруга указаны в качестве созаемщиков в договоре. Однако подобное узкое понимание, основанное на количестве субъектов гражданско-правового договора, с точки зрения института брака являлось бы несправедливым и неестественным, поэтому семейным законодательством допускается обращение взыскания на общее имущество мужа и жены также в ситуациях, когда в отношениях с третьими лицами выступал один супруг, но полученное использовалось на семейные нужды.
Как указанное соотносится с презумпцией согласия, установленной в п. 2 ст. 35 СК РФ? Изначально причиной ее введения являлась необходимость обеспечения стабильности отношений гражданского оборота, однако уже на законодательном уровне было установлено довольно обширное исключение из ее сферы действия, подразумевая необходимость согласия супруга практически на все сделки с недвижимым имуществом под угрозой их оспоримости (п. 3 ст. 35 СК РФ). Правоприменитель также следует указанной тенденции и трактует эти положения в сторону сужения сферы действия презумпции согласия, указывая в судебных актах, что в отношении долговых обязательств, возникших у одного из супругов, не презюмируется согласие второго супруга. Соответственно, бремя доказывания возлагается на сторону заявителя (см., например: определения ВС РФ от 03.03.2015 № 5-КГ14-162, от 01.03.2016 № 75-КГ15-12 и т.д.).
Окончательная позиция по данному вопросу была сформирована в п. 5 Обзора судебной практики Верховного суда РФ № 1 (2016), утвержденного Президиумом Верховного суда РФ 13.04.2016 (далее — Обзор):
цитируем документ
В случае заключения одним из супругов договора займа или совершения иной сделки, связанной с возникновением долга, такой долг может быть признан общим лишь при наличии обстоятельств, вытекающих из п. 2 ст. 45 СК РФ, бремя доказывания которых лежит на стороне, претендующей на распределение долга.
Кроме того, ВС РФ в п. 5 Обзора указал, что для возложения на супруга солидарной обязанности по возврату заемных средств обязательство должно являться общим, то есть, как следует из п. 2 ст. 45 СК РФ, возникнуть по инициативе обоих супругов в интересах семьи либо являться обязательством одного из супругов, по которому все полученное было использовано на нужды семьи.
Необходимо понимать, что подобный подход согласуется с положениями общей части обязательственного права, а точнее, с самим понятием обязательства, согласно которому ответственность перед кредитором в силу обязательства несет непосредственно и только должник (п. 1 ст. 307 ГК РФ), а также с невозможностью порождения правовых последствий обязательства для лиц, в таком обязательстве не участвующих (п. 3 ст. 308 ГК РФ). Именно из указанного совокупного толкования норм исходил КС РФ в определениях от 17.01.2013 № 4-О, от 07.02.2013 № 116-О, от 27.10.2015 № 2463-О и пр.
Но в то же время приведение заявителем доказательств наличия согласия второго супруга на вступление в заемные или иные долговые обязательства не является достаточным основанием для признания долгов общими (см., например, постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.01.2020 № Ф05-24098/2019 по делу № А40-246171/2015, постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 17.10.2023 № Ф06-7558/2023 по делу № А65-24356/2022 и т.д.).
Таким образом, при рассмотрении требования о признании общим обязательством супругов к обстоятельствам, подлежащим исследованию и установлению в судебном процессе, относится цель использования полученных от кредитора денежных средств.
- Обязательство, формально возложенное на одного из супругов, но «использованное на нужды семьи».
В целом «семейные нужды» являются оценочной категорией. Как правило, речь идет о расходах на коммунальные услуги, питание, одежду, медицинские услуги, образование детей, приобретение и ремонт жилья для совместного проживания, приобретение и обслуживание транспортного средства и иные расходы на поддержание необходимого уровня жизни семьи (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 15.09.2022 № Ф09-6366/22 по делу № А60-36830/2021).
Существенным с правовой точки зрения является распределение бремени доказывания расходования полученных денежных средств между лицами, участвующими в деле: заявитель должен доказать использование на нужды семьи или, наоборот, ответчик — употребление на личные нужды?
Например, ранее в Определении от 16.09.2014 № 18-КГ14-103 ВС РФ в рамках рассмотрения вопроса о разделе совместно нажитого имущества супругов указал:
цитируем документ
Расходование полученных по кредитным договорам денежных средств на нужды семьи презюмируется действующим семейным законодательством, а потому возложение обязанности по доказыванию данного обстоятельства на какую-либо из сторон противоречит положениям ст. 56 ГПК Российской Федерации, стороны должны доказывать расходование денежных средств не на нужды семьи другим супругом.
Но, на наш взгляд, применение указанного подхода целесообразно при рассмотрении исковых требований третьего лица (кредитора), так как подразумевается, что он не обладает достаточными сведениями о внутрисемейном распределении обязанностей супругов по содержанию совместного имущества и расходованию денежных средств, в связи с чем у него фактически отсутствует возможность по сбору и предоставлению соответствующих доказательств, в то время как ответчик (супруг) может это опровергнуть.
Однако в 2016 г. ВС РФ изменил правовой подход к рассмотрению данного вопроса, установив в п. 5 указанного выше Обзора судебной практики обязанность истца по доказыванию расходования заемных средств на общие нужды супругов:
цитируем документ
Долг считается индивидуальным, пока не будет доказано, что денежные средства по нему были потрачены на нужды семьи.
См., например, также: постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 25.06.2020 № Ф08-3912/2020, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.06.2022 № Ф07-7092/2022, постановление Арбитражного суда Уральского округа от 04.12.2023 № Ф09-547/22 по делу № А60-4946/2021, постановление Арбитражного суда Центрального округа от 29.01.2024 № Ф10-6933/2023 по делу № А14-14562/2019 и т.д.
Применение указанного подхода целесообразно при рассмотрении исковых требований одного из супругов к другому супругу, в связи с тем, что стороны процесса владеют достаточными сведениями о расходовании денежных средств и обладают действительной возможностью предоставления соответствующих доказательств в силу своей осведомленности.
При всем этом подобный подход едва ли можно назвать оправданным в ситуации, когда данное требование заявляет не один из участников семейных отношений, а автономный и независимый субъект гражданского оборота — кредитор.
Очевидно возникновение доказательственной диспропорции, поскольку «в силу доверительных, личных и, как правило, закрытых от третьих лиц внутрисемейных отношений пояснить обстоятельства и представить доказательства того, что денежные средства, полученные от кредитора одним из супругов (или обоими), были израсходованы на личные нужды или на нужды семьи, могут лишь сами супруги» (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 24.03.2023 № Ф09-880/23 по делу № А71-14132/2021).
Изложенное привело к тому, что суды применительно к ситуациям, осложненным банкротным элементом, обращаются к изменению ординарного стандарта доказывания в сторону предоставления минимально достаточных доказательств (prima facie), что позволяло бы перенести бремя доказывания на противоположную сторону (супругов).
Соответственно, кредитору достаточно представить в материалы дела косвенные доказательства использования на семейные нужды полученного по долговому обязательству, тогда как от супругов ожидается представление действительно весомых доказательств (постановление Арбитражного суда Центрального округа от 16.11.2022 № Ф10-5070/2022 по делу № А23-8239/2021, постановление Арбитражного суда Московского округа от 03.11.2023 № Ф05-1700/2022 по делу № А40-178608/2020, постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 20.02.2024 № Ф04-58/2024 по делу № А03-2826/2023 и т.д.).
Например, в деле № А65-24356/2022 о признании требований по кредитному договору общим обязательством супругов первой и апелляционной инстанциями были установлены следующие обстоятельства:
заключение кредитного договора в период брака;
-
стандартный потребительский кредит нецелевого характера;
-
общность семейного бюджета;
-
отсутствие сведений об объективном расхождении целей и интересов супругов;
-
отказ супругов от раскрытия состава личных нужд и его документального подтверждения.
На основании изложенного суды сделали выводы об использовании полученных по кредитному обязательству средств на нужды семьи. Однако в Определении от 20.05.2024 № 306-ЭС23-26737 (1, 2) ВС РФ сделал важный вывод о том, что:
цитируем документ
...обязательства по кредитному договору не относятся к числу непрекращающихся. Они возникли до возбуждения дела о банкротстве <…>. Ввиду последующего освобождения <…> от долгов в деле о ее банкротстве эти обязательства, даже если ранее они и являлись общими обязательствами супругов, перестали быть таковыми, перейдя в разряд личных обязательств <…>. После этого <…> не могла быть признана лицом, на стороне которого сохраняется обязанность осуществить исполнение по кредитному договору.
Последствия при банкротстве одного из супругов для имущественной массы второго супруга и семьи в целом
Безусловно, специфика банкротных процедур гражданина потребовала принятия дополнительных детальных разъяснений, что и нашло отражение в п. 6 Постановления № 48. Закрепленный в данном пункте подход претерпел немало критики за его «прокредиторскую» направленность.
Причина в том, что погашение требований кредиторов по личным обязательствам и общим для супругов обязательствам требует реализации всего общего имущества, а далее за счет денежных средств, вырученных с продажи имущества, происходит погашение текущих обязательств, и затем средства, приходящиеся на долю супруга должника, направляются на удовлетворение требований кредиторов по общим обязательствам (в непогашенной части), а оставшиеся средства, приходящиеся на долю супруга должника, передаются этому супругу (п. 1, 2 ст. 45 СК РФ) (постановление КС РФ от 04.06.2024 № 28-П).
Таким образом, обращение взыскания на долю супруга-банкрота в общем имуществе супругов приводит, по сути, к разделу совместной собственности по смыслу семейного законодательства, но со спецификой, свойственной банкротству.
Прекрасным примером продолжения данного подхода высшей судебной инстанцией являются определения ВС РФ от 13.05.2024 № 305-ЭС23-26121 (1), 305-ЭС23-26121 (2) по делу № А41-71149/2020.
В данном деле финансовый управляющий оспорил сделку по продаже бывшей супругой должника автомобиля третьему лицу. Если в части недействительности договора купли-продажи судебные инстанции были единодушны, то вопрос последствий вызвал разногласия. Апелляционная инстанция взыскала в конкурсную массу должника полную стоимость автомобиля с третьего лица.
Однако тут ВС РФ напомнил, что вред конкурсной массе причинен совместными действиями как третьего лица, так и бывшей супруги, поэтому их ответственность должна носить солидарный характер. При этом изложенное не дает оснований для применения последствий в виде взыскания в конкурсную массу всей стоимости авто, поскольку такие действия не возвращают стороны в положение, существовавшее до совершения сделки.
Изначально спорное имущество являлось совместно нажитым, следовательно, должнику принадлежала лишь его половина, как было бы при разделе данного имущества.
Если бы в деле о банкротстве должника были установлены совместные долги, то в таком случае супруга могла бы претендовать на гораздо меньшую долю, поскольку супруги по общим обязательствам являются солидарными должниками.
Здесь интересно повторно обратиться к делу № А65-24356/2022, о котором речь уже шла выше. Так, исходя из материалов дела, в 2011 г. должнику предоставлен кредит.
В 2021 г. супруга должника обратилась с заявлением о признании ее банкротом, и к концу указанного года судом завершена процедура реализации ее имущества, а она, в свою очередь, освобождена от долгов. В 2022 г. уже супруг (должник) обращается в суд с заявлением о признании его несостоятельным (банкротом). Должник признается банкротом, вводится процедура реализации его имущества, и с заявлением о включении в реестр на основании кредитного договора от 2011 г. обращается кредитор; помимо этого, кредитор просит признать требования по кредитному договору общим обязательством супругов. Последнее и стало «камнем преткновения».
Солидарность супругов по общим обязательствам приводит к тому, что с даты вынесения арбитражным судом определения о признании обоснованным заявления о признании одного из них банкротом срок исполнения возникших денежных обязательств считается наступившим, и разъяснения Пленума ВС РФ регламентируют возможность и порядок погашения такого общего обязательства.
Соответственно, освобождение супруга-банкрота от дальнейшего исполнения требований кредиторов в соответствии с п. 3 ст. 213.28 Закона о банкротстве (в том числе в отношении общих обязательств супругов, не заявленных при введении реструктуризации долгов или реализации имущества) приводит к «списанию» такого долга в силу его солидарного характера, что закономерно лишает кредитора права на предъявление требования ко второму супругу в его последующем банкротстве, на что и было указано ВС РФ в Определении от 20.05.2024 № 306-ЭС23-26737 (1, 2).
Отдельно важно выделить довольно затруднительные ситуации, когда должник зарегистрировал брак, но потом с началом ведения бизнеса и в целях защиты от притязаний от кредиторов формально расторгает брак, но между супругами продолжаются семейные отношения, ведется совместный быт, воспитываются дети и т.д., при этом все вновь приобретенное имущество регистрируется исключительно на бывшего супруга.
В отношении таких случаев инструментарий для защиты имущественных требований кредиторов продолжает разрабатываться; например, в споре по заявлению финансового управляющего о признании права собственности должника на пять объектов недвижимости (квартиры и нежилое помещение) в деле № 307-ЭС22-15103 (8) ВС РФ не усмотрел обстоятельств, свидетельствующих о принадлежности спорных объектов недвижимости должнику (о возникновении у него соответствующего права):
цитируем документ
...суды первой и апелляционной инстанций исходили из недоказанности обстоятельств, свидетельствующих о принадлежности спорных объектов недвижимости должнику (о возникновении у него соответствующего права), отклонив доводы финансового управляющего о ничтожности договоров купли-продажи как мнимых сделок.
В связи с этим при принятии решения об отсутствии достаточных оснований для передачи на рассмотрение судебной коллегии кассационной жалобы по настоящему спору о признании права собственности ВС РФ учел наличие вступившего в законную силу судебного акта суда общей юрисдикции по делу о выделе доли в общем имуществе супругов и отметил, что в рамках настоящего спора на разрешение арбитражного суда не передавалось требование о признании общими тех обязательств, на принятие которых супруга должника дала согласие.
Также следует отметить, что в некоторых случаях финансовые управляющие пытаются взыскать в конкурсную массу половину полученного дохода супруга должника за период брака, в том числе на основании справок 2-НДФЛ.
Суды считают, что действующими нормами законодательства о банкротстве не предусмотрено обращение взыскания на доход супруга должника, полученный во время брака, при этом в рамках подобных споров также устанавливается расходование денежных средств на нужды семьи (Обзор судебной практики Верховного суда Чувашской Республики по гражданским делам № 2/2022, утв. Президиумом Верховного суда Чувашской Республики 20.07.2022).