Государство и бизнес — по 50%. Возможен ли такой паритет в финансировании науки

| статьи | печать
Государство и бизнес — по 50%. Возможен ли такой паритет в финансировании науки

Если брать мировую практику, то это не просто возможно — в ведущих западных экономиках бизнес порой берет на себя львиную долю таких расходов. Но речь о России, и вопрос в заголовке сохраняет многолетнюю актуальность. Между тем задача перед страной достичь такого паритета к 2035 г. поставлена, недавно о ней напомнил президент. Спасибо экспертам — к обсуждению проблемы подключились активно.

В докладе «О долгосрочном научно-технологическом развитии России», подготовленном Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН в 2022 г., ученые констатировали, что возможностей повысить затраты на НИОКР за счет государства нет (его расходы на это, по их словам, уже находились практически на уровне развитых стран), и Россия — один из мировых лидеров по «огосударствлению» науки. Авторы доклада сетовали тогда, что даже в Белоруссии лучше соотношение между негосударственным и государственным финансированием, и наука в большей мере получает деньги на НИОКР от компаний, «хоздоговорных» работ.

Но время, в силу известных событий, ужесточается, требует от России технологического суверенитета, а от бизнеса — разделить расходы на его обеспечение наравне с государством.

Об этом Владимир Путин недавно напомнил в Дубне, где провел заседание Совета по науке и образованию.

«Повторю: в Послании, а затем в майском Указе мы зафиксировали, что к 2030 г. увеличим внутренние затраты на исследования и разработки не менее чем до 2% ВВП. Понимаю, что и этого мало, но вы должны к этому стремиться и, добившись этого результата, безусловно, должны идти дальше, в том числе за счет двукратного роста инвестиций в науку и технологии со стороны частного бизнеса», — сказал президент.

На его просьбу представить конкретные предложения по механизмам участия компаний в ускоренном создании отечественных передовых решений, от участников заседания последовали примеры уже успешного взаимодействия с бизнесом в этом плане. По одному из нацпроектов бюджетное финансирование составило всего 17,3%, а финансирование госкорпорации — 82,7%.

Правда, стоит заметить, что госкорпорация — не совсем частный бизнес.

Днем позже зампред правительства Дмитрий Чернышенко на заседании коллегии Минобрнауки тоже указал на важность мотивировать бизнес активнее инвестировать в науку.

«К 2035 г. объем его вложений должен сравняться с бюджетным. Об этом вчера глава государства говорил на Совете по науке и образованию в Дубне», — подчеркнул он.

Послушаем теперь экспертов (см. с. 02).

Комментарий эксперта

Если мы посмотрим на европейский опыт, то там интеграция бизнеса и науки — инвестиционно оправданная и привлекательная для бизнеса история. С привлечением частного капитала строятся студенческие кампусы, создаются технические лаборатории, развиваются технопарки. При этом еще одной стороной такого партнерства всегда выступает государство — в качестве заказчика, инвестора или партнера. Участие бизнеса в таких проектах всегда предполагает наличие преференций для него — налоговых льгот, субсидий и т.п.

Похожие «истории» развиваются уже и в России, только мы сейчас — в самом начале этого пути. Например, сегодня есть запрос на активное развитие индустриальных парков, которые в идеальной своей модели предполагают кооперацию бизнеса, государства и науки. Вопрос развития индустриальных парков активно курируется со стороны государства, разрабатываются различные меры поддержи и мотивации бизнеса.

Есть и примеры сотрудничества бизнеса и вузов в части создания на базе университетов высокотехнологичных лабораторий, каких-то полезных для науки коллабораций. Например, компания «Геоинжсервис», в составе Инвестгруппы «РВМ Капитал», сотрудничает с лабораторией МГУ, предоставляя для практической работы студентов установку статического зондирования. Но такие истории в большинстве своем чистое меценатство.

Поэтому, отвечая на вопрос, реально ли достичь софинансирования науки в соотношении 50% со стороны бизнеса и 50% — государство, я отвечу, что — да, реально. Но эффективность такого взаимодействия будет зависеть, в первую очередь, от государства: насколько грамотно и эффективно для всех участников будет выстроена система такого партнерства.

Комментарий эксперта

Последние тридцать лет планы по увеличению финансирования науки до уровня 2% ВВП мигрируют из одной программы в другую. А в реальности существующий объем финансирования на уровне одного процента имеет тенденцию к снижению. Что касается принципов паритетного участия бизнеса и государства, то для прикладных разработок это может работать. Для фундаментальных исследований — нет, бизнес не будет добровольно вкладывать в научную деятельность без понимания горизонта возврата и экономической эффективности инвестиций. Для успешной реализации поставленных целей, во-первых, необходимо обеспечить приток молодых ученых в научные исследования и разработки, во-вторых, стимулировать внутренний спрос на инновации и развивать МСП.

Комментарий эксперта

На сегодня доля корпоративного сектора в финансировании фундаментальных исследований оценивается на уровне 30—35%. Очень часто в экспертных и ведомственных дискуссиях в качестве целевой модели финансирования науки фигурируют США, где на бизнес приходится порядка 75—80% инвестиций. Начиная с 2000-х гг. эти показатели стали довольно общим местом для российской науки. Многие управленцы от науки считали своим долгом обозначить их в качестве целевого ориентира. Отсюда, например, те же попытки усилить за счет бюджетных вливаний университетскую науку, традиционно, еще с советских времен уступавшую академической, сконцентрированной под ведомством Академии наук.

Но сегодняшняя треть от общих вложений — это довольно усредненная цифра, поскольку отраслевая конкретика начинает довольно сильно разниться — от визуально прирастающего инженерно-конструкторского направления до того же агробиотеха или исследований климатических проблем. К тому же бизнес объективно заинтересован в прикладных исследованиях — ему нужны действующие и зарекомендовавшие себя решения. И здесь вопрос к опытно-экспериментальной базе и возможности запуска мелкой либо малотоннажной серии на исследовательской инфраструктуре. Но надо понимать — помимо чисто финансовых и технических проблем мы упираемся в серьезную нехватку соответствующих высококвалифицированных и компетентных специалистов.

Кстати, со стороны федерального Минобрнауки ожидается прирост в 2024 — 2025 гг. объема финансирования НИОКР со стороны корпоративного сектора. Причины во многом известны — западные страны блокируют какое-либо взаимодействие по линии инновационных технологий и разработок. Наложены ограничения, со строгим отслеживанием, на высокотехнологичные цепочки поставок. Это с одной стороны. С другой — продолжающаяся специальная военная операция, заявляющая высокий спрос на инженерно-конструкторские разработки и решения. В совокупности эти факторы, конечно, подстегивают совокупный объем как государственных, так и корпоративных инвестиций в науку. Причем в качестве основных каналов рассматриваются прежде всего такие госпрограммы, как «Приоритет – 2030» и «Передовые инженерные школы (ПИШ)».

Комментарий эксперта

Здесь не должно быть мифических идеалов. Красивые концепции и лозунги о развитии науки не помогут, если не наполнить их практическими механизмами. И, вероятно, коммерчески выгодными. Если фундаментальную науку финансирует, как правило, государство, а бизнес — только через добровольную благотворительность, то прикладную науку, конвертируемую в технологии и инновации, вполне могут финансировать предприятия. Надо иметь в виду пример Китая, где именно крупный бизнес, частный и государственный, — основной драйвер прикладной, конвертируемой науки. Именно предприятия выступают заказчиком — их научно-технологические центры формируют новое знание, что не исключает привлечения университетов и научных центров. В России, вероятно, тоже придется пройти этот путь — центры разработок при крупных компаниях должны иметь стимулы вкладываться в НИОКР. Но для этого надо формировать технологические цепочки — от инноваций и разработок в продукцию. А это инвестиции, а инвестиции с текущей ставкой процента должны быть очень рентабельными. Поэтому задача комплексная. Решить ее отчасти должен закон о технологической политике, внесенный правительством в Госдуму.

При поддержке институтов развития будут формироваться настоящие технологические цепочки, от микроэлектроники до космоса, от новых материалов до автомобилей. Лишь формирование полноценных цепочек с рентабельным сбытом подтолкнет бизнес к финансированию науки и разработок. Если не получается рыночным путем, то надо следовать проторенным международным, например, путем чеболей и финансово-промышленных групп азиатского континента.

Комментарий эксперта

Президентом России Владимиром Владимировичем Путиным поставлена задача развития науки и образования по всей стране в равнозначных масштабах и не только действующих научных региональных и федеральных центрах. В этой связи планируется построить 40 университетских кампусов и выделить на это 400 млрд руб. В тоже время за счет государства решение вопроса устойчивого и ориентированного на текущие проблемы экономического развития страны, научного комплекса необходимо выстраивать на паритетных началах с бизнесом — 50/50%. Именно в таком соотношении мы сможем достичь высокого уровня коммерциализации научных идей и повышения отдачи от инвестиционных вложений в научную сферу. Когда бизнес заинтересован в отдаче, значит, и идеи поддерживаются максимально ориентированные на быстрое и полезное внедрение для общества. Привлечение представителей бизнес-сообщества к проведению грантовых конкурсов по выявлению научных идей и разработок позволит достичь высокого показателя частных капиталовложений в науку и коллаборации интересов ученых и предпринимателей.