В 2020 г. ВС РФ впервые обозначил основные параметры компенсационного финансирования в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом Верховного суда РФ 29.01.2020). В то же время с этого момента доктрина компенсационного финансирования получила свое стремительное развитие. В материале рассмотрим интересные дела из судебной практики ВС РФ за июнь — июль 2024 г., в частности возможные способы несубординации требований контролирующего лица.
Под компенсационным финансированием понимаются действия контролирующего лица, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования, в частности с использованием конструкции договора займа.
Его закономерное последствие — понижение очередности удовлетворения требования контролирующего лица к должнику:
цитируем документ
Очередность удовлетворения требования кредитора, аффилированного с лицом, контролирующим должника, может быть понижена, если этот кредитор предоставил компенсационное финансирование под влиянием контролирующего должника лица.
Пункт 4 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утв. Президиумом Верховного суда РФ 29.01.2020 (далее — Обзор)
Между тем в Обзоре не сказано о сделке, которая будет совершена в счет сделки по предоставлению компенсационного финансирования.
Признание сделки недействительной при наличии признаков компенсационного финансирования
В июне — июле 2024 г. ВС РФ рассмотрел два дела, эволюционно дополняющие положения Обзора. В них исследована ситуация со сделкой по исполнению должником в счет исполнения им обязательства перед заинтересованным (аффилированным или контролирующим) лицом, которая может быть признана недействительной, если исполнение заинтересованным лицом имело признаки компенсационного финансирования.
По смыслу п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов, и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка).
Таким образом, для признания фраудаторной сделки недействительной по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве необходимы следующие условия:
- наличие признаков объективного банкротства на момент совершения сделки либо сделка (несколько взаимосвязанных сделок) приводит к наступлению состояния объективного банкротства;
- наличие требования (требований) к должнику и причинение оспариваемой сделкой вреда кредиторам;
- цель причинения вреда кредиторам должника и знание контрагента о наличии цели причинения вреда кредиторам.
При отсутствии одного из указанных признаков сделка не может быть признана недействительной применительно к п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
Если имущественным правам кредиторов должника не был причинен вред, то отсутствовали основания для признания их недействительными на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве
В период с мая по декабрь 2019 г. общество, заинтересованное по отношению к должнику лицо, осуществляло финансирование деятельности посредством предоставления беспроцентных займов в виде оплаты выставляемых заемщику третьими лицами счетов в условиях наличия на стороне должника признаков неплатежеспособности (Определение ВС РФ от 26.06.2024 № 302-ЭС23-30103 (1, 2) по делу № А74-5439/2020).
Впоследствии между должником и обществом было заключено несколько договоров уступки требований, в рамках которых должник передал ответчику требования к третьим лицам. Ни один из приведенных договоров не содержал условия об оплате со стороны цессионария. Общество получило реальное исполнение по данным договорам, которое зачло в счет погашения обязательств должника по выданным ему займам.
Конкурсный управляющий и уполномоченный орган обратились в суд с заявлением о признании недействительным договора уступки.
Суды первой и апелляционной инстанций признали недействительным договор уступки, исходя из того, что сделки совершены в условиях неплатежеспособности должника в интересах заинтересованного по отношению к нему лица с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов. Суд первой инстанции при этом принял во внимание факт отсутствия в условиях оспариваемых договоров положений об оплате. С учетом этого он пришел к выводу о том, что ликвидные требования переданы должником на безвозмездной основе, а само по себе наличие у должника задолженности по договорам займа не является доказательством достижения сторонами соглашения о цене уступаемого права требования, порядке и сроках ее уплаты.
Суд апелляционной инстанции дополнил, что данные сделки не являлись безвозмездными, а представляли собой возврат компенсационного финансирования, предоставленного должнику в условиях его имущественного кризиса. При этом возврат компенсационных платежей влечет уменьшение конкурсной массы и, как следствие, причинение вреда имущественным правам кредиторов.
Суд округа отменил судебные акты и принял новый судебный акт о частичном удовлетворении требований со ссылкой на положения п. 2 ст. 61.2 и ст. 61.3 Закона о банкротстве, так как в рассматриваемом случае в результате совершения оспариваемых сделок имущественным правам кредиторов должника не был причинен вред, а значит, и отсутствовали основания для признания их недействительными на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
Таким образом, суд округа исходил из предпосылок о том, что вывод суда апелляционной инстанции о наличии вреда в той мере, в которой реестровые кредиторы лишились приоритетной возможности получить удовлетворение своих требований за счет уступленной дебиторской задолженности должника, является неправомерным, поскольку лишение такой возможности фактически означает предпочтительное погашение требования ответчика, что соответствует диспозиции состава недействительности, предусмотренного п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве.
При этом суд округа констатировал возможность признания недействительными сделок, совершенных в пределах шестимесячного срока до принятия к производству заявления о признании должника банкротом, приняв во внимание доказанность всего состава недействительности по п. 1, 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Однако ВС РФ не согласился с выводами суда округа, поскольку при оспаривании сделок по основанию, предусмотренному п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, истец должен доказать факт нарушения сделкой имущественных интересов кредиторов должника.
Предоставляемые заинтересованным по отношению к должнику обществом беспроцентные займы фактически ВС РФ квалифицировал как компенсационное финансирование в условиях нахождения должника в состоянии имущественного кризиса. На это указывает в том числе и способ предоставления таких займов — погашение обязательств должника перед третьими лицами по выставляемым ими счетам.
В свою очередь, введение в отношении должника процедуры банкротства призвано исключить возможность нарушения имущественных интересов внешних (независимых) кредиторов в результате определяющего влияния на процедуру внутренних (заинтересованных) кредиторов. В данном случае для сторон были созданы условия для максимально возможного погашения обязательств, возникших из отношений по компенсационному финансированию (для изъятия этого финансирования) в ущерб интересам независимых кредиторов, то есть для переложения на последних риска утраты компенсационного финансирования, что очевидно свидетельствует о нарушении их имущественных интересов.
Удовлетворение ответчиком (аффилированным лицом) своего требования путем возврата займа (осуществления зачета) влечет причинение вреда имущественным правам кредиторов и подпадает под признаки подозрительной сделки, предусмотренные п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
цитируем документ
...в настоящем споре необходимо учитывать компенсационный характер финансирования, обязательства по возврату которого были прекращены вследствие совершения спорных сделок.
Требование контролирующего лица, подлежащее понижению в очередности (субординации), не может иметь преимуществ залогового кредитора в отношении кредиторов более приоритетных очередностей
Между должником и заказчиком заключены два договора подряда (Определение ВС РФ от 11.07.2024 № 305-ЭС24-3389 по делу № А40-111595/2020). В тот же период между компанией и должником заключены три договора займа, исполнение обязательств по которым было обеспечено залогом требования должника к заказчику.
В 2022 г. должник был признан банкротом. Компания на основании договоров уступила обществу требования к должнику по договорам займа и залога. В этот же день между должником и обществом заключено оспариваемое соглашение об отступном, по условиям которого должник уступает требования к заказчику за выполненные работы в счет прекращения обязательств по договорам займа.
Кредитор обратился в суд, оспаривая соглашение об отступном по п. 2 ст. 61.2 и ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили заявление кредиторов на основании п. 2 ст. 61.2, п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве. Они исходили из того, что предоставленный компанией заем должнику фактически представляет собой его компенсационное финансирование в условиях финансового кризиса. Ввиду этого погашение таких заемных обязательств с использованием сделки о предоставлении отступного в обход удовлетворения требований независимых кредиторов влечет преимущественное удовлетворение требования общества, поскольку в условиях справедливого распределения конкурсной массы требование данного кредитора подлежало бы субординации.
Суды установили, что компания, общество и должник являются аффилированными лицами через единого бенефициара, а значит, общество на дату совершения оспариваемой сделки очевидно было осведомлено о неспособности должника погасить все требования кредиторов.
При таких обстоятельствах суды пришли к выводу о доказанности всей совокупности обстоятельств, необходимых для признания оспариваемой сделки недействительной по п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Суд округа, отменяя судебные акты, указал, что при наличии залогового обеспечения требования ответчика оспариваемая сделка может быть признана недействительной только в части оказанного залогодержателю необоснованного предпочтения, и признал немотивированными выводы судов о признании оспариваемого соглашения недействительным в силу п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
ВС РФ не согласился с судом округа и отметил, что:
цитируем документ
...внутригрупповой характер займов и залога презюмирует цель создать подконтрольную бенефициарам должника кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов, то есть данные действия направлены на причинение вреда независимым кредиторам, поэтому такие требования не могут быть погашены за счет заложенного имущества.
***
Представляется, что в рассмотренных делах в строгом смысле отсутствует вред кредиторам, поскольку кредитор, хотя и аффилированное (контролирующее) лицо, получает то, что им было исполнено по договору, то есть имеется равноценность встречного исполнения, даже с учетом того, что цена в условиях договора уступки отсутствовала (это не является основанием считать договор недействительным либо незаключенным).
При этом заслуживает внимания позиция о наличии оснований для удовлетворения заявления об оспаривании сделки только по ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Иное может привести к тому, что это откроет возможность оспаривания всех сделок заинтересованных лиц (аффилированных и контролирующих должника) с должником за три года до подачи заявления о банкротстве либо после наступления состояния объективного банкротства со ссылкой на то, что они представляли собой компенсационное финансирование в условиях имущественного кризиса, даже если эти сделки были совершены в процессе обычной хозяйственной деятельности должника.
Более того, последствием признания сделки в качестве компенсационного финансирования является понижение очередности удовлетворения требования кредитора (субординация), но не признание ее недействительной. По этой причине осуществленная должником выплата (либо иное предоставление) в счет погашения требования заинтересованного лица является нарушением очередности удовлетворения требований независимых кредиторов и может быть оспорена по основанию, предусмотренному ст. 61.3 Закона о банкротстве, как сделка должника, влекущая за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами.
С другой стороны, позиция ВС РФ обоснованна в том смысле, что теперь могут оспариваться вредоносные сделки должника с заинтересованными лицами в пределах трех лет до подачи заявления о банкротстве должника в отличие от сроков оспаривания по ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Вместе с этим ВС РФ не дал четких разъяснений относительно того, какие действия или сделки подпадают под понятие причинения вреда, фигурирующее в ст. 61.2 Закона о банкротстве. По смыслу судебных актов под причинением вреда понимается получение заинтересованным лицом удовлетворения, которое он бы не получил, поскольку его требование было бы пониженным (субординированным).
Полагаем, что такой вывод является небесспорным. В связи с этим отсутствие телеологической редукции данной статьи создает риск оспаривания всех сделок заинтересованных лиц (аффилированных и контролирующих должника) с должником со ссылкой на наличие компенсационного финансирования в условиях имущественного кризиса, даже если эти сделки были совершены в процессе обычной хозяйственной деятельности должника без умысла на причинение вреда внешним кредиторам общества и увеличению долговой нагрузки общества.
Уменьшение рисков субординации
На сегодняшний день имеются два пути несубординации долга перед заинтересованными лицами: законодательный и договорный.
Законодательный путь предполагает выбор модели субординации законодателем либо правоприменителем (посредством принятия актов, разъясняющих применение норм права) и наиболее четкое формулирование принципов несубординации требований.
цитируем документ
Исходя из цели введения моратория, положений подпункта 1 пункта 3 статьи 9.1 Закона о банкротстве по делам о банкротстве, возбужденным в трехмесячный срок, очередность удовлетворения требования о возврате финансирования, предоставленного должнику контролирующим его лицом в период действия моратория, не понижается, а определяется по общим правилам статьи 134 Закона о банкротстве.
Пункт 12 постановления Пленума ВС РФ от 24.12.2020 № 44 (далее — Постановление № 44)
По существу положения п. 12 Постановления № 44 и Обзора различаются: в ст. 9.1 Закона о несостоятельности ничего не говорится о субординации займов КДЛ, предоставленных в период пандемии, а в Обзоре сделан вывод о том, что требования участников (акционеров), основанные на финансировании должника в период имущественного кризиса, субординируются.
Исходя из чего полагаем, что в случае наличия обстоятельств, препятствующих нормальному ведению предпринимательской деятельности, само по себе предоставление компенсационного финансирования не должно автоматически понижаться либо стать основанием для признания сделки недействительной по ст. 61.2 Закона о банкротстве.
Договорный путь уменьшения риска субординации представляет собой заключение соглашения о несубординации с остальными кредиторами (ст. 309.1 ГК РФ). При этом такое соглашение должно быть заключено между всеми кредиторами, что, в свою очередь, осложняет процедуру его заключения, а иногда вовсе приводит к незаключению.
При этом представляется, что наряду с предоставлением внутреннего финансирования действенным механизмом было бы подготовить и предоставить на утверждение комитету кредиторов антикризисный план (план реструктуризации) с условием о несубординации долга. А в случае, если кредиторы будут несогласны, — представить план арбитражному суду, рассматривающему дело о банкротстве.