Аршином общим не измерить? Так ли уж исчерпаны производственные мощности

Различия данных по объему доступных производственных мощностей между ЦБ РФ и Росстатом объясняются прозрачно — разными целями исследований. Для ЦБ РФ ключевым показателем является уровень инфляции, соответственно, доступными инструментами — прежде всего монетарными — ЦБ РФ пытается ограничить рост цен, что не вызывает, и прежде всего в бизнес-сообществе, никакого оптимизма. Поэтому заявление ЦБ РФ об исчерпании резерва производственных мощностей логично — это очередная попытка объяснить логику собственных решений по борьбе с инфляцией другими аргументами. Росстат оценивает показатель менее пристрастно, поэтому получает иные результаты.

На самом деле, есть два вопроса, действительно требующих фокуса всех заинтересованных сторон:

• формирование единой методики оценки показателя объема резерва производственных мощностей;

• более сложный вопрос — а какой уровень загруженности производства становится критическим с точки зрения роста цен.

Первый вопрос очевиден, однако в России нет, с нашей точки зрения, «заказчика» подобной методики оценки, как, впрочем, и культуры создания индексов, которые принимаются всеми сторонами. Возможно, время еще не пришло, но когда-нибудь придет. Ресурсы для этого, очевидно, есть, как есть и возможность публичного обсуждения и аргументации той или иной статистической модели.

Второй вопрос на самом деле не столь очевиден, поскольку теория подсказывает, что превышение уровня в 80—85% загруженности производственных мощностей стимулирует инвестиционную активность (стремление приобретать новое оборудование) и желание повышать цены, чтобы ограничить спрос на тот продукт, который сегодня произвести невозможно в силу отсутствия мощностей производства. Однако в реальной жизни все происходит не совсем так: есть как минимум два очевидных инструмента решения данной задачи вне стремления приобрести дополнительное оборудование.

Это, прежде всего, построение и адаптация непрерывной системы роста производительности труда, основанной на постоянных (не везде возможно, но тем не менее) технологических новшествах, внедрение которых растит результативность одной единицы оборудования. Достижение этой цели реализуется как инженерными, так и управленческими инструментами.

Второе, что чаще встречается, связано с внедрением сменного графика работы и создание такого производственного процесса, когда оборудование работает непрерывно, а временной коэффициент использования оборудования является ключевым показателем стратегии предприятия.

Конечно, и первое, и второе напрямую связано с задачей найма, адаптации и развития человеческих ресурсов, что само по себе непросто, однако иного пути нет. Нам сложно представить себе развитие предприятия, которое постоянно приобретает все новое и новое оборудование. Если предприятие действительно считает кадры своим ключевым активом, внедряется система постоянного роста удовлетворенности персонала, которая напрямую не связана с размером оплаты труда — это стратегия, за реализацию которой должен отвечать отдельный бизнес-директор компании.

Стратегия роста удовлетворенности персонала включает в себя развитие условий труда, отдыха, бытовых условий, питания сотрудников, чистоту помещений и т.д. Формируется справедливая система компенсации, которая поощряет правильное с точки зрения интересов компании поведение рабочего и понятная логика ее непрерывной индексации. Критично важна непрерывная система обучения, которая позволяет без отрыва от производства постоянно растить свои компетенции и расширять свою зону ответственности, что, в свою очередь, ведет к росту системы компенсации. Такой подход стимулирует у рабочего стремление работать одновременно на нескольких станках и сокращает потребность в кадрах за счет роста их качества.

В реальной жизни задача роста коэффициента загруженности производства также не совсем корректна. Более корректной задачей является рост результативности конкретного парка оборудования на конкретной производственной площадке, поскольку важно учитывать также и срок жизни того или иного оборудования — современные станки имеют гораздо большую производительность относительно тех, которые выпускались даже 20—30 лет назад, а они не считаются в России устаревшими, есть (и работают!) их более возрастные «коллеги». Часто выгодно не повышать продуктивность конкретного станка, а заменить его на более современный, особенно если есть ограничения по производственной площади.

Таким образом, сама по себе дискуссия на темы того, есть ли в России дефицит производственных мощностей и влияет ли он на инфляцию, с нашей точки зрения, пока неочевидна — важно разобраться с тем, какова методика оценки и осознать, какой уровень дефицита мощностей на самом деле влияет на рост инфляции. Ответов на эти вопросы, как и каких-либо серьезных исследований, пока нет. Более корректно говорить не о дефиците производственных мощностей, а о росте эффективности (результативности) их использования, что достигается комплексом управленческих и технических решений.

Для нас очевидно, что, возможно, в каких-либо сегментах промышленности спрос уже сегодня ограничен предложением, но их, с нашей точки зрения, немного, что не может влиять глобально в масштабах страны на рост инфляции. Конечно, в росте инвестиционной привлекательности производства есть инфляционные риски, связанные, в частности, с тем, что большая часть оборудования сегодня, к сожалению, это импорт, соответственно, рост инвестиций в основной капитал предприятия ведет к сокращению сальдо торгового баланса страны. Но и этот фактор не системен, поскольку, как правило, приобретается современное оборудование, позволяющее выпускать продукты с высокой добавленной стоимостью, что сполна компенсирует указанный выше риск.

Эльвира Набиуллина — профессиональный и талантливый менеджер, не нам ее критиковать, она имеет право на свою личную точку зрения, поступательно достигает заявленных целей по сокращению инфляции, используя все доступные ей инструменты. Но вот в чем она, с нашей точки зрения, абсолютно не права, так это в оценке ключевых рисков для экономики России сегодня. Они связаны не с перегревом экономики, не с инфляцией, не с дефицитом кадров или производственных мощностей, а с дефицитом управленческих компетенций и сформированной годами позицией просителя среди менеджмента крупных предприятий.

Нам на прошлой неделе довелось побывать на заседании одной из отраслевых ассоциаций. Там на экране был слайд ее руководителя, полностью представленный как набор требований к правительству — снижайте ключевую ставку, дайте льготных кредитов, увеличивайте утилизационный сбор, вводите протекционизм, дайте кадры и т.д. В этом — ключевая проблема, так как подобное мышление блокирует любое развитие. Для чего растить производительность труда, повышать удовлетворенность своих рабочих, создавать собственные учебные центры, внедрять технологические изменения и т.д., если можно пойти и попросить, а не получив, рассказывать на каждом собрании, что все плохо! Ключевая проблема в этом!

Традиционная для российских экономических ведомств история с подсчетом уровня загрузки производственных мощностей. ЦБР всегда дает самые завышенные оценки этого показателя, хотя по специфике своей деятельности имеет самое отдаленное отношение к этому предмету. Данные Росстата по видам экономической деятельности за 2023 г. очень дифференцированы по отраслям. Но все-таки очень небольшое количество производств, где этот показатель превышает 85%, что действительно свидетельствует о высокой степени использования имеющихся мощностей. Подавляющая часть производств, прежде всего в машиностроительных отраслях, демонстрируют крайне малые объемы загрузки. Например, паровые турбины всего 7,6% в 2023 г. и вряд ли этот показатель возрос до 85% в 2024 г. Вообще, все машиностроение в 2023 г. показывало уровень загрузки ниже 50%! Это очень далеко от перегрева. Легкая промышленность, пищевое производство — от 50 до 70%.

Возможно, ЦБР руководствуется данными о загрузке отдельных предприятий внутри каждой отрасли, где, действительно, возможны огромные отличия. Например, в российском вагоностроении на фоне гигантских темпов импортозамещающего роста двух последних лет (примерно на 25% ежегодно) средний уровень загрузки мощностей составляет около 50%, причем у двух крупнейших предприятий, ОВК и УВЗ, ниже 40%. Но у двух следующих предприятий — «Алтайвагонмаш» и «РМ-Рейлз» — уже свыше 90%.