#Обязательства
Состав прав, подлежащих передаче при перемене лиц в обязательстве, в законодательстве точно не определен. Поэтому на практике у сторон возникают определенные трудности в том, что подходы судебной практики, призванные урегулировать этот вопрос, со временем подвергались изменениям. Например, в отношении запрещенных к передаче прав, замены должника в обязательстве, проблем исчисления объема передаваемых прав и пр. В материале проанализируем основные этапы трансформации этих подходов, а также актуальные правовые позиции судов к разрешению этих вопросов.
В гражданском законодательстве перемена лиц в обязательстве рассматривается с точки зрения передачи обязательственных прав от одних участников гражданских правоотношений другим в различных формах.
Например, право требования способно к отчуждению (в том числе в рамках исполнительного производства или при банкротстве лица), обмену, дарению, обременению залогом, внесению в качестве вклада в уставный капитал хозяйственных обществ, может быть передано при наследовании или реорганизации общества и т.д.
Замена стороны в обязательстве представляет собой переход прав кредитора или обязанностей должника иному лицу, или одномоментный переход обязанностей должника и прав кредитора иному лицу. В результате замены стороны в обязательстве происходит изменение в его субъектном составе, при этом само обязательство не изменяется (но может несколько трансформироваться).
Запрещенные к передаче права
По общему правилу, требование (в том числе будущее) может передаваться иным лицам. Однако имеются и исключения, в частности, ст. 383 ГК РФ предусмотрен запрет на переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора. В частности, требований об алиментах, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, также не допускается передача требований о компенсации морального вреда, права и обязанности, возникшие из договоров безвозмездного пользования (ст. 701 ГК РФ), поручения (п. 1 ст. 977 ГК РФ), комиссии (ч. 1 ст. 1002 ГК РФ), агентского договора (ст. 1010 ГК РФ).
Между тем перечень прав, неразрывно связанных с личностью кредитора не определен, в связи с чем подходы судебной практики призваны разрешить вопрос о том, каким критериям должны соответствовать права, передача которых запрещена.
В соответствии с п. 8 постановления Пленума ВС РФ от 15.11.2022 № 33 запрещена передача третьим лицам требования о компенсации морального вреда, но требование денежной суммы, взысканной судом в счет компенсации морального вреда, может быть передано потерпевшим в порядке правопреемства любому лицу. Аналогичные нормы содержатся и в п. 69 постановления Пленума ВС РФ от 08.11.2022 № 31.
В дальнейшем ВС РФ последовательно продолжил линию правомерности передачи третьим лицам прав требований, происходящих от неразрывно связанных с личностью кредитора прав.
Так, в одном из дел ВС РФ рассмотрел спор о признании недействительным договора уступки требования на получение денежного вознаграждения за использование фамилии в обозначениях для индивидуализации товара (Определение ВС РФ от 22.03.2022 № 43-КГ21-7-К6).
ВС РФ пришел к выводу об отсутствии связи между личностью и встречным предоставлением по уплате денежных средств. Из чего следует, что право требования вознаграждения за использование имени могло быть как уступлено самим кредитором при его жизни, так и перейти по наследству при отсутствии в договоре условии о прекращении денежных выплат в случае смерти носителя имени.
То есть суд подчеркнул, что при оценке неразрывности права требования с личностью принимается во внимание существо уступаемого права и цель ограничения перемены лиц в обязательстве. Разрешение вопроса о том, является ли право неразрывно связанным с личностью кредитора, зависит от существа данного права, в том числе от назначения этих денежных средств. Однако по общему правилу уплата денежных средств во исполнение возмездного договора не связана с личностью кредитора, несмотря на то, что встречное предоставление с его стороны может быть произведено только им самим.
Так, например, ВС РФ рассмотрел дело о признании недействительным договора о замене стороны в обязательстве (договор уступки) и пр. (Определение ВС РФ от 05.11.2024 № 307-ЭС24-11887 по делу № А56-52100/2023).
Согласно фабуле дела, общество перевело права и обязанности по договору лизинга на другое общество. При этом на момент заключения сделки единоличным исполнительным органом общества, с одной стороны, и директором, а также единственным участником другого общества, с другой стороны, являлось одно и то же лицо.
В связи с этим ВС РФ отметил, что:
цитируем документ
По сути, заключая договор о замене стороны в обязательстве, <…> совершила сделку «в отношении себя лично», что нарушает как общий запрет, установленный пунктом 3 статьи 182 Гражданского кодекса, так и специальное ограничение, установленное корпоративным законодательством в статье 45 Закона № 14-ФЗ. Доказательств одобрения указанной сделки со стороны участников Общества материалы дела не содержат.
Проблемы исчисления объема передаваемых прав
В настоящий момент доктрина гражданского права исходит из того, что цессионарий передает цеденту требования в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права.
И уж, конечно, данная норма не позволяет наделить цедента большим объемом прав, нежели принадлежит самому цеденту. Однако, как уже говорилось выше, из данного правила также есть исключения.
Несмотря на неизменный характер обязательств при перемене лиц, в то же время в ряде случаев судебная практика признает исключения из данного правила. Например, при уступке требования, вытекающего из договора, заключенного между лицами, занимающимися предпринимательской деятельностью (например, договора долевого участия в строительстве), в пользу потребителя, последний получит больше прав, нежели установлено в первоначальном договоре, именно благодаря своему особому статусу потребителя.
В Определении от 02.06.2015 № 77-КГ15-2 ВС РФ исходил из того, что уступка права, по сути, трансформирует изначальный коммерческий договор в потребительский, и в момент заключения договора уступки права требования потребитель (новый кредитор) приобретает ряд дополнительных прав, которые отсутствовали у первоначального кредитора, но которые предоставляются гражданам Законом о защите прав потребителя (например, на взыскание морального вреда при нарушении договора и штрафов).
В то же время требование по денежному обязательству по соглашению сторон может перейти к другому лицу и в части, если иное не предусмотрено законом (п. 2, 3 ст. 384 ГК РФ). По неденежному требованию запрет на передачу исполнения в части может быть предусмотрен как законом, так и договором, более того, такая частичная передача прав возможна только при условии, что соответствующее обязательство делимо и частичная уступка не делает для должника исполнение его обязательства значительно более обременительным (п. 15 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 54).
Вопрос о презумпции, подлежащей применению в случае, если договор уступки требования не содержит информации о судьбе дополнительных связанных с этим требованием прав разрешен в п. 1 ст. 384 ГК РФ. По умолчанию к цессионарию переходят права требования неустойки за несвоевременный возврат основной суммы долга не только с момента заключения договора цессии, но и за предшествующий период, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также иные права (а в некоторых случаях их можно назвать и обязанностями). Например, права по арбитражной, третейской оговорке и пророгационному соглашению.
Одно время суды склонялись к выводу, что права по арбитражной, третейской оговорке и пророгационному соглашению не переходят автоматически вместе с переходом основного требования и должны передаваться на основании отдельной сделки. Однако в последнее время подход изменился, сейчас суды исходят из того, что условия по процессуальным оговоркам автоматически переносятся на отношения между новым кредитором и должником (п. 31 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 54, п. 9 постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2017 № 23).
Гражданско-правовые возможности должника исполнить обязательства в адрес именного того лица, с которым он заключил договор
Для передачи требований об исполнении денежных обязательств, по общему правилу, не требуется согласие должника, если иное не установлено в законе или договоре. Должнику обычно безразлично, кто является его кредитором и в чей адрес направлять исполнение. Но есть и исключения.
Согласие должника на передачу неденежного исполнения потребуется в том случае, когда уступка делает исполнение обязательства значительно более обременительным для должника. В этом случае должник вправе исполнить обязательство первоначальному кредитору (п. 15 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 54).
Законодательно предусмотрены различные последствия нарушения запрета или ограничения уступки денежных и неденежных обязательств, в случае:
— денежного обязательства: даже содержащиеся в договоре условия об ограничении или о запрете уступки требования не лишают силы такую уступку и не могут служить основанием для расторжения договора, из которого возникло это требование (п. 3 ст. 388 ГК РФ, постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 22.08.2019 № 01АП-6710/2019 по делу № А79-1486/2019);
— неденежного обязательства: соглашение об уступке может быть признано недействительным по иску должника в случае, когда доказано, что другая сторона соглашения знала или должна была знать об указанном запрете (постановление Арбитражного суда Центрального округа от 12.04.2023 № Ф10-770/2023 по делу № А36-5104/2021).
По общему правилу, цедент отвечает перед цессионарием за недействительность переданного ему требования, но не отвечает за неисполнение этого требования должником, за исключением случая, если цедент принял на себя поручительство за должника перед цессионарием (ст. 390 ГК РФ).
При этом невозможность перехода требования или его недействительность сама по себе не приводит к недействительности договора уступки и не освобождает цедента от ответственности за неисполнение обязательств, возникших из этого договора (п. 8 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 54).
Статья 389.1 ГК РФ и судебная практика (п. 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 № 120, постановление Президиума ВАС РФ от 11.06.2013 № 18431/12) различают уступку требования как распорядительную сделку и как обязательственную сделку, то есть договор, на основании которого уступка совершается.
Такое разделение сделки на распорядительную и обязательственную имеет значительные практические последствия: недействительность обязательственной сделки не влечет за собой недействительность распорядительной сделки.
Замена должника в обязательстве
Напомним, что еще одним видом замены стороны в обязательстве является замена должника. А принципиальным отличием от цессии является обязательность получения согласия кредитора (за исключением перехода долга в силу закона, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства), при отсутствии такого согласия перевод долга является ничтожным. Совершенно логично, что в этом случае действуют иные правила, так как кредитор, заключая договор, рассчитывает на исполнение обязательств именно данным должником, учитывает его благонадежность, платежеспособность, деловую репутацию, а в некоторых случаях — квалификацию и мастерство.
В Гражданском кодексе закреплено два способа замены должника:
— заключение соглашения о переводе долга между прежним должником и новым должником с согласия кредитора;
— заключение соглашения о переводе долга между кредитором и новым должником в случае, если обязательство, долг из которого переводится, связано с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности. Во втором случае возможен привативный перевод долга (первоначальный должник выбывает из обязательства) и кумулятивный перевод долга (первоначальный и новый должники отвечают перед кредитором солидарно).
Справедливости ради, нужно отметить, что заключение договоров между кредитором и новым должником не часто используется для исполнения обязательств, так как более популярно заключение трехсторонних договоров поручительства, когда поручитель, исполнивший обязательства первоначального должника, приобретает право требования к нему.
В судебной практике выработан подход, когда из соглашения кредитора, первоначального и нового должников по обязательству, связанному с осуществлением предпринимательской деятельности, неясно, привативный или кумулятивный перевод долга согласован ими, следует исходить из того, что первоначальный должник выбывает из обязательства (п. 27 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 54).
При этом исполнение нового должника, совершенное при привативном переводе долга, не предоставляет ему прав к первоначальному должнику (Определение ВС РФ от 28.06.2022 по делу № 304-ЭС22-4310).
цитируем документ
Если при привативном переводе долга отсутствует денежное предоставление со стороны первоначального должника и не доказано намерение нового должника одарить первоначального, презюмируется, что возмездность подобной сделки имеет иные, не связанные с денежными, основания.
Не связанные с денежными основания возмездности сделки (пункт 3 статьи 432 ГК РФ), в частности, могут вытекать из внутригрупповых отношений первоначального и нового должников, из отношений сторон договора вне его рамок, например из заключения новой выгодной сделки, списания долга по другому договору, предоставления иных благ, способных удовлетворять потребности участников оборота.
Пункт 16 Обзора судебной практики Верховного суда Российской Федерации № 3 (2022), утв. Президиумом Верховного суда РФ 21.12.2022
Таким образом, у нового должника после исполнения им обязательств перед кредитором отсутствуют основания требовать уплаты долга у первоначального должника.
Соотношение трактовки возмездности как вытекающего из внутригрупповых отношений блага и запрета на дарение между коммерческими организациями (ст. 575 ГК РФ)
В пункте 19 Обзора судебной практики Верховного суда Российской Федерации № 1 (2018) (утв. Президиумом Верховного суда РФ 28.03.2018) суд указал, что при привативном переводе долга необходимо учитывать, что, исходя из презумпции возмездности гражданско-правовых договоров (п. 3 ст. 423 ГК РФ), соответствующая сделка действительна и при отсутствии в ней условий о получении новым должником каких-либо имущественных выгод, в том числе оплаты за принятие долга на себя.
Между тем применение позиции ВС РФ, высказанной в п. 16 Обзора № 3 относительно презумпции возмездности подобной сделки, при разрешении споров в делах о банкротстве или при разрешении налоговых споров видится осложненным.
Гражданским кодексом закреплена возможность нового должника в случае спора быть вправе выдвигать против требования кредитора возражения, основанные на отношениях между кредитором и первоначальным должником, но не быть вправе осуществлять в отношении кредитора право на зачет встречного требования, принадлежащего первоначальному должнику (ст. 392 ГК РФ). Данный подход является стандартным и применяется во многих юрисдикциях. Также привычным для многих стран является и правило о прекращении обеспечения, предоставленного третьим лицом, при переводе долга, в случае освобождения первоначального должника от обязательства.
Как и в случае с уступкой требования перевод долга возможен в силу закона. В этом случае, так же как при цессии, существуют ограничения на переход обязанностей, неразрывно связанных с личностью должника. Так, в силу прямого указания ст. 418 ГК РФ, обязательства прекращаются смертью должника, если исполнение не может быть произведено без личного участия должника либо обязательство иным образом неразрывно связано с его личностью.