Страховой рынок развивается весьма динамично. И вряд ли кто-то может более компетентно оценить положение дел на нем, чем глава Федеральной службы страхового надзора. Именно поэтому сегодня собеседник «ЭЖ» – Илья Ломакин-Румянцев.
– Илья Вадимович, как Вы оцениваете итоги работы страхового рынка?
– Если говорить о сегодняшнем состоянии, то очевидно, что рынок начинает постепенно переходить к классическому страхованию. У нас из-за низкого платежеспособного спроса рынок увлекался участием в различного рода налогооптимизирующих схемах. Сейчас страховщики от этого начинают уходить.
Несколько факторов побуждают их к этому. И то, что возрастает налоговая дисциплина, контроль, и то, что в противном случае у них будут совершенно очевидные проблемы с оценкой реальной стоимости компании (ведь никто никогда не купит компанию, которая не сможет пройти аудит по международным стандартам и отчитаться по МСФО), и т. д.
Так что повторюсь: рынок переходит к классическому страхованию – благо сейчас для этого появляются дополнительные возможности. Например, страхование ответственности в некоторых видах деятельности, причем независимо от наличия лицензии. Ведь во многих случаях лицензия почти ничего не гарантирует потребителям – у оценщиков, аудиторов, строителей, а страхование может дать какие-то гарантии.
Рынок демонстрирует способность предложить качественные продукты по страхованию жизни, хотя у нас это еще не самая востребованная услуга. За последние 15 лет люди разучились доверять свои деньги надолго, и тем не менее этот сектор растет – темпами примерно от 50 до 100% в год. И это хороший признак. С учетом роста доходов населения все больше строится домов, покупается машин и соответственно возрастает спрос на страхование имущества.
– Можно ли, на Ваш взгляд, дополнительно стимулировать развитие рынка?
– Для страхования (и для медицинского, и для страхования ответственности, и для других его видов) важна адекватность режима налогообложения характеру отношений между страховщиком и страхователем. С этой точки зрения у нас немало резервов для развития. Вот, например, граждане имеют право на социальный вычет по НДФЛ в случае оплаты ими услуг по лечению. Но при покупке страховки такой вычет не предоставляется, хотя смысл тот же самый – люди тратят деньги на свое лечение. Если уж вычет делается в первом случае, то логично сделать его и во втором.
Так же и с прочими видами страхования. Если мы хотим, чтобы, с одной стороны, развивалось классическое долгосрочное страхование жизни, чтобы люди самостоятельно формировали эту систему, а с другой – чтобы в экономике заработал механизм «длинных» денег, который всегда считался главным источником инвестиционных ресурсов, то нужно обстоятельно продумывать режим налогообложения долгосрочного страхования жизни.
– Вы выходите с какими-то конкретными предложениями?
– Это, скажем, не функция ФССН, мы контролируем соблюдение законодательства. Другое дело, что в процессе этого контроля мы становимся обладателями сведений о том, как развивается страхование, о проблемах в этой области, которыми и делимся с Минфином и Минэкономразвития. То есть обеспечиваем разработчиков новых законов (а также тех, кто занимается их модернизацией) информацией, необходимой для работы.
Наша же главная задача – сделать так, чтобы все законы, которые приняты, исполнялись не только по букве, но и по духу. Конечно, наши законы не очень совершенны. Во-первых, законодательство пишется «с чистого листа» и мы при этом пытаемся то расстояние, которое другие страны проходили столетиями, пройти за очень короткий срок. А во-вторых, все коллизии, встречающиеся в жизни, предугадать на уровне разработчиков закона невозможно. Это означает, что всегда есть риск столкнуться с ситуацией, когда закон по букве исполняется, а по духу – нет, более того, получается форменное издевательство.
Взять, к примеру, надоевшую всем историю с внутренней территорией организации. В Законе об ОСАГО указано, что страховым не признается случай, произошедший на внутренней территории организации. В законодательстве это понятие не расшифровывается. Когда страховая компания отказывает потерпевшему, машину которого «стукнули» на стоянке возле супермаркета, в подземном гараже или на территории бензоколонки, формально она права. Эту территорию можно считать внутренней (она огорожена, не включена в дороги общего пользования, не предназначена напрямую для дорожного движения). Но понятно, что разработчики имели в виду совсем другую ситуацию: например, грузовик на территории завода въехал в машину гендиректора.
К тому же сами организации могут быть очень разными. Есть, например, такие, как Качканарский ГОК, внутренняя территория которого составляет несколько десятков квадратных километров.
Поэтому сейчас во всех законопроектах, предлагающихся к рассмотрению Госдуме, предлагается исключить это изъятие из страхового случая.
– Президент недавно высказал свою позицию по поводу присутствия филиалов иностранных банков в России. Как Вы думаете, должен ли быть аналогичный подход по филиалам иностранных страховых компаний или Вы готовы к приходу иностранцев на наш страховой рынок?
– Я считаю, что в первую очередь сами иностранные компании (если говорить о серьезных) не заинтересованы в этом. Чем снимать ограничения на трансграничное страхование (а филиалы по существу это трансграничное страхование), гораздо разумнее было бы убрать квоту на присутствие иностранных инвесторов в капитале наших страховых компаний, которая на сегодняшний день составляет 25%.
Это ограничение не работает на защиту прав страхователя, а вот запрет на приход филиалов в первую очередь нацелен (при существующем законодательстве и возможностях контролировать эти филиалы) сегодня на то, чтобы защитить наших страхователей.
– От кого?
– Понимаете, когда обсуждают вопрос об открытости, зачастую забывают подумать о том, а кто же, собственно, придет на рынок. И почему-то думают, что обязательно придут хорошие и надежные. Но они уже в России. Здесь сейчас представлен весь цвет страхового рынка мира – дочерними компаниями. И они не чувствуют каких-либо серьезных препон, которые им бы мешали и побуждали преобразовываться в филиалы.
А вот если мы откроем рынок для филиалов, то высока вероятность того, что на него выйдут филиалы, например, офшорных компаний. Которые не будут капитализированы, не будут иметь каких-либо гарантий выполнения своих обязательств и будут работать как пылесосы. Дело в том, что применительно к филиалу нельзя говорить ни о финансовой устойчивости, ни о платежеспособности; это все характеристики основной компании. И поэтому проконтролировать, насколько филиал собирается добросовестно выполнять свои функции по отношению к страхователям, невозможно.
В этом смысле практически неограниченная возможность присутствия на рынке в виде российских юрлиц, на наш взгляд, гораздо привлекательнее и для международных инвесторов, и для российских страхователей. Я не говорю о страховщиках, для них и дочерние компании крупнейших международных страховых корпораций, и филиалы – конкуренты. Но в одном случае это конкуренты, которые работают по тем же правилам, что и они, а в другом – конкуренты, работающие по неоправданно облегченным правилам.