Веселилась, купалась в роскоши праздничная Москва. Заливался французским шампанским холодный Петербург. Раздольные Святки захватили обе столицы, города и села Российской империи! Оглушили колоколами тысяч церквей, наполнили улицы и проспекты толпами праздных людей. Рынки ломились от невиданного изобилия. «И утка, и кура, и индюшка, и тетерка... глухарь и рябчик, бекон-грудинка...» – тут было все, чего только хотела русская душа, от чего отказывалась долгие дни поста. И «отборное сливочное масло», и «остро-душистый русско-швейцарский сыр»... Вечером перед Новым годом во всех театрах шли коротенькие спектакли – прологи к ожидаемым пирам. К 11 часам вечера везде давали последний занавес, публика спешно садилась в экипажи и авто, спеша в клубы и рестораны. В «Яре», «Стрельне», Большой московской гостинице, «Эрмитаже» и «Метрополе» столики были заказаны на две недели вперед. И в канун новогодней ночи их роскошные, убранные живыми цветами и экзотическими растениями залы едва могли вместить разодетую, готовую к безудержному веселью публику...
До полуночи здесь царили тишина и полумрак. Дамы в светлых туалетах, мужчины во фраках и смокингах – все разговаривали шепотом, ожидая заветного часа. Но только лишь часовая и минутная стрелки соединялись на волшебной цифре «12», как тут же оркестры взрывались «народным гимном» «Боже! Царя храни!». В мгновение ока зажигались тысячи свечей и столько же рук взмывали вверх с полными бокалами: «С Новым годом! С новым счастьем!»
Танцы, песни, шутки, громкий смех!.. Неизменные цыгане с медведем, а еще... балалаечники, клоуны, скоморохи. Приглашались и выездные театры с представлениями и даже... настоящие балерины!
Большой спрос был на различного рода «дешевые оркестры», получавшие за весь праздник по 100–150 руб. Но дороже всего обходились дрессировщики и акробаты, каждый из которых зарабатывал за ночь до 50 руб.! Фокусники же ценились намного дешевле – по 5 руб. за сеанс...
За столом тем временем кипели оживленные разговоры. С тостами один за другим сменялись ораторы. «Россия!», «Отчизна», «Святая Русь», «Ура!» – слышалось тут и там...
Часам к 2 ночи происходил почти полный «обмен публики». Встретившие здесь Новый год уезжали «освежиться на воздух». (Дамам при этом работники ресторанов на прощание дарили живые цветы!) Им на смену, звеня бубенцами, подъезжали другие – «встречавшие в городе и доканчивающие встречу». А к утру стены ресторанов начинали дрожать от страшного топота многих сотен ног. Вальсы и полонезы отставлялись в сторону, публика пускалась в русские плясы...
Вдребезги разбивались огромные зеркала, летели наземь хрустальные бокалы... Подгулявшие «господа» всех званий, фасонов и мастей вываливали, не считая, из огромных бумажников пачки банкнот. Не скупясь, оплачивали баснословные счета... А после в сопровождении слуг или приказчиков разъезжались по домам.
Кто-то собирался выспаться перед новогодним походом по выставкам и магазинам. Кто-то собирался отправиться с визитами к родственникам и друзьям. Но были и те, у кого хватило сил устроить еще и ночные катания на горках и санях...
Пользуясь «новогодней беспечностью господ», выходили «на дело» воры и разбойники. Часто именно в новогоднюю ночь совершались самые дерзкие их налеты на банки и магазины.
Среди разного рода «искателей счастья» встречались под Новый год и «тихие стяжатели». Те, которые к «рождественским каникулам» готовились профессионально. Приходя в города «образом пешего хождения» накануне Святок, они начинали попрошайничать. В день при этом зарабатывали до 5 руб. – недельный заработок хорошего рабочего!
Им под стать были и нанимавшиеся накануне Рождественского поста «дворники-гастролеры». В дни Святок, по обычаю, богатые квартиранты щедро одаривали их деньгами, одеждой и едой. В лучшем случае после этого облагодетельствованные ими «работники метлы и лопаты» брали расчет, в худшем же – попросту... убегали!..
Простой люд уже с утра веселился на площадях, где устанавливали балаганчики, карусели, рынки, чайные и водочные палатки. В то же время знатные вельможи вместо ресторанов отправлялись теперь уже в театры и на балы.
Купцы-богатеи, дольше всех кутившие ночью, едва только поднимались с постелей, го-
товились к новым «выходам в свет». К их услугам уже были готовы (словно и не было буйной ночи!) кабаки, рестораны и клубы, приветливо раскрывали свои двери новомодные фирмы «по прокату авто». Многие из них получили в подарок новогодний выпуск фривольного журнала «Почта амура», полного назойливой рекламы «Сочинений Ивана Баркова» и веселых сборников с пошловато-красноречивыми названиями: «В чужой постели», «Магометов рай», «Эротические песенки» «Колбаска»...
В церквах тем временем служились новогодние молебны. Простые люди, рабочие, ремесленники, не захваченные по бедности веселой праздничной суетой, считали своим долгом «в трезвении и молитве» встретить Новый год. К ним присоединялись и некоторые из «совестных купцов». Кто-то из них, отстояв службу, истово крестясь, шел потом оделять рублями сирот и нищих. Но были и те, кто платил в этот день «годовую десятину», выделяя городским попечительствам тысячные капиталы для выдачи с процентов «пособий бедным жителям города перед Рождеством».
Люди победнее тоже не оставались в стороне от «новогодней благотворительности». Многие из них приносили в церковь старые вещи для раздачи нуждающимся, хлеб и другую снедь. Тут же после службы устраивали в складчину столы для бездомных нищих. Так каждый в Новый год находил себе занятие по совести и по душе!
Газеты же полнились восторженными статьями о «шумных и веселых» проводах старого года: «О! Если бы не один только день, а целый год длился этот пир светлых упований и радостных грез»!
Счастливая, беспечная, не боящаяся глядеть в будущее Россия... Всего лишь 20 лет такой же покойной жизни просил для нее Столыпин, но уже стремительно надвигались на нее губительная война и кровавая смута.
