Впервые трудовые книжки появились в Англии. Чуть позже – в Париже, в годы Великой французской революции. Еще стены темниц обагрялись кровью многочисленных жертв, а новые правители уже думали над тем, «как заставить работника трудиться добросовестно». В введенных трудовых книжках скрупулезно фиксировались дата рождения, профессия, социальное происхождение, но более всего в них отводилось места для причин увольнения. Хозяевам нововведение пришлось настолько по душе, что они не ленились оставлять в книжках нерадивых работников многие абзацы проклятий и оскорблений... В России личные дела на чиновников стали заводить с введением Петром Табели о рангах. В них собирались прошения о назначении на должность, документы о происхождении и недвижимом имуществе с указанием законности приобретения последнего. При переводах выписки и копии из прежних дел передавались по новому месту службы, и лишь в 1858 году пришли к мысли о необходимости заведения для каждого служащего единого документа – формулярного списка. Теперь жизнь чиновника отслеживалась до самой смерти! Награды и взыскания, сведения о доходах, имущественном и семейном положении – все это фиксировалось и сохранялось. Доходило и до сбора сведений, носивших совсем уж интимный характер: о наличии внебрачных детей, о порочащих связях...
Со временем участившийся переход чиновников в разряд предпринимателей заставил перейти к кратким формулярным спискам. Они содержали в себе те же сведения, что и полные, за исключением порочащих и составляющих служебную тайну. Так было вплоть до 1918 года, когда новой власти потребовалось взять на учет «нетрудовой элемент»! Декрет от 5 октября настаивал на получении трудовых книжек представителями «паразитических слоев».
Обладатели «волчьих билетов» с грозной надписью: «Не трудящийся да не ест!» и несколько комичным для них «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» должны были убирать улицы, чистить сточные ямы, заготавливать дрова и при этом ежемесячно отмечаться в местных советах. В противном случае им грозил штраф или тюремное заключение на срок до полугода. На деле, однако, все было хуже – без трудовой книжки нельзя было ни перемещаться по стране, ни получать продовольственные карточки. Без нее можно было легко попасть и в руки Революционного трибунала.
Всего через год на трудовой учет попытались взять и не охваченное им прежде население. Сославшись на «опыт французской революции», Троцкий смог убедить «товарищей» в необходимости ввести единый документ. Теперь иметь трудовую книжку полагалось уже каждому советскому гражданину, достигшему 16 лет. Одним из первых ее получил... В. Ленин. А вслед за тем стали выдавать их и рядовым гражданам. Но дело все же отчего-то не заладилось, и «инициатива на местах» стала затухать. В 1920 году Троцкий пытался было влить в дело свежую струю, но уже к 1923 году о его затее забыли. Вместо книжек для учета служащих появились трудовые карты. А в 1926 году Совнарком ввел трудовые списки, очень похожие на прежние формулярные списки...
Кадры решают все!
Все знают, что с подписанием в 1939 г. Пакта о ненападении между СССР и Германией развернулось и широчайшее сотрудничество. Но опыт сильно занимавшей его «трудовой мобилизации» немецкого населения Сталин постарался перенять еще до заключения мирного договора. Докладывая вождю о порядке и отсутствии текучести кадров, царивших на немецких заводах, не забывали упомянуть и о трудовых книжках (Arbeitsbuch), введенных Гитлером еще в 1935 году. Обязательные для всех трудящихся, они обеспечивали контроль за каждым, проработавшим хотя бы несколько дней. Оценив по достоинству эту «немецкую практичность» («кадры решают все»), Сталин распорядится ввести с 20 декабря 1938 года и на территории СССР трудовые книжки для всех без исключения трудящихся. При этом он умудрится и фюрера превзойти! В походящих на германские «аусвайсы» документах будет предусмотрена и «французская графа», в которой следовало указывать причины увольнения со ссылкой на КЗоТ. В то же время негласные инструкции Совнаркома недвусмысленно будут запрещать прием на работу «уволенных по статье».
В сочетании с паспортной системой, препятствовавшей свободному перемещению, эта мера фактически установит в СССР новое крепостное право, и совсем не случайно самым коротким анекдотом, за который будут часто сажать в те дни, станет фраза: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!».
Трудовая биография
Рассказывают, что Троцкий, узнав о новой системе «трудового контроля», обвинил Кобу в плагиате. Но Сталин давно уже не обращал внимания на «этого пустозвона». Вождь настолько был увлечен самой идеей, что отмерил местным органам управления на выдачу «документов нового образца» всего 26 дней!
С этого времени трудовая книжка стала для советских людей основополагающим документом. Противоречащие ее записям свидетельства не принимались в расчет, даже если они исходили от уважаемых людей. На основе личных свидетельств не могли быть вписаны в книжку и никакие дополнения. Не фиксировались в ней и всевозможные выговоры в отличие от сведений о грамотах и благодарностях.
Выдача первой книжки была превращена в СССР в настоящий праздник труда. Под бурные аплодисменты и звуки оркестра ее вручали молодым работникам, давая тем самым «путевку в жизнь». С этого момента книжка становилась для человека его «трудовой биографией». Ее почитали, ею гордились. Особенно когда в ней была лишь одна запись. Получалось, что человек всю свою жизнь посвятил любимому делу! Такая книжка давала право и на повышенную пенсию за непрерывный стаж.
Потерять «трудовую» было намного страшнее, чем паспорт. Ведь восстановить ее можно было лишь на основании документов. Но как быть, если предприятие расформировано, а нужные бумаги каким-то образом затерялись? Боялись и больших временных перерывов в ней – в СССР действовала статья УК о тунеядстве. Боялись и записей, приведших к увольнению, о прогулах, к примеру. С такими записями на «приличную» должность могли и не взять.
Вид и содержание трудовых книжек менялись незначительно. Некоторые изменения последовали лишь в 1973 году. В 2007 году был издан Закон «О временной нетрудоспособности», отменивший исчисление непрерывного стажа. А теперь вот грозят добиться упразднения и самой трудовой книжки. Предлагают вновь обратиться к Западу, где документ об образовании, резюме и рекомендации с последнего места работы считаются достаточной информацией о сотруднике. Но почему-то кадровые работники не спешат радоваться грядущим нововведениям. Ясное дело, что при таком порядке вещей хлопот у них не убавится. Скорее наоборот.
Канет ли в Лету столь привычная нам трудовая книжка – покажет будущее. Но как бы то ни было, это тот самый случай, когда нужно отмерить семь раз!