На прошедшей в Гонконге VI министерской конференции Всемирной торговой организации страны – ее участницы худо-бедно, но все же смогли достичь соглашения о либерализации мировой торговли. Договорились отказаться от экспортных субсидий производителям хлопка в следующем году, к 2008 году снять таможенные ограничения на 97% ввозимой продукции из развивающихся стран и к 2013 году отменить все формы экспортных сельскохозяйственных субсидий.
Для России встречи на прошедшей конференции принесли свои победы и поражения. Подписаны протоколы о присоединении с Парагваем, Филиппинами, Никарагуа и Канадой. В середине января планируется подписание протокола о завершении переговоров с Индией.
Есть договоренность и со Швейцарией оформить итоговый документ в конце января. Это расценивается наблюдателями как некий прорыв в переговорах, поскольку Швейцария наряду с США, Австралией и Колумбией входит в последнюю «несговорчивую» четверку стран, с которыми России никак не удается прийти к согласию.
Австралия и Колумбия настаивают на открытии российского рынка сахара, США – страхового, финансового и авиатехнического рынков. Кроме того, американцы ставят нам в вину несоблюдение прав интеллектуальной собственности. Переговоры застыли на мертвой точке.
Между тем глава Минэкономразвития Герман Греф не теряет надежду завершить все двусторонние переговоры по ВТО в течение первых месяцев 2006 года.
К СВЕДЕНИЮ
Объем поддержки сельхозпроизводителей в странах Евросоюза в 50 раз превышает соответствующие объемы у нас в стране на один гектар пашни, а уровень таможенных тарифов на ввоз продовольствия в странах ЕС в 10 раз выше, чем в России. Если пошлины на мясо в странах Евросоюза составляют в среднем 215%, то в России в 14 раз ниже – всего лишь 15%, на молоко в странах ЕС – 113%, в России – 15 (в 7,5 раза), на пшеницу – 173 и 20% (в 8,6 раза), сахар – 274 и 25% (в 11 раз).
Однако чем ближе переговорный финиш, тем громче звучат аргументированные сомнения в необходимости форсированного присоединения к мировому торговому сообществу.
Материальные плюсы и минусы России по сценарию «член – не член» широко растиражированы. Считается, что наши потери от неприсоединения к ВТО в 2004 году составили 20 млрд долларов против 2,1 млрд в 2000 году. Выигрыш же от вхождения в торговое сообщество составит в первые 4–5 лет 15–18 млрд долларов.
Вместе с тем, как считает Михаил Делягин, председатель президиума – научный руководитель Института проблем глобализации, в расчеты включены потери, не имеющие отношения к ВТО, например убытки российской черной металлургии от ограничения поставок стали в США. Показатель в 20 млрд долларов, как и увеличение потерь в 10 раз за 5 лет, откровенно неправдоподобен. Оценка выгоды от присоединения исходит из заведомо нереальной отмены всех антидемпинговых расследований при присоединении к ВТО.
Утверждение, будто бы присоединение к ВТО исключит применение против России антидемпинговых процедур, откроет ей новые рынки, вовсе является домыслом.
Да, членство в торговой организации осложнит антидемпинговые расследования, утверждает М. Делягин, но позволит применять компенсационные меры. США, как правило, ограничивают доступ на свой рынок вне зависимости от принадлежности жертвы к ВТО.
Сторонники ВТО считают, что присоединение к торговой организации не ударит по российским производителям, так как государство итак не защищает их. Однако и это неверно. Ухудшение конъюнктуры усилит потребность в защите рынка. Присоединение лишит нас возможности действовать цивилизованно, принудив к варварским методам С девальвации раз в 4 года, еще больше усилив коррупцию и бюрократию.
На пути к ВТО наше руководство делает все, чтобы Россия из развитой страны превратилась в развивающуюся, считает Сергей Глазьев, депутат Госдумы России. На переговорах мы ничего не требуем, сами идем на уступки, ослабляя нашу конкурентоспособность.
Более того, никто не обсуждает главный вопрос, который возникнет после присоединения: как обходить ограничения ВТО? Тезис о равноправном участии в организации – миф. Нормально существуют общие для всех стран обязательства:
- выполнять требования нормативной базы ВТО на всей территории страны-участницы;
- обеспечивать прозрачность торгового режима;
- гарантировать равенство условий деятельности для всех экономических агентов (предоставление национального режима и режима наибольшего благоприятствования);
- гарантировать право нерезидентов обжаловать спорные вопросы в независимых трибуналах.
Вместе с тем на практике сложившийся в ВТО механизм принятия решений позволяет крупнейшим развитым странам – в первую очередь США и Евросоюзу – полностью контролировать ее деятельность. Де-факто общие обязательства не являются таковыми для ведущих стран. Так, требование привести внутреннее законодательство в соответствие с правилами ВТО не затрагивает США.
В отличие от России в законодательстве Соединенных Штатов действует обратная норма. Раздел 102 (а) Акта по Соглашениям Уругвайского раунда определяет, что «любое из положений Соглашений, если оно не соответствует любому закону США, не должно иметь силу».
МНЕНИЕ
65% российского экспорта составляют везде желанные энергоносители. Присоединение к ВТО никак не изменит уже сложившуюся ситуацию, считает Андрей Спартак, директор ВНИКИ, поскольку правила всемирной организации не распространяются на торговлю оружием и другими видами военной техники. Так что 75% нашего экспорта не имеют никакого отношения к ВТО.
Мало говорят и о другой скрытой опасности. Присоединение к ВТО стимулирует дезинтеграционные процессы в рамках СНГ. Раздельное проведение переговоров государств Содружества неизбежно влечет за собой распад таможенного союза и зоны свободной торговли. Произойдет резкое снижение конкурентоспособности товаров из стран СНГ на российском рынке, в результате чего сокращение российского экспорта в государства Содружества составит почти треть, а их импорта в Россию – до половины.
Эксперты полагают, что момент для вступления в ВТО выбран крайне неудачно.
Импортировать наши несырьевые товары и услуги страны Запада не намерены. Не выдержит конкуренции российская система рыночных и государственных институтов регулирования экономики – она незрела, неэффективна и недемократична. Реальный сектор и сфера услуг находятся в состоянии глубокого воспроизводственного коллапса и структурной деградации.
Однако было бы несправедливым сказать, что в России все против присоединения к ВТО. Есть и активные сторонники. Сергей Глазьев считает, что их ядро составляют три основные группы.
Первая группа – производители экспортной продукции (черных металлов, химических товаров, лесоматериалов), которые испытывают прессинг антидемпинговых процедур и рассчитывают с помощью механизмов ВТО улучшить свои позиции на соответствующих рынках. К ним примыкает ряд производителей оборудования для данных отраслей, рассчитывающих на увеличение заказов (но недооценивающих обострения международной конкуренции). К ним же можно отнести некоторых руководителей регионов, рассчитывающих на приток иностранных инвестиций.
Вторая группа – бюрократия, связавшая свою аппаратную судьбу с присоединением России к ВТО. Дело не только и не столько в личных пристрастиях соответствующих представителей макроэкономического блока правительства, полагает депутат, вопрос заключается в том, будет ли проломлен «социальный барьер», препятствующий дальнейшему продолжению либеральных реформ, или они подвергнутся неизбежной коррекции.
Понятно, что это одновременно и вопрос о том, кто станет «экономическим идеологом» следующего политического цикла. И присоединение к ВТО тут очень кстати. Во-первых, оно само по себе предполагает осуществление «непопулярных мер», во-вторых, на него можно списать неизбежные социальные издержки этих реформ.
Третья группа – это носители проекта ускоренной интеграции в мировую экономику.
Большинство же производителей боятся ВТО. Форсированное присоединение к организации приведет к тому, что наша экономика утратит целостность и внутренние ресурсы. По сути, это необратимо закрепит экспортно-сырьевую ориентацию экономики и мы навсегда так и останемся сырьевым придатком.