Ответственность основного общества по обязательствам дочернего

Чтобы добиться благой цели – эффекта синергии в холдинге, основное общество зачастую подавляет волю дочернего и порой даже действует вопреки его текущим интересам. В каких случаях материнские компании несут ответственность по долгам дочерних структур, каковы риски основных обществ быть привлеченными к ответственности по обязательствам дочерних и как защитить интересы контролируемых обществ? Об этом и пойдет речь в сегодняшнем материале.

Участник за общество не в ответе

Общий принцип гражданско-правовой ответственности, установленный ст. 56 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ), заключается в том, что учредитель (участник) общества или собственник его имущества не отвечает по обязательствам этого юридического лица, а оно не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных ГК РФ либо учредительными документами.

Статьи 87, 96 ГК РФ, ст. 3 Федерального закона «Об акционерных обществах» (далее – ФЗ «Об АО») и ст. 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – ФЗ «Об ООО») не устанавливают ответственности участников (акционеров) хозяйственных обществ по их обязательствам, определяя, что они несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости внесенных вкладов или принадлежащих им акций. Исключением из общих правил ответственности участников (акционеров) по обязательствам общества является наличие отношений экономической зависимости между основной и дочерней компаниями.

ГК РФ (п. 2 ст. 105) установлены два случая ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего:

• солидарная – наступает по сделкам, заключенным дочерним обществом во исполнение обязательных указаний основного, если последнее вправе давать указания дочерней компании;
• субсидиарная – применяется, если по вине основного общества наступило банкротство дочернего.

Дочерность требуется доказать

Анализ законодательства и судебной практики позволяет сделать выводы о характере, основаниях и порядке привлечения к ответственности основного общества по сделкам дочернего, совершенным во исполнение обязательных указаний материнской компании.

1. Это внедоговорная ответственность (не вытекающая из заключенного между основным и зависимым обществами договора).
2. Право требовать возмещения имеет именно кредитор дочернего общества, но не само это общество[1].
3. Принцип солидарной ответственности предоставляет кредитору право предъявить требование по своему выбору основному или дочернему обществу в части или в полном объеме неисполненного обязательства (ст. 323 ГК РФ).
4. Основное и дочерние общества привлекаются по таким делам в качестве соответчиков в порядке, установленном процессуальным законодательством[2].
5. В судебном заседании должно быть доказано наличие отношений дочерности. При концентрации в руках одного участника (акционера) доли в уставном капитале 50 и более процентов суды, как правило, констатируют факт дочерности[3]. Если доля участия ниже указанной, дочерность определяется по совокупности обстоятельств – как возможность определять принимаемые дочерними обществами решения. В других случаях суды отклоняют требования о привлечении одного юридического лица к ответственности по обязательствам другого в связи с недоказанностью наличия отношений дочерности.
6. Основное общество должно иметь право давать обязательные указания дочернему.

ГК РФ использует термин «обязательные указания» при установлении оснований субсидиарной ответственности учредителей (участников), собственников имущества юридического лица и иных лиц, которые имеют право давать обязательные для этого лица указания либо иным образом могут определять его действия (п. 3 ст. 56). Корпоративное законодательство использует понятие «обязательные указания» только применительно к сделкам (п. 3 ст. 6 законов «Об АО» и «Об ООО») – при привлечении основного общества к ответственности по сделкам дочернего и в ст. 81 ФЗ «Об АО» – при установлении лиц, заинтересованных в совершении сделки.

Механизм реализации права основного общества давать обязательные указания дочернему в корпоративном праве не урегулирован. В литературе встречаются два подхода. Первый предполагает, что закрепление в уставе права одного юридического лица давать указания другому означает ограничение дееспособности последнего путем определенных изъятий из компетенции его органов управления. В случае осуществления обязательных указаний исходя из такого понимания они автоматически считаются решениями того органа управления дочернего общества, к компетенции которого решение данных вопросов относилось бы в случае отсутствия права выдачи обязательных указаний. При втором подходе механизм действия права давать обязательные указания более «мягкий»: основное общество дает указания, а дочернее обязано обеспечить принятие соответствующих решений[4].

Исследование правовой природы и способов осуществления обязательных указаний позволило прийти к выводам.

Во-первых, в силу общего принципа действия юридических лиц через их органы (п. 1 ст. 53 ГК РФ) от имени дочернего общества действия могут быть совершены именно его органом управления, но только после получения обязательных указаний от основного[5].

Во-вторых, полномочия основного общества или предмет обязательных указаний не должны пересекаться с компетенцией совета директоров и общего собрания дочернего общества. Такой дуализм невозможен. Представляется, что полномочия основного общества будут касаться ограничения единоличного исполнительного органа дочернего общества в совершении сделок, осуществлении кадровых назначений, совершении иных значимых действий, которые основное общество желает предварительно контролировать.

В-третьих, право основного общества давать указания дочернему должно быть зафиксировано в уставах обоих обществ с перечислением конкретных вопросов, по которым осуществляются указания.

В-четвертых, в силу общих принципов корпоративного устройства волеизъявление от основного общества может реализовать только его единоличный исполнительный орган, даже если в соответствии с уставом основного общества для этих целей ему необходимо предварительное одобрение совета директоров головной компании.

Наконец, эти обязательные указания основного общества должны быть обращены именно к единоличному исполнительному органу «дочки», поскольку исполнение каких-либо указаний общим собранием акционеров (участников), а также советом директоров будет противоречить их правовой сущности как волеобразующих и коллегиальных органов, принимающих решения посредством голосования.

Заметим, что современная судебная практика исходит из изложенного нами понимания обязательных указаний.

7. В судебном заседании должен быть доказан факт обязательных указаний на совершение сделки на определенных условиях. В удовлетворении исковых требований о привлечении основного общества к солидарной ответственности по сделкам, совершенным дочерним, суды отказывают, если в материалах дела отсутствуют доказательства наличия фактов совершения этих сделок по указанию головной компании[6].
8. Для привлечения к ответственности головного акционерного общества право давать обязательные указания должно быть предусмотрено в договоре между основным и дочерним обществами или в уставе «дочки».

Управление: тайное и явное

ФЗ «Об АО» (п. 3 ст. 6) устанавливает особые условия привлечения к ответственности основного акционерного общества – только при наличии специальных положений о праве основного общества давать указания дочернему в договоре между этими обществами или в уставе «дочки». Это существенно затрудняет возможность реализации данной нормы. С целью предотвращения возможной ответственности основные общества пытаются скрыть степень своего участия и контроля деятельности дочернего; наличие в уставе «дочек» или в договоре между основным и дочерним обществами положений о праве «матери» давать какие-либо обязательные указания «дочке» – редкое явление для российских холдингов.

В практике российских судов сложилась тенденция формальной позиции «невлияния» основного АО на деятельность дочерних, если право давать обязательные указания не предусмотрено в договоре между этими обществами или в уставе дочернего.

Законодательная норма, предусматривающая необходимость закрепления права основного общества давать обязательные указания дочернему в письменном документе, не учитывает саму природу холдинговых отношений, в основе которых экономическая зависимость дочернего общества и подчиненность его основному.

В сложившихся обстоятельствах основные общества не заинтересованы указывать в уставах дочерних свои права на управление ими, а также заключать с ними договоры, предусматривающие право давать обязательные указания. Для обеспечения влияния на заключаемые дочерними обществами сделки «матери» используют механизм их предварительного одобрения советом директоров дочернего общества, персональный состав которого формирует основное общество, пользуясь преобладающим участием в уставном капитале. В этом случае менеджмент «матери» добивается тех же целей, что и при осуществлении обязательных указаний, – информированность о совершаемых «дочками» сделках и влияние на их существенные условия. Однако привлечь к ответственности основное общество в этом случае невозможно, поскольку совет директоров «дочки» является его собственным органом и ответственность за принимаемые решения возникает только у членов совета в рамках ст. 71 ФЗ «Об АО» и ст. 44 ФЗ «Об ООО».

Отмечу, что для привлечения основного общества к ответственности по долгам дочернего необязательно, чтобы отношения экономической зависимости и контроля присутствовали во всех решениях и сделках. Достаточно установить, что отношения подчинения сложились в определенном случае, в конкретной гражданско-правовой сделке. Верховный и Высший Арбитражный суды РФ указали, что взаимоотношения двух хозяйственных обществ могут рассматриваться как взаимоотношения основного и дочернего, в том числе применительно к конкретной сделке, в случаях, когда основное общество (товарищество) имеет возможность определять решения, принимаемые дочерним, либо давать для него указания[7].

Особый случай

Практический интерес представляет случай, когда основное общество по договору реализует полномочия единоличного исполнительного органа дочернего, являясь его управляющей организацией (п. 1 ст. 69 ФЗ «Об АО», ст. 42 ФЗ «Об ООО»). Должно ли основное общество в этом случае отвечать солидарно по сделкам, совершенным дочерним обществом, ведь все эти сделки совершает от имени дочернего общества само основное, по сути являясь волеизъявляющим органом?

Представляется, что в этом случае основное общество может быть привлечено к ответственности за убытки, причиненные по его вине дочернему обществу по правилам, установленным соответственно ст. 71 ФЗ «Об АО», ст. 44 ФЗ «Об ООО» для органов управления юридического лица. На наш взгляд, нормы, регулирующие деятельность основного общества как единоличного исполнительного органа дочерней компании, являются в данном случае специальными и в силу этого имеют приоритет.

Поэтому если основное общество существует в форме АО, правом обратиться с иском в суд обладает само общество, а также акционер (акционеры), владеющие в совокупности не менее чем 1% размещенных обыкновенных акций. Если основное общество – ООО, обратиться в суд вправе как само общество, так и его участники (независимо от размера доли).

«Неуспешные дочки»... «нерадивых матерей»?

Положение о привлечении основного хозяйственного общества к субсидиарной ответственности по обязательствам дочернего при его банкротстве, вызванном виновными действиями основного общества, соответствует общему принципу, установленному п. 3 ст. 56 ГК РФ об ответственности учредителя (участника) юридического лица, собственника его имущества или других лиц, имеющих право давать обязательные для этого юридического лица указания или иным образом определять его действия, при несостоятельности (банкротстве) этого юридического лица. Аналогичные нормы установлены п. 3 ст. 6 ФЗ «Об АО» и п. 3 ст. 6 ФЗ «Об ООО».

О характере, основаниях и порядке привлечения к ответственности основного общества по обязательствам дочернего при его банкротстве можно сделать следующие выводы.

1. Это внедоговорная ответственность (не вытекающая из заключенного между основным и дочерним обществами договора).
2. Право требовать возмещения имеют кредиторы дочернего общества, а также конкурсный управляющий в соответствии с п. 5 ст. 129 Закона о банкротстве.
3. В судебном заседании должно быть доказано наличие отношений дочерности (см. об этом выше – применительно к ответственности основного по сделкам дочернего).
4. Основное общество для привлечения его к ответственности при банкротстве дочернего должно иметь право давать последнему обязательные указания или иным образом определять его действия (ст. 56 ГК РФ). В сравнении с привлечением к солидарной ответственности при привлечении основного общества к ответственности при банкротстве дочернего перечень оснований не ограничен правом давать обязательные указания – возможно доказать любые иные обстоятельства, определяющие волю зависимого общества.

К числу таких обстоятельств, с нашей точки зрения, можно отнести случай, когда основное общество, имея 100% в уставном капитале дочернего, как единственный участник принимает решение общего собрания «дочки» о внесении его имущества в уставный капитал другого хозяйственного общества (решение о «выводе активов»), которое приводит к банкротству дочернего общества из-за неспособности удовлетворить требования кредиторов в связи с отсутствием имущества, используемого для осуществления хозяйственной деятельности.

Осознавая опасность банкротства дочерних обществ, осуществляющих рискованный или низкорентабельный бизнес, основные общества стремятся не передавать ценное имущество в уставные капиталы «дочек», а используют арендные отношения, позволяющие путем досрочного расторжения договора аренды «изъять» имущество у «неуспешной дочки». Судебная практика зачастую исходит из формальных критериев, обосновывая возможность досрочного расторжения договора аренды с дочерним обществом, и не относит такие обстоятельства к «доведению» дочернего общества до состояния банкротства.

5. Совершение основным обществом фактических действий, свидетельствующих об использовании им права давать обязательные указания и (или) иные возможности.

КСТАТИ

Можно ли привлечь к ответственности основное общество за бездействие, в результате которого дочерняя компания обанкротилась?

Формально такая практика соответствует букве закона. Пункт 3 ст. 3 ФЗ «Об АО» прямо предусматривает, что несостоятельность общества может быть вызвана как действиями, так и бездействием акционеров[8]. Однако буквальное прочтение нормы не всегда поддерживается судебной практикой.

6. Наличие причинно-следственной связи между использованием основным обществом права давать обязательные указания и (или) иных возможностей и обстоятельствами, повлекшими несостоятельность (банкротство) дочернего общества.
7. Принцип субсидиарной или дополнительной ответственности предоставляет кредитору право предъявить требование только в случае недостаточности имущества основного должника, на которое можно обратить взыскание (п. 1 ст. 399 ГК РФ). Суды последовательно придерживаются позиции, что право на предъявление требований к участникам (акционерам) с целью привлечения их к субсидиарной ответственности имеют кредиторы, чьи требования не удовлетворены в полном объеме в ходе конкурсного производства[9].
8. Размер ответственности основного общества определяется исходя из разницы между размером требований кредитора и денежными средствами, вырученными от продажи имущества должника или замещения его активов.

Наличие вины основного общества в доведении дочернего до банкротства. Для привлечения к ответственности основного АО по долгам дочернего общества при его банкротстве необходимо доказательство вины в форме умысла, поскольку в п. 3 ст. 6 ФЗ «Об АО» использована конструкция «заведомо зная», а это равнозначно прямому умыслу.

КСТАТИ 

Заметим, что ГК РФ и ФЗ «Об ООО» оперируют понятием «по вине основного общества», что предполагает наличие вины в форме как умысла, так и неосторожности. Коллизия между нормами ГК РФ и ФЗ «Об АО» разрешается судебной практикой в пользу применения специальной нормы, установленной Акционерным законом.

 

Вина основного общества за доведение дочернего общества до состояния банкротства определяется по правилам, установленным ст. 401 ГК РФ. Согласно положениям абз. 2 п. 1 этой статьи лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства[10]. Понятно, что доказать в действиях юридического лица наличие «злого умысла» на практике крайне трудно, чаще всего это бывает сопряжено с наличием фактов преднамеренного банкротства.

ВАЖНО 

Для привлечения к субсидиарной ответственности, предусмотренной ч. 2 п. 3 ст. 56 ГК РФ, необходимо установление совокупности условий:

— наличие у ответчика права давать обязательные указания для истца либо возможности иным образом определять его действия;

— совершение ответчиком действий, свидетельствующих об использовании такого права и (или) возможности;

— причинно-следственная связь между использованием ответчиком своих прав и (или) возможностей в отношении истца и действиями истца, повлекшими его несостоятельность (банкротство);

— недостаточность имущества истца для расчетов с кредиторами.

Кроме того, необходимо установить вину ответчика для возложения на него ответственности[11].

Приведенные здесь основания ответственности получили в английской судебной практике романтическое название «снятие корпоративных покровов» или «поднятие корпоративной

вуали», что означает право судов, невзирая на границу, разделяющую корпорации — юридические лица, привлечь к ответственности материнскую компанию, которая фактически определяет волю дочерней.

[2] Пункт 31 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. 1996. № 9.

[3] См., напр.: Постановление ФАС Московского округа от 25 ноября 1998 г. по делу № КГ-А40/2857-98 // СПС КонсультантПлюс. Судебная практика.

[4] См.: Рабинович А., Адамович Г., Крупская Е. Управление в холдинге: возможны варианты // Хозяйство и право. 2004. № 9. С. 53.

[5] Как известно, действовать напрямую за дочернее общество основное может в случае «компании одного лица» и применительно только к общему собранию акционеров (участников) дочернего общества.

[6] См.: Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 13 ноября 2006 г. по делу № А41-К1-8695/06; Решение Арбитражного суда Московской области от 8 февраля 2006 г., от 15 февраля 2006 г. по делу № 41-К1-23927/05; Постановление ФАС Московского округа от 13 октября 2005 г. по делу № 3 КГ-А40/9550-05-1,2; Постановление ФАС Московского округа от 18 апреля 2005 г. по делу № КГ-А40/1937-05; Постановление ФАС Дальневосточного округа от 10 сентября 2004 г. по делу № Ф03-А04/04-1/2351; Постановление ФАС Уральского округа от 24 сентября 2002 г. по делу № Ф09-2314/02-ГК; Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 1 августа 2002 г. по делу № А33-16969/01-С1-Ф02-2046/02-С2; Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 12 августа 1999 г. по делу № Ф04/1612-340/А75-99 // СПС КонсультантПлюс. Судебная практика.

[7] Пункт 31 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».

[8] Заметим, что ФЗ «Об ООО» не предусматривает возможности привлечения к ответственности основного общества за бездействие, повлекшее банкротство дочернего общества.

[9] См. также: Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 21 ноября 2002 г. по делу № А74-2320/02-К1-Ф02-3399/02-С2; Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 14 ноября 2002 г. по делу № А33-3076/02-С1-Ф02-3350/02-С2; Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 24 июля 2000 г. по делу № 2963/99; Постановление ФАС Поволжского округа от 19 февраля 2001 г. по делу № А55-10057/00-15 // СПС КонсультантПлюс. Судебная практика.

[10] Изучение проблемы вины юридического лица как субъекта гражданско-правовой ответственности, конечно, выходит за пределы настоящего исследования. См. об этом, напр.: Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица по российскому гражданскому праву: дис. ... докт. юрид. наук. М., 2004. С. 60—79. Будем придерживаться наиболее распространенных позиций. С точки зрения Б.И. Пугинского, Д.Н Сафиуллина, под виной субъекта имущественных отношений следует понимать существование двух обстоятельств, дающих основания для возложения ответственности. Во-первых, наличие у должника реальных возможностей для надлежащего исполнения. Во-вторых, непринятие им всех необходимых мер к недопущению нарушения, предотвращению вреда (см.: Пугинский Б.И., Сафиуллин Д.Н. Правовая экономика: проблемы становления. М., 1991. С. 216—217). По вопросу дифференциации форм вины на умысел и неосторожность будем использовать позицию М.И. Брагинского и В.В. Витрянского, согласно которой «умышленная вина заключается в намеренных действиях либо бездействии должника с целью неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, причинения вреда. В действиях субъекта присутствует неосторожность, если он не проявляет ту степень заботливости и осмотрительности, какая требовалась по характеру обязательства и условиям оборота при сложившихся обстоятельствах, и в результате с его стороны не были приняты все надлежащие меры для исполнения обязательства либо предотвращения причинения вреда». См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 1: Общие положения. 1999. С. 751—759.

[11] Пункт 22 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».