Особое мнение адмирала Мордвинова

Первый значительный успех адмирала Мордвинова на общественном поприще — разбор дела графа Кутайсова. По-восточному ловкий Кутайсов сделался в царствование Павла влиятельнейшей фигурой. Император одарил его не только высокими чинами, но и многими имениями, в том числе и рыбными ловлями на Каспийском море.

По смерти Павла их прежний хозяин — фельдмаршал Салтыков просил нового государя вернуть ему отобранную у него собственность. Мордвинов выступил против подобного решения. В понятиях власти благоустроенной, говорит он, нужно согласиться, что: закон собственности неколебим; никто не имеет права на него покушаться, даже если этого требует общее благо; твердость закона о собственности никакими миллионами оценить невозможно, ибо он основание государственного здания. Тронь его — все разрушится!

Нельзя, настаивает Мордвинов, делать отступлений ни для кого и ни для чего! Скажут, что ловли Кутайсову передали подложно. Пусть. Но тогда и судить необходимо того, кто совершил подлог!

Если, продолжает адмирал, почему-то все же решат отобрать ловли у Кутайсова, то нельзя оставлять их и в общем пользовании. Общее — это дикое! Только труд и капитал превращают пустыни в плодоносные поля. Скажут, что возьмем у одного и отдадим другому. Не одному — многим! Это первый закон государственной экономии. Избавимся от монополии и достигнем справедливости цены. Выскажут опасение, что все это вновь скупит один. Но для этого и существует закон, ограничивающий владения одного лица!

В позиции, отстаиваемой Мордвиновым, могут увидеть предпочтение, которое он отдавал внезапно разбогатевшим «выскочкам» (олигархам), но это не так. Просто частную пользу он видел основой пользы общественной. По его твердому мнению, крепости государственной казны следовало достигать заботой о развитии частного интереса.

 

Святость контрактов

У нас, печалился адмирал, решительно ничего нет святого. Мы удивляемся, что у нас нет предприимчивых людей. Но кто же решится на какое-нибудь предприятие, когда знает, что не сегодня, так завтра по распоряжению правительства его законно ограбят. Можно принять меры против голода, огня, моровой язвы, но против «благодетельных» распоряжений правительства — «решительно нельзя принять никаких мер».

Предлагая возобновить «святость частных договоров с казною», предполагающей равноправие обеих сторон, Мордвинов и здесь не стремится ни к чему иному, как к общественой пользе. Она, по его мнению, была бы даже и в том, чтобы дать частнику право выхода из договорных отношений с государством в случае падение курса рубля. В противном случае получалось бы, что государство, отыскивая выгоды в разорении подрядчиков, приносило бы вред и самой казне. Чтобы обезопасить себя, поставщики стали бы завышать цены.

 

«Суета забот»

Развитию городов, русской промышленности мешало крепостное право, которое Мордвинов полагал рабством. В конечное уничтожение его он безусловно верил и, чтобы приблизить «счастливую перемену», готовил собственные проекты о постепенном освобождении крестьян. На поэтапности он настаивает: так развивается все в природе. Крутые же события связаны с потрясениями.

Мордвинов не был особенно против освобождения крестьян без наделов, так как это способствовало бы появлению в России рынка вольнонаемного труда, о чем он в особенности ратовал. Проект Мордвинова, относящийся к марту 1818 г., вошел в историю как один из первых вариантов отмены крепостного права, но не все современники оценили его по достоинству. «Помещик и защищает права помещика», — скажет о позиции адмирала видный экономист Н. Тургенев. «В ваших глазах, — ответит ему Мордвинов, — все рабы святые, а все их владельцы — тираны».

К разочарованию Мордвинова, дело освобождения крестьян при его жизни так и не пошло далее разговоров. «Со времен Петра скорбим о судьбе рабов наших, — сетует он на тех, кому даже его проект показался неприемлемым, — и за всем тем оставляем в полной силе своей рабство. Суета забот!»

 

О банках

Одним из главных стержней многочисленных программ Мордвинова было устройство в России банков. Еще в 1801 г. он предложил удивительный по сути проект Трудопоощрительного банка. Целью этого необычного заведения было «поощрять и возбуждать охоту к трудолюбию как к источнику, из которого проистекает богатство, изобилие и благоденствие народное».

Предполагалось, что средства на деятельность банка выделялись бы государством. Каждый желавший получить из него ссуду должен был указать «место и характер предприятия, смету расходов и размер ожидаемой прибыли». Были предусмотрены и значительные льготы. Банк, к примеру, несколько лет вообще мог не брать процентов. Ссуды предполагалось выдавать под залог недвижимого имущества. Но при этом допускалось, что «и без имений знающим и способным людям можно предоставлять ссуду».

Удивительна идея Мордвинова создать при банке службу, которая вела бы «переписку с местными администрациями», посылала на места своих инспекторов собирать «сведения о новых изобретениях, дабы оные повсюду сделались известными».

Государь согласился с уставом банка, подписал его, но, несмотря на это, проект Мордвинова был благополучно похоронен. Сам он долгое время еще верил в его осуществимость. Подготовил даже проект Высочайшего манифеста о его открытии, но дальше этого дело так и не пошло...

Не были при жизни Мордвинова реализованы и другие, более приземленные, его идеи: «Об учреждении частных по губерниям банков» и о преобразовании Государственного ассигнационного банка в банк, основывающий свои операции на серебре.

 

Снять все прямые налоги!

«Одни те подати есть хозяйственные и неразорительные для народа, которые уделяются от барыша», — таково было мнение Мордвинова, но он этим не ограничивался: предложил еще отделять от прибыли в виде налога только такую часть, которая «не отнимала бы поощрения к дальнейшему преуспеянию». Считая такое разумное обложение «лучшим видом налога», Мордвинов выступал за уничтожение не только существовавшей в то время подушной подати, но и прочих прямых налогов. Когда в 1821 г. тогдашний министр финансов Гурьев предложил ввести ряд налогов на собственность, он немедленно встретил в лице Мордвинова самого непримиримого противника, потребовавшего «все, вообще, налоги, на торговых и промышленных капиталах лежащие, снять и на будущее время иметь осторожность в прикосновении ко всему, что может ущерблять сии капиталы».

 

О протекционизме

Таможенному тарифу Мордвинов отдавал в своих построениях одно из решающих мест. Протекционизм — вот его кредо. Можно, говорит он, согласиться на свободу торговли, но под условием действительно всеобщей свободы, а не для одной только России. Начать подобный эксперимент с нее, без уступок со стороны других государств, Мордвинов считал крайней неосторожностью. Уменьшение дороговизны он предлагает достигать не либеризацией тарифа, но усилением собственной промышленности с присвоением ее продукции всех тех выгод, которые уступлены чужеземным товарам.

«Но при запретительном тарифе исчезнет соревновательность, стремление к достижению совершенства, снизится наш экспорт...» — возражали Мордвинову, но ни один из приведенных доводов не казался ему убедительным. Соревноваться, говорил он, можно лишь с находящимися при одинаковых с вами «выгодах, правах и обстоятельствах», что в принципе не может быть между целыми государствами. Некоторую неудобность от употребления отечественных изделий Мордвинов считал вещью вполне допустимой, поскольку заплаченные за них деньги остаются внутри государства.

Уменьшение российского экспорта тоже представлялось адмиралу вопросом сомнительным. Умозаключение «кто не покупает, тот и не продает» он считал ошибочным. «Не имеет ли Англия, — ссылается Мордвинов на близкий ему пример, — несмотря на запрещение ввоза чужестранных рукоделий, пространнейший внешний торг?» — «А вот в Америке, — пытались переубедить адмирала, — там протекционизм считают вредной затеей...» — «Опыт, — отвечал на это Мордвинов, — доказал в России противное принятому в Америке правилу».

 

О пьянстве

Адмирал терпеть не мог кабаков. Он считал их скопищем разбойников, хулителей дел Божеских и полагал, что число кабаков в Петербурге не должно превышать семи (по числу смертных грехов). Само слово «кабак» Мордвинов предлагал переименовать в «лавку по продаже вина». Купить его там можно было бы только в определенные часы и только на вынос. Внутри лавок адмирал советовал подавать... чай. Тут ему, смеясь, возражали, но он обижался: «Да как же так можно думать о русском народе?!»

Определяя доходы от продажи вина противоречащими нравственным принципам, Мордвинов предлагал искать другие источники пополнения бюджета, считая, что трезвость сама по себе принесет доход государству.

 

Подарками и деньгами

Кавказские народы, считал адмирал, нельзя покорить оружием. Чтобы предотвращать вред от их воинственности, нужно держать на Кавказе значительное войско, но Россия должна иметь здесь иные виды, а не одну только временную безопасность. Европа устарела и берет у нас мало. России нужны торговые дороги в Персию, Индию... Азия должна теснее соединиться с Россией! Чтобы открыть путь нашим товарам, нужно приучить кавказские народы к тому, что производит Россия. Нужно возродить у них новые желания, новые привычки. Нужно умягчить их роскошью, сблизить их вкусы с нашими. Тогда только достигнем их сокровенных ущелий, соединимся взаимными обменами и торговлей. Нужно выделить на эти цели и деньги, чтобы привязать к себе родоначальников кавказских народов. Нужно завести школы в наших городах с традиционными для горцев видами обучения для воспитания их молодых князей... Нужно сделать все это — и небольшие деньги сберегут миллионы.

 

О чиновниках

Общее отношение адмирала к тогдашней чиновничьей практике было очень критическим. Как-то в одном из присутственных мест зашла речь о том, какой образ следует поместить в нем. Долго и горячо спорили об этом, так что Мордвинов не выдержал и перебил: «Да, образ здесь вам действительно необходимо поставить! Образ Христа, распятого на кресте. И надпись: «Отче, отпусти им, ибо не ведают, что творят».

Всегдашний борец с излишними государственными расходами, Мордвинов выступает против экономии, если это приводит к злоупотреблениям. То, что недостаточно будет для приличного содержания государственных служащих, говорит он, «добавят» им (приношениями) вдова и сирота. Нельзя подвергать слабость человеческую в состязание с природой. От судьи, получающего содержание в 150 рублей, нельзя ожидать правосудия.

 

Об инфляции

Борьба с инфляцией, с выпуском бумажных денег — постоянный мотив записок Мордвинова. Рубль — достояние каждого, говорит Мордвинов, и при упадке рубля ропщет воин, негодует гражданин, лихоимствует судья и добродетель уступает место разврату.