Современные мегаполисы на грани мусорной катастрофы. Города захлебываются в отходах, а полигоны заполнены. Впрочем, выход есть — сжигать накопившийся мусор. Но многие люди предубеждены против мусоросжигательных заводов, которые, как они считают, могут ухудшить и без того неблагоприятную экологию городов. А между тем химики и экологи готовы развеять этот миф.
Вопрос бытовых отходов нужно решать постоянно. Мусор угрожает экологии города не меньше, чем выхлопы и производственные предприятия. Во всем мире экологи признали, что полигоны и захоронения неперспективны по крайней мере для городских отходов, состоящих большей частью из биоразлагаемых фракций — то есть пищевых отходов. В Европе такие отходы запрещено захоранивать на полигонах.
Например, в Голландии или Франции, которые по плотности населения и насыщенности производствами можно сравнить с российскими мегаполисами, акцент сделан на развитии мусоросжигания. Сегодня мусоросжигательные заводы наиболее радикальный способ обезвреживания бытового мусора, при этом максимально используется его энергетический потенциал.
Мусорная энергия
Всего в мире около 4 тыс. мусоросжигательных заводов. Если рассмотреть отходы как аналог топлива, то бытовой мусор больших городов по «калорийности» можно приравнять к бурому углю или торфу, поэтому мусоросжигательные заводы — это практически теплоэлектростанции, работающие на бесплатном топливе.
Мусор — возобновляемый источник энергии, который можно и нужно использовать, а впрочем, и сейчас он уже применяется для выработки энергии. Так, с помощью достаточно несложных и хорошо отработанных аппаратов — метантенков — из каждой тонны пищевых отходов можно получить порядка 70—80 куб. м биогаза, это около 140 кВт.ч электроэнергии — либо тепловой, либо электрической.
Проблема России, как всегда, в том, что сфера обезвреживания отходов и разработки соответствующего технологического оборудования фактически отсутствовала, в то время как в других странах, наоборот, развивалась. Поэтому российским ученым пришлось создавать с чистого листа базу для развития требуемых технологий. А ведь помимо организации лабораторий, нужно найти еще и ученых-химиков, чтобы создать технику, отвечающую экологическим требованиям. Стоит заметить, что оборудование, которое сегодня стоит на российских мусоросжигательных заводах, проходит под серийными заводскими номерами первой десятки. То есть это первые образцы подобных установок.
Кстати, по словам заместителя генерального директора ГУП «Экотехпром» Адама Гонопольского, их разработка и требования к уровню экобезопасности потребовали создания специальной кафедры «Техники и технологии переработки отходов» Московского государственного университета инженерной экологии. Эта кафедра и готовит специалистов для разработки технологий переработки отходов.
В России тоже имеются мусоросжигательные заводы, 4 из них работают в Москве, где ежегодно вырабатывается около 4 тыс. т твердых бытовых отходов.
В марте текущего года правительство Москвы одобрило проект постановления по развитию технической базы городской системы обращения с коммунальными отходами, согласно которому в столице в ближайшем будущем начнут функционировать 10 мусоросжигательных заводов.
Без вреда для здоровья
В последние десятилетия не раз обсуждались вредные выбросы мусоросжигательных заводов. И воздух они портят, и дети нездоровые растут — с дыхательными заболеваниями и аллергиями. Однако в Европе, например в Вене, мусоросжигательный завод находится в 200 метрах от университета в центре города, и это никого не смущает.
Главные дискуссии ведутся вокруг диоксинов, которые выбрасывают эти заводы. Между тем, по мнению некоторых ученых, проблема диоксинов искусственно развернута в сторону мусоросжигания. Их обсуждение началось лет 30 назад, когда стали хлорировать воду. Вода — это другое дело. Если трубы загрязнены органикой, то взаимодействие хлора с органическими соединениями приводит к возникновению диоксиновых соединений, которые потом по пищевым цепочкам попадают в организм человека и могут отравлять его годами.
Сегодняшняя европейская норма выброса диоксина, которая действует и в России, составляет 0,1 нанограмма на 1 куб. м — это 10–9. Для наглядности такое количество можно сравнить с половиной кусочка сахара-рафинада, растворенного в озере Лох-Несс.
«Даже та концентрация, которая выбрасывается заводом, находится на границе технической возможности обнаружения», — говорит А. Гонопольский.
Исследования, проведенные 25 лет назад Британской королевской комиссией по контролю токсичности продуктов питания, показали, что человек, живущий в 500-метровой зоне от трубы мусоросжигательного завода, перерабатывающего 500 тыс. т твердых бытовых отходов в год, получает 0,008% той дозы токсического эквивалента, которая считается опасной для человека.
Однако экологи находят причины для волнения. «В России, в частности в Москве, собираются сжигать неподготовленный, неотсортированный мусор, где есть ртуть, кадмий, бром, хлор, фтор и еще много чего, электроника горит вместе с бумагой и пищевыми отходами. В процессе горения все эти яды высвобождаются», — бьет тревогу координатор токсической программы «Гринпис Россия» Алексей Киселев.
Тем не менее практически на всех мусоросжигательных, в том числе европейских, заводах для сжигания бытовых отходов сортировки для уменьшения вредности газов не требуется. Сортировка нужна не для того, чтобы мусоросжигание стало безопаснее, а для повышения его коммерческой привлекательности — чтобы не все отходы были сожжены, а хотя бы часть вернулась для повторного использования. В основном это бумага, пластик, стекло, металл. Тем более что в Европе такой сортировкой занимаются в большей части не на заводах. Сами жители раскладывают свой мусор по различным контейнерам: пищевые отходы — в один, бумагу — в другой, стекло — в третий и т.д.
