Тема влияния мирового финансового кризиса на российскую экономику, несомненно, сегодня одна из самых острых. Активное участие в ее обсуждении принимают и ученые, и финансисты-практики. Своим видением развития ситуации с «ЭЖ» поделился один из ведущих российских ученых в области теории финансов и практик фондового рынка — Игорь КОСТИКОВ, д.э.н., член ученого совета Института мировой экономики и международных отношений РАН.
Международные организации прогнозируют, что финансовый кризис коснется всех по-разному. В меньшей степени он затронет растущие рынки, больше не повезет Западной Европе и США. Поддерживаете ли вы слова вице-премьера Правительства РФ Алексея Кудрина о том, что Россия в этой ситуации может стать островком стабильности?
— Я бы не стал комментировать слова А. Кудрина, а пошел по другому пути. Мировой финансовый кризис начался еще в прошлом году летом, с небольшого кризиса ликвидности в США, который со временем приобрел более глубокие формы. В результате этого пострадали крупные инвестиционные институты и банки. В ходе кризиса западные правительства принимали соответствующие меры по борьбе с ним: некоторое время назад президент США предложил довольно объемную программу, связанную с расходами и налогами; федеральная резервная система в очередной раз снизила кредитные ставки.
На фоне этого в отдельных банках происходили срывы системы риск-менеджмента: в частности, французское правительство вынуждено было вмешаться в ситуацию с Societe General, которая в результате действий одного из трейдеров потеряла 5 млрд долларов собственного капитала. Впервые в истории банк UBS объявил о потере 3 млрд долларов.
Совершенно очевидно, что финансовая нестабильность нарастает. Какое-то время это будет продолжаться, потому что предпринимаемые меры пока не дают результата.
Как известно, кризисы периодически повторяются. Это способ разрешения противоречий в экономической системе. В то же время в истории есть статистические данные о том, что ни один, даже самый глубокий, кризис не продолжался больше 11 месяцев. Следовательно, выход из сложившейся ситуации скорее всего мы ощутим в конце этого года.
Наряду с США всех очень беспокоит ситуация в Китае. Доллар дешевеет, что косвенным образом сказывается на китайской экономике. С учетом экономических трудностей, которые сейчас существуют в Поднебесной (проблема несвободно конвертируемой валюты, субсидирование экспортного производства внутри страны, постоянный рост доходов населения, который приводит к определенным структурным изменениям внутри экономики), есть опасение, что последствием первой волны кризиса может стать изменение в этой стране экономической ситуации не в лучшую сторону. Тогда глобальный кризис может продлиться.
Каким образом кризис затронет Россию — другой вопрос. Говорить о том, что он вообще нас не коснется, нельзя. Уже сейчас мы ощущаем его последствия по состоянию фондовых рынков — западные инвесторы уходят из российских активов. Это связано не с тем, что у нас проблемы, а с тем, что они испытывают определенные трудности и вынуждены изымать ликвидность.
Кроме всего прочего, в связи с действиями ФРС мы видим, что происходит снижение стоимости активов США и часть инвесторов считает вполне резонным перейти из более дорогих активов, продав их, пока это возможно, в более дешевые, таким образом заработав на этом.
Но у нас есть и свои преимущества — более высокие темпы экономического роста по сравнению с западными странами. Если это правильно использовать, Россия вполне в состоянии повысить конкурентоспособность своего финансового рынка.
Насколько серьезно надо воспринимать тревожные сводки с РТС и ММВБ? Для кого это представляет опасность, а для кого нет?
— Естественно, снижение котировок на российском фондовом рынке оказывает негативное влияние на балансы наших банков. Помимо этого, остается проблема с ликвидностью, которая никуда не исчезла, хотя уже не так остра, как осенью. Деньги стали дороже.
Паника, которая может возникнуть на рынке, приведет к тому, что если частные лица начнут сбрасывать свои активы, то они только потеряют. Если активы сбрасываться не будут, то, после того как кризис закончится, все вернется в цене. То есть для частных лиц главное — не фиксировать убытки в тот момент, когда идет массовое снижение котировок. Значит, этот период лучше переждать.
Фондовый рынок — это место для сбережений, и в долгосрочной перспективе он это обеспечивает. Если же человек пришел сюда с последними деньгами, то вероятность потерять их очень высока, потому что ему придется их изымать, чтобы обеспечить свои текущие потребности. И поскольку их придется изымать, то придется фиксировать и убытки.
Есть еще одно обстоятельство — большая группа населения занимается на фондовом рынке азартными играми. А как гласит высказывание Уоррена Баффета, только 10% из тех, кто занимается азартными играми на фондовом рынке, выигрывают.
Наши госкорпорации и госбанки набрали очень много кредитов — больше 400 млрд долларов. Ужесточаются условия кредитования, а отдавать надо. По вашему мнению, как это скажется на таких крупных заемщиках?
— Для тех, у кого перекредитование выпадает на текущий год, процесс обойдется несколько дороже, чем предполагалось. Поскольку стоимость ресурса будет выше, это соответственно скажется на экономических показателях компаний. А так как это среднесрочное, а не краткосрочное кредитование, то я не вижу серьезных проблем для обеспечения процедуры.
А каким секторам экономики, на ваш взгляд, пройти этот год будет тяжелее? К примеру, известно, взять кредит малому бизнесу и раньше было тяжело.
— Проблема с кредитованием этого сектора существовала всегда. Не решена она и сейчас. К сожалению, у нас нет государственной программы по развитию малого бизнеса. А в силу того, что ему приходится рассчитывать на свои ресурсы, у него меньше проблем.
Для среднего же бизнеса трудности с кредитованием связаны с резким повышением ставок. Как последствие мирового финансового кризиса, наши банки переоценили свои риски.
Плюс с учетом падения стоимости портфеля, который банки держат на рынке ценных бумаг; стоимость кредитования для среднего бизнеса повысилась, и это негативно сказалось на его экономической ситуации.
Безусловно, есть проблемы в финансовом секторе. Не говорю, что это связано напрямую с банкротством российских банков, хотя и такое может быть: ресурс дорожает, резервы нужно держать, доходность бизнеса не растет, соответственно кредитование становится менее выгодным.
Не так давно состоялась встреча руководителей крупнейших стран Западной Европы по поводу банковского сектора, на которой поднимался вопрос о том, что регулирования и прозрачности банковского сектора недостаточно даже у них. Я не считаю, что в России регулятор должен принимать меры, связанные с насильственным закрытием или банкротством банков. Здесь есть широкое поле для деятельности.
Для повышения конкурентоспособности российского банковского сектора, укрепления или укрупнения банков необходимо создание специального фонда для санации банковской системы (учитывая те доходы, которые сегодня есть у Центробанка, это вполне осуществимо).
Как показывает практика, повышение конкурентоспособности невозможно без предоставления соответствующих налоговых преимуществ национальному банковскому сектору. Я имею в виду налоговые меры, связанные со стимулированием капитализации финансового сектора, с инвестированием в фондовый рынок частных лиц, что существует во всем мире. У нас была такая практика, но в последние годы ее отменили. К этому следует вернуться, чтобы обеспечить более высокую финансовую стабильность данного сектора.
Темпы экономического роста у нас достаточно высокие, немного беспокоит рост инфляции, но думаю, что Правительство примет необходимые шаги для сдерживания ее роста. Серьезных последствий мирового экономического кризиса для российской экономики пока не предвидится. Но по финансовому сектору следует принимать опережающие меры, смотреть, в частности, за банковским сектором, обеспечивать необходимый уровень ликвидности.
