Среди международных экономических исследований, обнародованных в последние недели, Всемирный обзор экономических преступлений интересен, пожалуй, вдвойне. Во-первых, конечно, темой. И во-вторых, PricewaterhouseCoopers проводит такое исследование лишь раз в два года. А надо сказать, нынешний — четвертый — обзор фиксирует значительные изменения. Как водится, прежде всего это касается России…
Опрос PwC охватил 5,4 тыс. компаний из 40 стран мира, среди которых Россию представили 125 ведущих для нашей экономики игроков. Выяснилось, что с
Но, пожалуй, изменения по суммам впечатляют еще больше: если по миру средний размер прямого финансового ущерба вырос за два года с 1,7 млн долл. до 2,4 млн (на 41%), то в России этот показатель увеличился с 3,1 млн долл. до 12,8 млн (в 4 с лишним раза), впятеро перекрыв мировой уровень.
Сколь непререкаемо наше лидерство по числу реальных мошенничеств в разрезе по их видам, хорошо иллюстрирует диаграмма 1. Но обратите внимание: стереотип, что среди экономических преступлений в компаниях верховодят коррупция и взяточничество, уже устарел. Теперь пальму первенства с 10%-ным отрывом держит незаконное присвоение активов, говоря прямо, воровство.
Конечно, помимо прямого ущерба весо/м и косвенный (его у нас отметили 67% компаний, пострадавших от экономических преступлений). Выражается он в потерях времени на внутренние разбирательства, во временных и финансовых затратах на разборки в судах, ухудшении морального климата в коллективе, что не способствует трудовой активности, а также в репутационном ущербе (инвесторы начинают сторониться, поставщики и заказчики задумываться, стоит ли заключать новые контракты…).
И все-таки нас стараются приободрить. Один из непосредственных авторов обзора, специалист по экономическим преступлениям, партнер и руководитель группы Forensic services в ЦВЕ компании PwC Роджер Стенли подчеркивает, что в росте «черной» статистики по российским компаниям есть отражение и положительных факторов. Если коротко: они состоят в том, что у нас стали более бдительно следить и внедрять более жесткие механизмы против экономических преступлений, что и привело к большему их выявлению.
Действительно, по количеству мер против экономических преступлений наши компании заметно обошли европейский и мировой бизнес (см. табл.). А в сфере противодействия взяточничеству и соблюдения правовых требований пересмотрели свою политику 67% отечественных организаций, в то время как в мире — 61, в ЦВЕ — 50%.
Полезно взглянуть на способы этих выявлений-пресечений — здесь тоже обнаружились существенные изменения. К примеру, резко вырос вклад внутреннего аудита (с 7 до 20%) и особенно корпоративной службы безопасности (с 2 до 28%). Сегодня в наших компаниях это главные способы борьбы с мошенниками. Обращает внимание и заметный рост такого метода, как система анонимной связи с руководством (с 0 до 5%). А способы, находящиеся вне влияния руководства, заметно поубавили в «весе». Только случайные выявления подросли с 2 до 5%. Известно, случай — вещь ненадежная…
Контроль контролем, но на неразвитость его систем внутри российских организаций среди причин совершения мошенничеств приходится 20%, а вот на низкий уровень преданности сотрудников — 21%. Это к тому, сколь важна роль корпоративной культуры. Однако она предполагает не только воспитание сотрудников в духе преданности, но и неотвратимость санкций невзирая на заслуги и ранги.
С последним у нас довольно своеобразно: среди действий в отношении подозреваемого мошенника самое «любимое» наказание — перевод на другие места работы: 80% против 4% в мире. То есть «мы тебя не уволим, но ты уж не воруй…». Вряд ли дело здесь в природной сердечности россиян. Присмотритесь к диаграмме 2, думается, она многое объясняет. Как и то, что по уровню образованности нашим мошенникам нет равных в мире: 84% имеют неполное высшее и высшее образование.
И все-таки может возникнуть ощущение, что особая тяга «подворовать» — это наша национальная черта. Нет, обнадеживает Р. Стенли, знаток в таких делах, просто российский бизнес в исследовании представлен очень крупными компаниями, а мировая практика показывает, что именно в таких структурах совершается больше экономических преступлений. В силу масштаба их бизнеса, сложной структурной организации, меньшей прозрачности в этих компаниях куда больше и соблазнов, и возможностей для мошенника, так сказать, «затеряться» в большом коллективе.
Да, создавать «крупные полотна» — это уж точно наша национальная черта…