Как чиновники, так и крупные бизнесмены признают, что экологическая обстановка в России неблагоприятная. Между тем точки зрения представителей власти и промышленников на то, кто должен стать инициатором изменений в сфере природоохранного законодательства, отличаются. Пока они спорят, ситуация в области охраны природных ресурсов стремительно ухудшается.
«Российское законодательство в сфере природоохранного регулирования не отвечает требованиям, предъявляемым к таким системам в странах с высоким уровнем социально-экономического развития». Такой вывод делает Правительство РФ, принимая в
Однако за полтора года никаких изменений в этой области не произошло. Законопроект о плате за негативное воздействие на окружающую среду Комитет по экологии разработал еще в
На данный момент экологическое законодательство ограничивается Законом о защите окружающей среды и ч. 8 Кодекса об административных правонарушениях, которая регулирует размер штрафов за нарушения в области охраны природы. Для мелких предприятий эти санкции еще могут быть действенной мерой, но крупные и средние организации вряд ли испугаются техинспектора.
Впрочем, существующие штрафы на экологическую ситуацию все равно никак не повлияют. Деньги, которые бизнесмены выплачивают контролерам Ростехнадзора и Росприроднадзора, обезличены. Они распределяются между бюджетами (40% — в федеральный, еще 40 — в областной и 20% — в муниципальный). Местные бюджеты по своему усмотрению направляют эти средства в наиболее «провальные» области — строительство дорог, жилья и т.п.
По мнению депутата Госдумы, члена Комитета по экологии Бориса Мартынова, чтобы эти средства начали работать на охрану окружающей среды, необходим экологический фонд, куда будут стекаться штрафы, а затем распределяться на восстановление нормальной экологической обстановки. Например, выделяться тем же заводам на постройку очистительных сооружений или устранение аварий, а также вкладываться в природоохранные мероприятия.
Пока инвестиции в экологию остаются на том же уровне, как, например, в
А между тем экологическое регулирование отнюдь не фактор, сдерживающий прогресс, а скорее, наоборот, его стимулирующий. Например, на Западе бизнесменам выгодно заниматься экологией, потому что на новый мусоросжигательный завод, который в дальнейшем принесет немалую прибыль, государство даст льготный кредит. Российские предприниматели стараются подражать цивилизованным коллегам — выкупают земли под переработку мусора. Этот бизнес мог бы стать выгодным, поскольку каждый год, по словам Б. Мартынова, свалками у нас засоряется территория, равная Швейцарии. Однако проблема в незащищенности бизнесменов от смены власти: сменился губернатор или глава региона — прибыль пошла к другому предпринимателю-фавориту.
Член комитета считает, что, пока нет государственной программы, регулирующей экологический бизнес, предпринимателям будет не интересно применять передовые технологии. Закон о плате за негативное воздействие на окружающую среду — не панацея, но если он начнет работать, штрафы увеличатся и соблюдать экологическое законодательство станет выгоднее, чем расплачиваться за его игнорирование.
Вторым шагом должны стать четкие технические регламенты: бизнесменам необходимо точно знать, когда нарушены допустимые пределы загрязнения и что за это придется обязательно платить. И не копейки. А сегодня из-за отсутствия этих норм предельно допустимые концентрации вредных веществ в водоемах и почве иной раз превышены не в 2—3 раза, а в 200—300. Кстати, западные бизнесмены вовсю пользуются нашей бесхозяйственностью — даже те, кто у себя дома законопослушны на 100%, в России к охране окружающей среды относятся спустя рукава.
Некоторые чиновники, например заместитель директора Департамента имущественных и земельных отношений МЭРТ РФ Всеволод Гаврилов, уверены, что охрана природы — это забота самих бизнесменов. На международной промышленной конференции «Современная промышленная экология. Развитие механизмов саморегулирования» чиновник заявил, что законодатели ждут от предпринимателей конкретных предложений и системных решений для исправления ситуации.
Он привел в пример Канаду, где бизнесмены самостоятельно установили систему регулирования выбросов углекислого газа в сталелитейной промышленности. Канадцы единовременно, по своей инициативе, нормировали 50 самых крупных предприятий из 70. Остальные — через несколько лет. В. Гаврилов заверил, что для установления нормы бизнесмены к правительству не обращались.
Почему, когда было принято решение о введении экологических норм, западные бизнесмены в отличие от российских взяли процесс в свои руки, подготовили систему регулирования, договорились о создании инновационных фондов? Отсутствие ли это мотивации или страх перед регулирующим органом, как предположил В. Гаврилов? Впрочем, все может оказаться проще — российские представители бизнеса не совсем понимают, каких предложений и действий ждет от них Правительство. А также кому конкретно эти предложения должны быть адресованы.
Идея саморегуляции в сфере экологии, например создание некой гильдии экологов, принесет плоды только после того, как экологией заинтересуются крупные передовые компании. Но чтобы им захотелось соблюдать природоохранное законодательство, государство должно их стимулировать.
Конечно, в идеале общество, государство и бизнес должны работать наравне, но пока в сфере экологии нужна политика «кнута и пряника»: сильная мотивация предпринимателей — льготы и кредиты с одной стороны и штрафы — с другой.