Продолжаем тему конструктивных способов разрешения корпоративных конфликтов. Они опровергают сложившиеся стереотипы о том, что только суду по силам разрешить гражданско-правовой спор, а оппонентов можно убеждать исключительно давлением и угрозами. На практике хорошо зарекомендовали себя методы, сочетающие традиционное судебное разбирательство и альтернативные варианты. Как раз о последних мы сегодня и поговорим.
«Вес» — не проблема
Сложно управлять конфликтом в ситуации, когда одна сторона занимает более сильную позицию. Например, должник уклоняется от диалога, а затяжные судебные процедуры малоэффективны. Конфликтующие стороны могут относиться к разным весовым категориям (например, крупный банк и малое предприятие).
Рассмотрим пример. По агентскому договору Агент по поручению Принципала принял на себя обязательство представлять интересы последнего в ряде судебных заседаний российских городов от его имени и за его счет, что и было успешно сделано. Соответствующие отчеты Агента Принципал утвердил, однако переговоры об оплате премии по договору стал затягивать, мотивируя неполной ясностью «результата» и тяжелым финансовым положением (скрытые мотивы были иными: потребность в услугах Агента отпала). Принципал был платежеспособен, так как регулярно получал платежи от большого количества лиц, но все финансовые средства были расписаны по бюджету, а для Агента «не нашлось строки». Важные особенности: договор легко истолковать как оказание юридических услуг, а выплата премии в зависимости от исхода судебного решения противоречит «духу» закона и рекомендациям авторитетных судей. Кроме того, опытные юристы пояснили, что необходимы письменные поручения Принципала, которых не было. Зато договор содержал третейскую оговорку.
Неравенство весовых категорий партнеров выражалось в том, что Принципал — солидная организация, входящая в рейтинг «200 крупнейших предприятий России». Агент, напротив, представитель малого бизнеса, не имеющий рычагов влияния на своего партнера. Как защитить интересы Агента?
Итак, в зоне разногласий — премия по агентскому договору, часть вознаграждения Агенту за выигранные иски в разных городах. Не важно, что предмет договора касался оказания юридических услуг — в торговых отношениях схема агентирования практикуется часто. То, что Принципал постоянно получал денежные средства из различных источников, — это «плюс» в пользу Агента. Однако сложно воспользоваться этим уязвимым моментом в позиции Принципала.
Агент оказался «между Сциллой и Харибдой» — оба варианта не сулили ничего хорошего. Но выход нашелся — подать заявление в третейский суд (помним условие о третейской оговорке, см. схему).
Предъявление исполнительного листа в банк, где был открыт счет Принципала-должника, оказалось действенной мерой — как было сказано в описании конфликта, Принципал получал платежи от многих организаций и не мог приостановить непрерывный денежный поток. От подачи заявления в третейский суд до взыскания денежных средств прошло около двух месяцев. Для сравнения: ныне действующий Арбитражный процессуальный кодекс РФ предусматривает аналогичный по времени срок только для того, чтобы заседание было назначено к слушанию в суде первой инстанции (всего судебных инстанций три).
Урок этого примера — бесполезно обращаться к переговорам, когда вас не готовы воспринимать как равного партнера. Не стоит переоценивать и роль судебного разбирательства — это сильно формализованная про- цедура, где легко допустить ошибку. Что касается жестких условий графика платежей и мирового соглашения, то, предчувствуя возможные возражения, хотелось, бы изложить субъективную точку зрения: люди для того и подписывают договоры и соглашения, чтобы их выполнять.
Дело было не в бобине...
Данная история несколько анекдотична, поскольку связана с неумением одной из конфликтующих сторон ясно выражать фактические обстоятельства дела в письменной форме. Итак, редакция газеты сдала на профилактику принтер уполномоченному сервисному центру (далее — Центр). Стороны определили цену ремонта в 10 долларов и согласились о взаиморасчетах путем предоставления рекламной площади. На следующий день Центр вернул принтер, однако его работоспособность редакция проверять не стала. Когда же впоследствии устройство включили, работать оно отказалось — раскрошилась деталь механизма подачи бумаги. Однако специалисты Центра, к которым пришлось обратиться снова, заявили, что, во-первых, требуется серьезный ремонт, а во-вторых, замена не просто «лежащих внутри деталек» (слова из экспертного заключения технического специалиста Центра), а целых блоков — это будет стоить 800 долларов, расчет — только денежными средствами.
Другого принтера у редакции не было, как, впрочем, и свободных 800 долларов. А газету выпускать надо... Обратились к посредникам-конфликтологам. Те попросили документы, сопровождающие прием-передачу принтера. Поскольку только на некоторых из них присутствовали печати и подписи Центра, не было никаких шансов передать спор на рассмотрение суда.
Жесткая ограниченность сроков потребовала применения других инструментов — переговорной техники. В ходе нескольких встреч с руководством Центра были получены другие, более легитимные, документы, свидетельствующие в пользу редакции. И главное, установлен диалог, когда стороны общаются, опираясь на законодательство и практику делового оборота. Так, например, гражданское законодательство запрещает одностороннее изменение условий договора. Как было сказано, стороны согласились о расчетах рекламной площадью. Поскольку четкая причинно-следственная связь между первым и вторым ремонтом была доказана, на каком основании стороны должны были отступать от первоначальных отношений возмездного оказания услуг со всей предусмотренной ответственностью исполнителя за качество работ?
Итак, путем переговоров и взаимных уступок стороны достигли компромисса: осуществить замену целого узла в оборудовании, способ оплаты — рекламой. В этом конфликте надо отдать должное руководителю Центра, его умению выслушивать оппонентов и способности к компромиссам.
Хотели как лучше, получили — повестку в суд…
Крупное рекламное агентство (далее — Агентство) получило заказ на разработку названия Завода. Заказ был срочным, и стороны быстро подписали договор. Заказчик подготовил стандартную заявку и сделал полную предоплату. Спустя три дня заказ был выполнен. Директор Завода остался доволен, но попросил паузу, чтоб обсудить новое название с коллективом. Через неделю Агентству сообщили, что заводчане не одобрили выполненную работу и вместо первоначального заказа требуется составить названия нескольких перспективных видов продукции. Фактически поступила новая заявка, и без дополнительной оплаты Агентство согласилось на выполнение других работ. Все это было сделано в устной форме: партнеры не стали обременять себя излишними бумагами.
В оговоренные сроки работа по новому заказу была выполнена, и стороны снова встретились для обсуждения результатов. И снова со стороны Завода прозвучала просьба дать время посоветоваться с коллективом. Далее события разворачивались с драматичностью латиноамериканского сериала. Директор Завода лег в больницу, а коллектив принял решение воздержаться от производства новых видов продукции: не то время, высокий риск, недостаток финансовых средств и т.д. А как насчет работы Агентства? Теперь она никого не интересует. Прошло время, и на первый план вышли принципы рыночной экономики, заставившие Завод взглянуть по-новому на отношения с Агентством. Предоплата была? Да. А акт приемки-сдачи работ? Нет. Взыскать с негодных должников!
Так родилось исковое заявление в суд. Естественно, руководствуясь нормами строгого, но справедливого закона, Завод потребовал вернуть не только стоимость работ, но и проценты за неправомерное пользование чужими денежными средствами. Сумма процентов к моменту подачи иска стала сопоставимой с ценой работы.
Конфликтологи порекомендовали Агентству поступить так, как предусматривает закон. В суд были направлены результаты работ, текст заявки, деловая переписка, односторонний акт о выполнении работ и письменные показатели свидетелей — сотрудников Агентства, непосредственно выполнявших заказ. В процессе судебного разбирательства конфликтологи настойчиво попросили суд заслушать показания свидетеля. Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявленного ходатайства и вынес решение на основании только имеющихся в деле письменных доказательств в пользу Завода. Обидно? Конечно.
Документальное оформление договорных отношений, факта передачи результатов работ необходимо для защиты своих интересов от недобросовестных партнеров.
Арбитражный суд не всегда рассматривает дело на основании всестороннего изучения материалов и порой выносит решение, ущемляющее интересы одной из конфликтующих сторон. При этом он отдает предпочтение письменным доказательствам, хотя процессуальное законодательство предусматривает любые виды и способы доказательств, полученных законным образом, в том числе свидетельские показания.
«Услуга» за услугу
Бухгалтерская фирма (далее — Фирма) арендовала офис на территории Института. В период аренды она обслуживала Институт по вопросам налогообложения и бухгалтерского учета. С развитием бизнеса Фирма решила переехать в другое здание. Накануне принятия решения о перемене офиса Институт выставил арендатору дополнительный счет за коммунальные услуги за прошедшие полгода. При этом вопрос о выставлении счета решался руководством Института субъективно: если арендная плата была «достаточно высока», считалось, что коммунальные услуги включены в ее состав, если нет — арендатору приходилось доплачивать.
В то же время Институт отказался оплачивать задолженность за услуги, оказанные Фирмой. В ультимативной форме он предъявил требование немедленно освободить офис и погасить задолженность по телефонным переговорам. Угроза отключить телефоны использовалась как аргумент для скорейшего произведения расчетов.
Фирма оплатила все счета за телефонные переговоры, попросив у директора Института продлить арендные отношения еще на небольшой срок. Также была предпринята серия переговоров с целью убеждения руководства Института в законности требований по оплате оказанных им услуг. Стороны не смогли достичь компромисса, и руководство Института стало препятствовать переезду Фирмы. Как быть?
Согласно подписанному договору в случае возникновения спора стороны должны были обратиться в третейский суд, что и произошло вскоре после переезда. Чтобы выехать за ворота Института, директор Фирмы предложил в залог администрации некоторую сумму для обеспечения возможных обязательств перед Институтом, которые могли появиться после проведения судебного разбирательства. Решение суда было вынесено в пользу Фирмы, обязательство прекратилось, а следовательно, и залог. Конфликт исчерпан с минимальными потерями.
Принципиально ли в этой ситуации то, что одна из конфликтующих сторон, чья позиция была уязвима, пошла на компромисс и согласилась на передачу денег в залог вместо жесткой критики действий администрации Института? Это уже не имеет значения. Важно то, что Фирма избежала угроз и применила законные методы разрешения конфликта.
Дисциплина прежде всего
В 1998 г. крупная компьютерная фирма (далее — Фирма) поставила ризограф вместе с набором комплектующих в небольшую рекламную газету (далее — Газета). Общая цена контракта составляла 110 тысяч рублей, включая проценты по товарному кредиту. При получении оборудования Газета оплатила 50 тысяч рублей и в течение двух месяцев — еще 10 тысяч рекламными услугами. Затем часть комплектующих была возвращена. В результате накануне финансового кризиса задолженность покупателя составила около 22 тысяч рублей. После кризиса Фирма перерасчитала задолженность по курсу доллара и предъявила счет Газете еще примерно на 50 тысяч рублей: дескать, оборудование-то долларовое! Поскольку директор Газеты поручился за свое предприятие, звонки с ультимативными требованиями раздавались у него дома.
Как быть? Прежде всего в этой сложной психологической ситуации консультанты определили, какое именно лицо принимает окончательное решение в компьютерной компании. Во-вторых, они настойчиво порекомендовали Газете воздержаться от самостоятельных переговоров с теми лицами Фирмы, которые применяли «право сильного» в этом неравном диалоге.
Затем был осуществлен точный расчет задолженности, поскольку и продавец, и покупатель запутались в собственных взаиморасчетах. Наконец, консультанты помогли добиться согласия сторон по прекращению обязательства путем предоставления в качестве отступного другого черно-белого ризографа в собственность Фирмы, небольшой денежной суммы и права размещать рекламу в Газете по текущим ценам. Акцент в диалоге был сделан на гражданское законодательство и соблюдение договорной дисциплины. Стороны воздержались от неправомерных действий по отношению друг к другу. Конфликт был решен без суда в течение месяца.
Неприятностей легко было избежать при соблюдении строгой договорной дисциплины и качественном бухгалтерском учете хотя бы в одной из конфликтующих сторон. Важен и психологический момент: непроизвольный выбор ролей «жертвы» и «палача» участниками конфликта, усугубление кризиса в диалоге.
«Заложники» залога
Крупная торговая фирма (далее — Фирма) получила валютный кредит в филиале банка (далее — Банк). С наступлением валютного кризиса она обнаружила, что даже при самой удачной конъюнктуре нет шансов угнаться за растущим долларом.
Консультантам были пред- ставлены тексты кредитных договоров, договоров поручительства и залога, а также экземпляры доверенностей лиц, действовавших от имени Фирмы при заключении договоров. В результате были найдены упущения в юридических документах Банка. В частности, оказалось, что договор о залоге был подписан лицом, не имевшим на это полномочий, по просроченной доверенности. Поскольку переговоры с руководителями кредитного отдела Банка закончились угрозами направить сотрудников службы безопасности для «разговора» с недобросовестным заемщиком, консультанты составили исковое заявление в суд. Непосредственно при подаче заявления они оповестили службу безопасности Банка о том, что вопрос «недобросовестности заемщика» будет решаться в арбитражном суде либо в милиции — в зависимости от способов, к которым прибегнет служба безопасности.
Фирме было рекомендовано все переговоры «замкнуть» на консультантов, избегать любых диалогов со службой безопасности Банка.
В результате нескольких судебных заседаний Банк убедился, что для обращения взыскания на заложенное имущество шансов у него нет. Во-первых, юридическая конструкция залога настолько громоздка, что в условиях, когда Банку грозил отзыв лицензии, говорить можно было лишь о залоге товаров в обороте — наиболее слабом месте Фирмы.
Принятые меры по обеспечению иска защитили имущество Фирмы от притязаний Банка надежнее бронированных дверей и решеток. Банк, в свою очередь, сумел оценить позицию судей по поводу так называемого залога, признанного недействительным. В итоге стороны договорились о мировом соглашении. Кредит был возвращен не по спекулятивному курсу доллара, а по «справедливому», о котором стороны договорились без оказания давления, понимая силу и слабость аргументов обеих сторон и неконструктивность позиционных торгов.
Двойная защита… от претензий
В марте 1998 г. заемщик подписал с Банком договор кредитной линии на сумму 100 тысяч долларов сроком на год. Проценты платились исправно, как вдруг возник финансовый кризис. Заемщик предпринял попытки погасить кредит досрочно. Из реально полученных 55 тысяч долларов он чудом вернул 16, покупая доллары по «подогретым» ценам.
После жарких дебатов в сентябре 1998 г. родилось дополнительное соглашение к договору, содержащее весьма интересные детали: в так называемых дополнительных условиях соглашения имелась запись: «Возврат кредита осуществляется по курсу 6,2 рубля за доллар…» Вот так! Заемщик быстро собрал рубли и в сентябре 1998 г. вернул остаток кредита в рублях по оговоренному курсу, вместе с процентами и пенями, набежавшими за несколько дней просрочки.
Но не тут-то было. Банк объявил дополнительное соглашение недействительным. Доверенность руководителя отдела по валютным операциям объявили просроченной, а заемщика — мошенником (позже против него было возбуждено уголовное дело). Осенью 1998 г. стороны предприняли серию переговоров с участием консультантов, где слышали от первых лиц Банка лишь угрозы. К тому времени Банк перевез остатки ранее заложенной обуви со складов заемщика на свои склады, объясняя это мерами по сохранности залога. Заемщик не стал препятствовать вывозу обуви, а направил соглашение об отступном (в целях компенсации убытков банка в результате финансового кризиса). Своими конклюдентными действиями Банк акцептовал данное соглашение — обувь принята по акту. Одним из условий соглашения об отступном является полное прекращение обязательств по валютному кредиту. Таким образом, консультанты помогли заемщику выставить двойную защиту от претензий Банка.
Далее потребовался предмет для спора. Заемщик внес совершенно смешную сумму денег на расчетный счет, которую Банк сразу списал, а затем подал иск о ее возврате. Суд произвел разбирательство по существу и пришел к выводу, что Банк действительно обязан вернуть заемщику неправомерно списанные деньги. В удовлетворении встречного иска Банка о взыскании задолженности по кредитному договору суд отказал. Разбирательство завершилось выдачей исполнительного листа о возврате денежных средств. Это означает, что заемщик полностью исполнил свои обязательства.
Данный пример иллюстрирует то, как правильное поведение и хорошо продуманный сценарий конфликта приводят к достижению цели. Банк применил силу и остался весной 1999 г. с зимней обувью. Всего было проведено примерно 10 судебных заседаний на протяжении полугодия, очные ставки по уголовному процессу с целью доказательства правоты заемщика. При этом Банк не брезговал ни фальсификацией документов, ни голословными обвинениями. В ходе конфликта потребовалась достаточное терпение.
«Порядочный» должник
Светлана передала в долг Алексею три тысячи долларов по расписке. Алексей не вернул долг в срок, сославшись на финансовые трудности. Он не отказывался от встреч, вел себя корректно, но постоянно находил поводы для отсрочки. Светлана стала чувствовать подвох, и действительно, знакомый юрист обнаружил неточность в расписке. Что делать?
После беседы с профессиональным посредником Светлана прибегла к следующей тактике в переговорах.
Светлана: Вы утверждаете, что оплатите через месяц?
Алексей: Конечно.
Светлана: А через два?
Алексей: Вы шутите, ну конечно!
Светлана: Тогда подпишите вексель.
Алексей: Зачем формальности, вы мне не верите?
Светлана: Конечно, верю. Просто чтобы внести ясность в достигнутую договоренность. Ведь вы заплатите, я могу не сомневаться?
Алексей: Ну какой разговор, дела идут неплохо.
По истечении двух месяцев Алексей снова нашел «объективные причины» для отсрочки, вексель был опротестован, затем получен судебный приказ. Алексей заплатил половину суммы по этому исполнительному документу добровольно, а в отношении остальной суммы было возбуждено исполнительное производство. Судебный пристав наложил арест на автомобиль — совместную собственность Алексея и его супруги. Алексей пытался обжаловать действия пристава. Вероятнее всего, взыскатель получит все, что ему причитается, а также проценты и пени по векселю по ставке Центробанка РФ.
Аналогичный метод истребования долга был успешно применен банкиром в диалоге с руководителем проектного института, который имел доходы от аренды, но никак не находил свободных средств для расчета по кредиту. Банкир получил кредит и проценты сполна, как только предложил вексель института его крупным арендаторам с небольшим дисконтом.