Эта статья — типичная для ее автора: довольно спорная, местами даже резкая. Только обижаться на «чудного академика», как он сам себя назвал, не стоит: объясняться с ним уже, к сожалению, поздно.
Академик Дмитрий Семенович Львов недавно ушел из жизни, и лучше просто поразмыслить над тем, в чем он все-таки глубоко прав. А резкости — от боли за Россию, от переживания за ее будущее.
14 августа 40 дней, как Дмитрий Семенович ушел из жизни. В память о выдающемся ученом, неравнодушном, истинно русском по духу человеке «ЭЖ» предоставляет ему слово…
«Объясните мне, чуднОму академику…»
Академик ДМИТРИЙ ЛЬВОВ
Главное препятствие и тормоз развития творческой инициативы, бизнеса, подъема экономики находятся в верхнем эшелоне системы управления. Постараюсь показать основные из них, которые являются, с моей точки зрения, главными и определяющими.
Показатели роста
Последние 2—3 года мы отмечаем существенный рост экономики. То, что Правительству РФ удалось удержать инфляцию на уровне 10%, -это бесспорно, сдвиг в повышении реальных доходов работников. Нельзя недооценивать и те усилия, которые Правительство и Президент направляют на развитие социальной сферы. Меня очень порадовали снижение смертности и рост рождаемости.
Во многих областях мы наблюдаем существенные признаки если не бурного, то, во всяком случае, наметившегося экономического роста. И мимо этого пройти нельзя. Это либо - общая стратегия развития, либо устойчивая тенденция, с которой надо считаться, и на данном пути нас ожидают более высокие макроэкономические показатели развития.
Вместе с тем, при внимательном рассмотрении более низких уровней управления — уровней предприятия — видно, что в ряде случаев, особенно в реальном секторе, и прежде всего в обрабатывающей промышленности и отраслях, которые определяют научно-технический прогресс, не все так благополучно, и вряд ли можно констатировать какой-то позитивный переломный момент.
Вот, скажем, очень важный показатель — доля производимой в нашей стране наукоемкой продукции по отношению к мировой доле. В
При четкой тенденции научно-технического развития рынки научной продукции сегодня просто отсечены от России. И пока нет сколько-нибудь поучительных или обнадеживающих примеров того, что в этом направлении что-то умелое или умное делается руководством страны. Меня это чрезвычайно беспокоит.
Если посмотреть на другие показатели, то и здесь обнаружим разорванную цепочку. Раньше мы имели одну из образцовых в мире систем: НИОКР, КБ, экспериментальные производства, серийные заводы. Однако сейчас все это уже позади.
В отдельных отраслях, которые определяют научно-технический прогресс, в частности в авиастроении, разорванный, разваленный исследовательский сектор. Экспериментальные базы находятся в плачевном состоянии. Серийные заводы, несмотря на достаточно большие активы, не обеспечивают и не могут обеспечить решение долгосрочных задач создания отечественных самолетов, которые нам нужны.
Но самая существенная проблема в том, что за годы реформ мы в значительной степени растеряли не только мощности и технологии, но и уникальные кадры. Сейчас они в какой-то мере удерживаются огромными усилиями конструкторов, наших замечательных патриотов — исследователей, разработчиков. Отсутствие, скажем, квалифицированных расточников или специалистов других специальностей стало проблемой номер один. Никто их не готовит, даже в авиации, а ряд аварий там приписывают человеческому фактору. Но ведь этот фактор действует во всех сферах.
Поэтому я бы очень осторожно подходил к экономическим и социальным показателям динамики роста и инфляции, и обратил бы внимание МЭРТ, Минфина, которые, к сожалению, отвечают только за формальные показатели, на те процессы, которые уже назрели и требуют своего кардинального решения. Если этого не сделать, то в ближайшей перспективе России не на что рассчитывать.
Техническая политика
Сегодня в нашей стране вольно или невольно, реализуется одна из возможных технических политик, связанная с сырьевой специализацией экономики. Нельзя сказать, что это плохо. Поток инвестиций, примерно чуть больше 48%, идет в первую очередь в ТЭК. Это правильно, ведь он капиталоемкий, требует огромного внимания, особенно в плане инвестиций.
Но в то же время мы постоянно испытываем колоссальный дефицит перераспределения ресурсов в наукоемких производствах, которые будут определять завтрашний день России, прежде всего в оборонном комплексе. И это не только танки, авиация, но и новые технологии, новые заделы. Здесь у нас колоссальные провалы, так как мы используем задел еще 80-х гг.
Та военная продукция, которая справедливо пользуется повышенным спросом на международных рынках, приносит, по существу, огромный ущерб России. Мы не учитываем в полной мере затраты на НИОКР, которые потребуются для создания новых отраслей, техники, тех же самолетов и ракет. Тем самым мы даем фору тому потребителю, которому все это поставляем. Сегодня экспорт в этом секторе составляет немногим больше 92%. Новейшая военная техника идет не к нам, а в Индию, Китай и другие страны.
А почему бы из той массы долларов, которая поступает в страну, не выделить средства, увеличив их в 2—3 раза или на порядок, на переоснащение армии? Но, «как так, это же не вписывается ни в одну либеральную идеологию?» — говорят нам. А разве вписываются в какую-нибудь идеологию такие огромные просторы, такая сравнительно низкая плотность населения за Уральским хребтом? И как «удержать» столь многообразную страну?
Перед нами сейчас не одна (это опасное заблуждение) Россия, а множество, каждая со своим менталитетом, со своей жизнью. Нельзя не заметить, что за последние 2—3 года назревают изнутри существенные всплески социальной агрессии со стороны молодежи. И это неслучайно. Имеет место социальная апатия, когда люди перестают верить власти, которую еще вчера с таким энтузиазмом выбирали.
Народ ждет, что кто-то сверху, как это уже было в истории России, скажет слова, которые объединят людей.
Сырьевая парадигма
Сегодня у нас реализуется так называемая сырьевая парадигма. Мы зажаты ею, и если не вырвемся из ее объятий, то не сможем рассчитывать на темпы роста 6% и выше (что крайне необходимо), а только на 1 — 2,5%. В нашей экономике и мире происходят существенные процессы, которые МЭРТ не замечает.
Самый северный город Канады находится на широте нашего Курска. Плотность населения там два человека на квадратный километр против 12 человек в районе Курска. У нас значительная часть территории за полярным кругом. Холодная суровая страна с неустойчивым земледелием.
Для поддержания жизненного уровня по стандарту Европы или Америки нужно от 3,5 до 6 т условного топлива в нефтяном эквиваленте. Нам же, чтобы достигнуть их уровня, требуется 18 т условного топлива на душу, а мы добываем около 8—8,5 т. Значит, нужно добычу нефти, полезных ископаемых увеличить в три раза, что практически невозможно.
Однако наше руководство с небывалой легкостью обещает, что мы будем жить так же, как на Западе. Но мы никогда не будем так жить. Да и не в этом наша цель.
Или же увеличить ВВП в 2 раза. Это ведь не просто так, а для решения каких-то задач. Удивительная вещь — ставить нереальные задачи, ни для людей, ни для промышленности.
Надо заниматься промышленной политикой, решать проблемы городов, муниципальных образований, где и живут люди.
«Нестратегические» люди
Перед нами стоит задача, требующая ответственности и, я бы сказал, разума. Меня поражает не только безответственность власти, но и то, что в нее приходят «нестратегические» люди.
Позволю себе небольшое отступление. Екатерина II была немкой, но именно ей принадлежат слова о том, что русский — не по крови, а по духу, то есть, как человек относится к России, готов ли он, если требуется положить живот за свою страну. Поэтому она и была великая русская императрица.
Нынешние руководители в этом плане никогда русскими не будут. Попробуйте проблемы такой гигантской страны решать с позиции рентабельности, окупаемости. Это чушь!
Сейчас в стране переведено огромное количество иностранных книг по экономике, учебников. Но объясните, пожалуйста, мне, такому чудному академику, почему за последние 5 лет обнаруживается все больше и больше так называемых «озоновых дыр» в экономической теории?
Потому что то, что справедливо для одной страны, абсолютно непригодно для другой из-за исходных принципов, аксиоматики.
Майкл Портер из Гарвардского университета написал прекрасные книжки, в том числе и по промышленному инженерному предприятию и управлению. Я все прочитал с большой симпатией. Главные его откровения, взятые сегодня у нас на вооружение, — это то, что предприятие от сырья до готовой продукции — предприятие прошлого. Сегодня надо выделять из комплексов, технологических этапов подразделения, которые должны специализироваться и развивать конкуренцию.
Наверное, в отдельных случаях это правильно. А принципиально в отражении реальности — абсолютно неверно. Мы наблюдаем ровно обратный процесс, связанный с резкой диверсификацией промышленного производства, которое и позволяет переносить ресурсы из одной сферы в другую и делать шаги в направлении научно-технического развития.
Тут существуют две проблемы — сырьевых ресурсов и интеллектуальной элиты, — которые в той или иной мере тормозят наше дальнейшее развитие.
Проблема сырьевых ресурсов
Вот написали работу о динамике цен на нефть. Основной ее лейтмотив, что регулирование ценовых пропорций на нефтяном рынке определяет Америка. И если завтра США захотят, они могут уменьшить спрос за счет развития своей нефтяной промышленности.
И наше Правительство лихорадочно создавало с
Полагаю, что в ближайшие 20—30 лет снижения цен (я имею в виду не конъюнктурные колебания) ожидать не стоит. Происходит процесс замещения традиционного фактора — основного капитала — природной составляющей. И это наглядно демонстрирует процесс перераспределения мировой добавленной стоимости из стран «золотого миллиарда» в развивающиеся сырьевые страны.
Сегодня ОПЕК контролирует до 60% всей добычи. Основная доля — две трети (!) — добыча национальных компаний. Транснациональные корпорации раньше были сосредоточены на наиболее привлекательных участках: где нефть и газ, а теперь вынуждены решать вопросы привлечения все новых инвестиций.
Поэтому закладывать в бюджет снижение цен и тем более создавать Стабфонд, с моей точки зрения, не следует. Это является стратегической ошибкой нашего Правительства и, к сожалению, нашей экономической науки.
Промышленная стратегия
Доля затрат на исследовательские работы, например, в США за последние 5 лет увеличилась в 6 раз. При этом их стоимость определяется не по замыкающим затратам, как для других факторов производств (это особенные продукты знаний), а по лучшим условиям для их проведения, имеющимся в мире. Если мы этого не сделаем, то все разговоры о промышленной стратегии окажутся пустыми.
Меня очень беспокоит то, что у нас создается ряд комплексов, промышленных объединений (впрочем, как и в сельском хозяйстве), которые направлены, на мой взгляд, не столько на созидание, сколько на разрушение. При непродуманной реструктуризации отраслей можно больше потерять, чем приобрести.
Сегодня у нас 50% импорта. На молокозаводе под Неаполем производят молоко, в котором лишь один натуральный компонент — вода. Все остальное — наполнители и жировая основа. И потом это молоко поставляется нам.
Или же торговый баланс. Раньше он рос высокими темпами, а теперь наблюдается резко выраженная тенденция к снижению. Где Минобрнауки, МЭРТ, Минфин, если однозначно к 2012, максимум к
Это потянет за собой цепь ликвидности банковского сектора, и тогда кризис 98-го года покажется нам «цветочками». Неужели не видно, что нас приближает к этому абсолютно неправильная макроэкономическая политика?
То же самое, произойдет и с развитием авиации. Компания «Туполев» исторически специализируется на тяжелых самолетах. Теперь они создают среднемагистральный самолет. Зачем мы позволяем развивать конкуренцию внутри? Ведь раньше главной задачей была конкуренция вне страны. Промышленная политика должна быть направлена именно на это.