Победить бедность на селе и обеспечить продовольственную безопасность России призвана Государственная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008—2012 гг., принятая на последнем заседании правительства.
Вообще-то этот документ должен был появиться гораздо раньше. Только за последние 6 лет общий объем импорта продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья, за исключением текстильного, вырос в 3 раза. Особенно мяса и молока. За минувшие январь-май, по справке Федеральной таможенной службы, импорт мяса увеличился на 30,6% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, в котором объем ввоза сравнялся с объемом собственного производства.
Казалось бы, полки магазинов ломятся от продуктов питания. Но как реально мы питаемся. Вот пример из аграрного региона. По сведениям Роспотребнадзора, в Бурятии уровень потребления продуктов питания населением республики колеблется от 48 до 73% от медицинской потребности:
Словом, лучше поздно, чем никогда – аграрный документ принят. Присмотримся к нему.
Он оставляет неоднозначное впечатление. С одной стороны, сформулирована государственная аграрная политика. Описаны и пути достижения целей. С другой, неясно, кому отдается приоритет – крупному производству или малому и среднему сельхозпроизводителю, хотя программа и содержит отдельный пункт по развитию малых форм хозяйствования на селе.
Посмотрим на возможности доступа к кредитным ресурсам. На повышение доступности кредитов для сельскохозяйственных организаций (читай: крупных производственных структур) намечается выделить из федерального бюджета 183,4 млрд руб., а для личных подсобных хозяйств (ЛПХ) и крестьянских (фермерских) хозяйств (КФХ) вместе взятых – 35,3 млрд. Получается, что 23 млн 051,4 подворий имеют доступ к кредитам в 5,1 раза меньший, чем 59,2 тыс. крупных производств. Между тем, Всероссийская сельскохозяйственная перепись
Получается, что государство снова делает ставку на крупные товарные хозяйства. А в отношении малых форм хозяйствования документ лишь декларирует повторяющиеся из года в год призывы «повысить финансовую устойчивость сельского хозяйства за счет мер по финансовому оздоровлению сельхозпроизводителей, расширению их доступа к кредитным ресурсам.
Ощущение, что вся проблема в доступности финансов. В этом ли ee суть? Для фермеров, пожалуй. А люди в личных подсобных хозяйствах обходится без доступных денежных ресурсов и ничего не просят. И кормят себя и понемногу других – только у 0,7% ЛПХ производство продуктов является основным источником денежных доходов. Если считать, что в среднестатистической семье три человека, выходит, что не менее 60 млн россиян обеспечивают себя и других продуктами питания с собственного подворья.
Так почему бы не простимулировать эту армию мелких сельхозпроизводителей, пусть заведут лишнюю свинку или буренку, засеют лишний гектар земли пшеницей? А дальше-то что – куда всю эту продукцию девать? Нет ныне заготовительных структур, овощехранилищ, зерноскладов, мясоперерабатывающих предприятий. Нет достойной замены былой системе закупок продуктов питания у населения. Может, именно на эту сторону дела стоило акцентировать внимание в государственной программе развития сельского хозяйства? Глядишь, можно было бы замахнуться не на 19,4% прироста производства сельскохозяйственной продукции и не на 2,8% прироста доли отечественных продуктов в товарных ресурсах розничной торговли продовольственными товарами.
Слов, нет: без мощных современных комплексов (животноводческих и растениеводческих) не обойтись. Более того, они могут стать локомотивами для малых форм хозяйствования. Но не просмотрели ли бюрократы настоящего своего кормильца?
