Мы продолжаем разговор о роли государства в экономике постиндустриального общества с ведущими специалистами. Искажение монополиями рыночных процессов в своих интересах может нанести вред не только экономике, но и обществу. Поэтому антимонопольная политика государства — это один из важнейших инструментов влияния. На этот раз мы пригласили ответить на вопросы «ЭЖ» руководителя Федеральной антимонопольной службы России Игоря Артемьева. Он считает, что роль государства состоит в уравновешивании давления монополий на открытый рынок.
— Как вы думаете, государство достаточно влияет на экономику России?
— В целом — да. Влияние можно мерить разными способами: например, оценивать его с точки зрения налоговых изъятий в ВВП, государственных расходов в ВВП, доли государственных предприятий, дерегулированности бизнеса и так далее. По этим показателям ситуация в нашей стране не очень благоприятная. И уровень налоговых изъятий должен быть меньше, и проблема дебюрократизации еще не полностью решена.
Государство играет огромную роль в регулировании многих ключевых сфер — от оказания общественных услуг до строительства инфраструктуры. Достаточно посмотреть на то, сколько инвестиций в экономику делается госпредприятиями и самим государством, какой объем социальной помощи оно предоставляет. Поэтому влияние государства на экономику я назвал бы и отчасти положительным.
— Каковы, по вашему мнению, основные сферы влияния государства на экономику: это регулирование рынков или финансовая, торговая, налоговая и прочая политика? Расскажите о наиболее важных и предпочтительных инструментах влияния.
— Мировой опыт выработал достаточно эффективных мер и сформировал понимание того, где и как должно участвовать государство. Это прежде всего налоговая и кредитно-денежная и таможенно-тарифная политика, поддержка экспорта различными инструментами, финансирование отдельных значимых проектов. Социальная политика также не может быть отдана рынку.
Антимонопольная политика, на мой взгляд, является важнейшим инструментом влияния государства на экономику — рынок не должен быть предоставлен сам себе. Даже такой ультралиберал, как Милтон Фридман, говорил, что нет ничего хуже, чем частная не регулируемая государством монополия.
Вред монополистической деятельности всегда рано или поздно проявляется и в экономике, и в политической системе. В Латинской Америке это приводило к революциям и гражданским войнам. В конечном итоге мировое сообщество осознало, что монополизм как таковой, создание картелей и злоупотребление монополий своим положением представляют очень серьезную экономическую опасность, поскольку препятствуют развитию малого и среднего бизнеса, препятствуют развитию демократии, особенно для стран с переходной экономикой. И во многих случаях государствами были установлены самые настоящие заградительные штрафы, введена уголовная ответственность.
В свое время экономический подъем в Японии и Южной Корее был связан именно с разрушением монополий. Эта борьба является одной из основных составляющих при строительстве сильной и открытой экономики, способствуя развитию демократии, потому что ее носителями являются именно средний класс и малый бизнес.
В России антимонопольное регулирование появилось только 15 лет назад. В начале 90-х годов антимонопольщики занимались вопросами защиты единого экономического пространства в условиях, когда отдельные губернаторы вводили запрет на вывоз продукции из регионов, разрушая экономические связи внутри страны. Наши коллеги и предшественники сформировали новое законодательство, отвечавшее тем условиям, когда речь шла не просто о высокой степени монополизации при капитализме, а вообще об олигархии. В 98-м году это привело к кризису и очень серьезным социальным потрясениям.
После этого возникла необходимость структурных изменений в органах государственной власти и в законодательстве.
— Создана новая организация — ФАС, и сейчас есть новый закон. Удовлетворены ли вы качеством антимонопольного законодательства в России? Насколько оно прогрессивно с точки зрения международного опыта? Остались ли еще нерешенные вопросы в этой сфере?
— Качество антимонопольного законодательства станет приемлемым тогда, когда в КоАП будут введены так называемые оборотные штрафы за его нарушение. Они уже прошли первое чтение в Государственной Думе и, надеюсь, будут приняты окончательно к концу года.
Такой подход к санкциям за нарушения гораздо более современен, чем штрафы в МРОТ (максимальный составляет 500 тыс. руб. — это немного для крупной компании), и отвечает международному опыту. В Европе компании могут быть оштрафованы более чем на 10% годового оборота. У нас же максимальный штраф составит 4% от выручки компании-нарушителя за год, предшествовавший году нарушения.
Закон «О защите конкуренции» и поправки в КоАП — это две составляющие одного целого, и рассматривать их нужно вместе. Кроме того, законодательство должно быть не застывшим, а живым, развивающимся, совершенствующимся в соответствии с развитием рынка.
Отмечу, что в отличие от других стран мы отказались от следственных функций. В Европе антимонопольные органы пользуются ими вплоть до установки прослушивающих устройств для раскрытия картельных сговоров. Мы считаем, что наша страна пока не готова к этому.
Современное антимонопольное законодательство даст возможность государству более эффективно бороться с теми причинами инфляции, которые вызывает монополизм.
Помимо монетарных факторов инфляции, есть немонетарные, к ним относятся в том числе и высокие тарифы естественных монополий, и повышение цен на некоторых рынках, прежде всего таких, как рынок нефтепродуктов. В этом плане новый закон «О защите конкуренции» позволит доказывать практику коллективного доминирования на рынке и штрафовать за злоупотребление положением на большие суммы.
— Термин «естественные монополии» применяется только в России, или это явление и термин характерны для многих стран? Какова специфика ограничения их деятельности? Есть ли положительный зарубежный опыт?
— Естественные монополии — не наше изобретение. Мировая экономическая наука еще в начале XX века выработала это понятие, и во всем мире оно используется с незначительными модификациями в названии. Так или иначе везде оно означает одно и то же — сферы деятельности, где эффективна только одна компания. Как правило, это отрасли инфраструктуры. Закон «О естественных монополиях» четко их очерчивает.
Бывают ситуации, когда отрасль выходит из режима естественной монополии, например, мы наблюдаем это в области связи. Когда была фиксированная связь — это была естественная монополия, мобильная связь уже таковой не является. Или еще пример — реформа электроэнергетики показала, что генерация электроэнергии у нас не должна быть естественной монополией, она может осуществляться любой частной компанией, а передача должна оставаться естественно-монопольной.
Что касается положительного зарубежного опыта решения проблем естественных монополий, то, например, применяются концессии, когда частная компания получает право управлять бизнесом естественной монополии. Таким образом, достигается эффективность и качество, а общество и государство оставляют за собой право контроля.
Мы очень внимательно следим за тем, как аэропорты — по своей природе естественно-монопольные — отдаются в управление частным фирмам, и в ряде случаев это способствует росту качества обслуживания пассажиров.
— Почему согласно новому закону о защите конкуренции государственная помощь может предоставляться только предприятиям ограниченного круга отраслей, включая сельское хозяйство, но исключая промышленное производство?
— Наша принципиальная позиция — государственная помощь должна предоставляться только в исключительных случаях. Иначе получается, что любой орган власти — мэр, губернатор — могут своей «приближенной» компании выделить земельный участок, дать кредит или обеспечить бюджетными средствами без каких-либо конкурсных и конкурентных процедур.
Госпомощь разрешено выделять прежде всего для поддержки Крайнего Севера, защиты окружающей среды, развития культуры. Производство сельскохозяйственной продукции включено в этот список в связи с тем, что эта отрасль нуждается в особой государственной поддержке. Это не только особенность нашей страны — во всем мире сельхозпроизводителей поддерживает правительство.