Законопроект о возрождении дефицита

Законопроект обсуждается уже несколько лет и стал фактически камнем преткновения между так называемым либеральным крылом власти (Минфин, Минэкономики) и «государственниками» (большая часть Кабинета министров). От имени большинства выступает обычно первый заместитель Председателя Правительства РФ Виктор Зубков. Его инициативы старательно гасят министр экономики Эльвира Набиуллина и искусный переговорщик — глава Минпромэнерго Виктор Христенко.

Сторонники госрегулирования упирают на эмоции. Как упирала недавно на парламентских слушаниях в Госдуме депутат от «Единой России» Наталья Ермакова, сравнивая цену литра молока у производителя (5 руб.) с ценой этого продукта в магазине (20 руб.). Еще обычно говорят, что в цене буханки хлеба стоимость зерна составляет лишь 20%. Это, мол, непорядок, и надо заставить продавцов отпускать товары людям по справедливой цене.

Латентные либералы пытаются возразить, что есть закон экономической природы, в соответ­ствии с которым каждый товар стоит ровно столько, сколько за него платит покупатель. И молоко, и зерно надо еще переработать, доставить в магазин. Имеются и прочие затраты. А единственным эффективным способом борьбы с действительно необоснованным завышением цен и получением сверхприбылей является антимонопольное законодательство, которое должно обеспечивать конкуренцию, а значит, служить установлению разумных цен.

Но такое законодательство в России есть. Имеется даже и Федеральная антимонопольная служба. Другое дело, как законы применяются и почему ФАС России часто бездействует. Так что никакого нового закона не требуется. Того и гляди придется писать специальные законы на все случаи жизни, начиная с того, как мух хлопать. Лучше, говорят либералы, просто и жестко заставить соблюдать уже установленные нормы.

На это «государственники» отвечают, что никак не регламентированы отношения между производителями и продавцами продукции этих производителей, торговые сети диктуют свои правила и в результате вся прибыль достается торгашам, а не труженикам.

На самом деле торговые сети могут диктовать свои правила только в том случае, если они занимают монопольное положение на рынке. Иначе ведь производитель может воспользоваться услугами конкурентной сети, которая предложит лучшие условия. И это тоже поле деятельности ФАС. Кроме того, известен, скажем, английский опыт, когда торговля и производители заключают некое соглашение, в котором прописаны согласованные правила поведения.

И это тоже в России есть. Называется — Кодекс добросовестных практик торговых сетей при взаимодействии с поставщиками продуктов питания. Он подготовлен Комиссией РСПП по торговле и услугам, Комитетом ТПП по предпринимательству в агропромышленной сфере и Союзом независимых сетей России.

Проще говоря, и предельные размеры прибыли, и возможные требования сетей к поставщикам уже описаны, отдельный федеральный закон на это тему вроде бы не требуется.

Но такой закон усиленно проталкивается в Думу. Зачем, если нет необходимости прописывать антимонопольные меры, если есть Кодекс добросовестных практик? Получается, что настоящая цель законопроекта — установить государственное регулирование цен, а значит, организовать неплохие должности регуляторов.

В СССР это называлось Госкомцен. Известный факт: в 70-х гг. прошлого века свой доклад президенту США о советской угрозе начальник ЦРУ начал с того, что подарил ему советский перочинный нож. И пояснил: «Поглядите, что на ручке написано: „Цена такаято“. Вот пока они пытаются командовать ценами, нам бояться особенно нечего, советская экономика будет успешно стагнировать».

Церэушник, кстати, говорил об этом со знанием дела. В начале 70х гг. во время жестокого экономического кризиса предыдущий президент Никсон вводил, так сказать, декретом государственное регулирование цен в американских магазинах. Никсон плохо кончил — позорной отставкой.

Россияне тоже знают, что такое госцены. Они были в СССР на все товары, правда, товаров не было на прилавках. В 90-х гг. генерал Александр Лебедь, прямой и честный человек, будучи губернатором, озаботился, что цены на детское питание в его крае слишком высокие, и приказал их снизить. Через пару недель красноярцам за детским питанием приходилось ездить в соседние регионы или просить тетушку из Москвы прислать баночку­другую. Лебедь свою ошибку признал.

Таких историй — пруд пруди. Их стоит помнить, особенно слушая выступление очередного оратора, обличающего происки спекулянтов.

А может, и впрямь нужен закон о торговле? К примеру, будет в нем прописано, что в каждом городе, в каждом населенном пункте страны столько­то площадей обязаны предоставить местные власти под магазины. Сейчас даже в Москве на одного жителя приходится только по 0,14 кв. м современных торговых площадок. В далеко не самой передовой в этом отношении Варшаве — по 0,59 кв. м. Какая уж тут конкуренция! Может быть, стоит ограничить аппетиты властей на установление ставок аренды, которые вместе с другими легальными и нелегальными чиновничьими поборами составляют до 70% конечной цены товара в тех же московских магазинах. По уровню этих ставок Москва на первом месте в Европе, впереди какогонибудь Лондона. Ну а всякие там бирмингемы или гамбурги у нас любой Захудалодранск по цене аренды опережает. Ограничения можно было бы ввести и в случае, когда арендодателями выступают госструктуры. И никто не стал бы протестовать.

Конечно, разбираться в принципах ценообразования, учиться применять экономические инструменты сложно. Проще, кажется, завоевывать популярность призывами к тому, чтобы приказать ценам стоять. Есть подозрения, что именно таким приказом может обернуться законопроект о торговле, который тогда можно будет назвать точнее — Закон о реставрации дефицита в РФ.