Действующая экономическая модель может обеспечить приличную жизнь примерно 20% россиян. Выбор нынче такой: или резко сокращать население, или идти на реформы. Об этом беседуют корреспондент «ЭЖ» Светлана Носенкова и член экспертно-консультационного совета Минэкономразвития России, президент Российской коллегии оценщиков Александр ГАЛУШКА.
С.Н.: В чем, на ваш взгляд, причина кризиса?
А.Г.: Прежде всего в значительном падении цен на углеводороды. Однако если ограничиться только видимой причиной, то выход из кризиса заключается в том, чтобы дождаться повышения цен на нефть, желательно до уровня более 100 долл. за баррель. Тогда и ВВП опять начнет расти, и бюджет будет профицитным, и золотовалютные резервы увеличатся... Только прогнозирование цен на нефть хотя и увлекательно, но бессмысленно. Получается, что развитие нашей экономики, а значит, и состояние социальной сферы зависят от совершенно непредсказуемого параметра. Падение цен на нефть обнажило ключевую проблему российской экономики, которая и является фундаментальной причиной российского экономического кризиса, — доминирование экспортно-сырьевой модели экономического развития в России.
С.Н.: Но есть страны, которые используют свои сырьевые ресурсы в качестве фактора экономического развития.
А.Г.: Вот именно — развития. Экспортно-сырьевая экономика в том виде, в котором она сложилась у нас, пагубна. Это экономика не умножения, а проедания национальных ресурсов. Она подрывает стимулы к диверсификации экономики, ее инновационному и инвестиционному развитию, поскольку рентабельность экспорта природных ресурсов значительно превышает рентабельность всего перечисленного. Такая экономика заражена «голландской болезнью» — негативным экономическим эффектом, при котором доминирование экспортно-сырьевой модели ведет к снижению конкурентоспособности обрабатывающих и иных отраслей экономики, вызывает в них снижение объемов производства, безработицу, рост экспорта и в конечном итоге приводит к перераспределению ресурсов в добывающий сектор экономики и общей деградации структуры экономики. В российской экспортно-сырьевой экономике преобладает природная рента, которая по своей сути — незаработанный доход, и возможность его получения не способствует увеличению эффективности производства и росту производительности труда. Для обеспечения функционирования российскому сырьевому сектору достаточно не более 20% от экономически активного населения страны, что закладывает тенденцию фактической десоциализации населения. Такая экономика, равно как и зависимая от нее социальная сфера, крайне неустойчива и непредсказуема в функционировании. Она порождает высокий уровень социальной несправедливости, ведь подавляющая часть населения не причастна или слабо причастна к сырьевым доходам (явным индикатором этого является очень большой разрыв в доходах наиболее богатой и наименее бедной части российского общества). Это тупиковая экономика.
С.Н.: Что делать?
А.Г.: Создать условия, при которых рыночный сектор российской экономики в целом работал бы так, как если бы сверхдоходов от использования природных ресурсов не было, а сами сверхдоходы применялись в качестве источника развития в сферах, не вызывающих у бизнеса прямого интереса. Однако создают долгосрочные условия экономического развития (наука, образование, инфраструктура и т. п.).
С.Н.: Как этого добиться?
А.Г.: Путем точной экономической оценки размера природной ренты и установления на этой основе не завышенной и не заниженной, а экономически оправданной платы за недропользование. Прямым следствием этого станет нормализация совокупной структуры платежей за недропользование (за худшие месторождения будут платить меньше, а за лучшие — больше). В значительной части российской экономики — в недропользовании — самым естественным образом возникнут «бюджетные ограничения» — базовое условие экономической эффективности, которое по своей важности находится в одном ряду с частной собственностью, рыночными отношениями, конкуренцией. В целом такой подход создает существенные предпосылки для экономически оправданного выравнивания рентабельности сырьевого и несырьевого секторов российской экономики.
С.Н.: Это реально?
А.Г.: В инструментальном плане — да. Более того, если говорить о краеугольном камне — реальной экономической оценке размера природной ренты и стоимости месторождений, то фактически подобная оценка регулярно дается в рамках оценки бизнеса сырьевых компаний. Имеется также успешный практический опыт масштабного перехода от административно устанавливаемой платы за использование государственной недвижимости к экономически обоснованной плате как на федеральном уровне, так и в большинстве регионов России.
С.Н.: В чем же проблема?
А.Г.: В том, что в сфере недропользования отношения до сих пор носят не гражданско-правовой, а преимущественно административно-правовой, то есть нерыночный, характер.
Решение проблемы «стерилизации» природной ренты носит принципиальный характер, поскольку без этого призывы к диверсификации, инновациям, эффективности не имеют экономической основы. Но одного только решения проблемы недостаточно для экономического развития. Хотя следует отметить, что дополнительным и сопутствующим результатом является экономически оправданное увеличение доходов государства как собственника месторождений и его возможностей в финансировании вопросов экономического развития.
Давайте посмотрим, чем мы располагаем и как это используем. На территории России сконцентрировано 40% мировых богатств, мы занимаем 14% мировой суши, а производим всего 2% от мирового валового продукта. У нас седьмая по величине экономика мира, а по индексу развития человеческого потенциала мы на 73-м месте. У нас традиционно высокий уровень человеческого потенциала и крайне низкая производительность труда (например, в шесть раз ниже, чем в США). И так почти во всем: потенциал есть (люди, интеллект, леса, земля, недра и т.д.), эффективно работающего капитала нет. Можно сказать, что бедная реализация богатого потенциала — исторический бич России. В такой ситуации главным стратегическим вектором экономического развития должны стать превращение скрытого или плохо используемого потенциала в эффективно работающий капитал (капитализация) и переход от доминирования экспортно-сырьевой модели экономики к экономике высокопроизводительной занятости и развития человеческого потенциала России.
Мы пока по большей части пребываем в условиях интеллектуальной ловушки, пытаясь разобрать экономический кризис в треугольнике «приватизация — либерализация — инфляция». Эти базовые показатели, безусловно, важны, но абсолютно недостаточны для понимания путей выхода из кризиса.
С.Н.: Антикризисная программа правительства включает в себя активизацию внутреннего спроса. Что, по-вашему, можно сделать в данном направлении?
А.Г.: С точки зрения повышения устойчивости российской экономики и развития внутреннего спроса существует три главных направления: жилье, сельское хозяйство и оборонно-промышленный комплекс. Строительство жилья дает самый большой мультипликативный эффект, то есть тянет за собой больше всего отраслей, что решает помимо прочего проблему трудоустройства. В чем сегодня проблема?
Финансирование стало недоступно, что существенно снизило потенциал строительной отрасли. Граждане не приобретают жилье, используя ипотеку, из-за больших процентов по кредиту. Нормальный уровень ставки по ипотеке — 5—6% годовых. Если она, например, 20%, то, конечно, покупка жилья становится недоступной и не носит массового характера. И здесь государственная помощь может выразиться в субсидировании процентной ставки в объеме разницы между сложившимся уровнем ставки и нормальным.
В сельском хозяйстве от государства требуется субсидирование ставки по агролизингу. Здесь также нормальный уровень ставки — 5%. Все, что выше, берет на себя государство. А государственный спрос на продукцию обороннопромышленного комплекса должен сопровождаться обязательным условием трансформации тех интеллектуально-технологических достижений, которые созданы, в гражданский сектор экономики на основе экономически обоснованной оценки их рыночного потенциала. Без этого условия будет спрос ради спроса.
С.Н: Выходит, что пора сделать выбор, от которого зависит развитие страны.
А.Г.: Кризис обнажил проблему выбора: или оздоровление, или консервация отсталости. Сейчас финансовая поддержка различных институтов приводит к тому, что государство в значительной мере консервирует технологическую отсталость и стимулирует снижение их ответственности. Поддерживая потребителя, который сам сделает свой выбор, мы стимулируем развитие внутреннего рынка и конкуренции. Во главу угла нужно поставить сущность проблемы и реальные нужды россиян.