Две калининградские беды

На конец марта в Калининграде анонсирован новый митинг протеста по типу нашумевшего декабрьского. Тысячи статей были посвящены рассказам об этих акциях. Но трудно найти ответ на простой вопрос: а чем, собственно, конкретно недовольны митингующие? Если отбросить обычные для жителя любой точки РФ претензии к властям, то чего на самом деле требуют горожане? За ответом мы отправились в столицу области.

Нас интересовала суть событий, а не то, кто, возможно, разыгрывает ситуацию. Сначала все-таки для любого розыгрыша ситуация должна как-то сложиться.

Банальные претензии к властям типа «построили не такой спортзал, какой нужен, а такой, какой не нужен…» и подобные тоже отметались: и в Калининграде, и в Воронеже, и в Цинцинатти легко найти недовольных.

Ссылки на особый менталитет и уникальную склонность к либерализму жителей полуэксклава мы проигнорировали как не самые существенные — как говорил герой старого фильма: «У каждого свои недостатки».

В итоге после бесед с представителями недовольных и членами калининградского правительства выявились две, кажется, главные калининградские беды, угрожающие содержимому карманов местных жителей, а потому способные двигать их к участию в самых разных акциях.

Беда первая: местная бюрократия

О ней подробно рассказал депутат Калининградской областной думы Игорь Рудников, признанный в городе знаток в этой области.

Речь — о мытарствах так называемых палаточников, то есть владельцев объектов малого бизнеса (магазинчиков, ремонтных мастерских, булочных), составивших изрядную часть митингующих.

В Калининграде наблюдается уникальная для РФ картина: примерно 70% местного ВВП производит малый и средний бизнес. Здесь функционируют более 12 000 объектов малого бизнеса, с которого кормятся в общей сложности несколько сотен тысяч человек. Примечательно, что только 40% калининградских палаток относятся к сетям, большая часть — семейный бизнес. И все они с 1994 г. находятся, как говорит депутат, в подвешенном состоянии. Дело в том, что каждые два месяца надо выпрашивать в городской администрации согласие на заключение нового договора на право установки объекта малого бизнеса. Обходится это, по данным И. Рудникова, от 100 до 2000 долл., не считая расходов на «переговоры» с пожарными и другими инстанциями.

Палаточники все это терпели, а чиновники горадминистрации размножались в благоприятной среде. Создали муниципальное унитарное предприятие «Муниципальная собственность», численность работников которого к прошлому году достигла 70 человек, неустанно трудящихся над выдачей двухмесячных позволений печь булочки или торговать консервами.

«Так бы и терпели, но администраторы в прошлом году возмутились, что больно вид у палаток обшарпанный, решили обязать всех собственников купить утвержденные приличные павильоны, — рассказывает И. Рудников. — На это палаточники возразили, что неоправданно делать инвестиции в бизнес, разрешение на который могут продлить, а могут и не продлить через два месяца. И в прошлом году предприниматели объединились в ассоциацию малого бизнеса, стали проводить санкционированные пикеты возле горадминистрации».

Этим заинтересовался уже губернатор Георгий Боос. Спросил, в чем дело.

«Цена предлагаемых павильонов 15 000 евро, — ответили ему палаточники. — Ладно, заплатим, но тогда продлите договоры хоть на три года».

Г. Боос поручает создать согласительную четырехстороннюю комиссию из представителей горадминистрации, палаточников, депутатов областного совета и правительства области. В ее состав вошел и И. Рудников. Летом появляется согласованное Положение о размещении объектов мелкорозничной торговли.

Все проголосовали за такой компромисс. В среднем на три года, а не на два месяца заключается договор с действующим предприятием, и эти три года его никто не трогает. После бизнесмен выбирает: тратить 15 000 евро или более на покупку павильона по утвержденному эскизу или закрывать дело. Если тратишься, то новый договор с тобой заключается уже на семь лет. Итого — десять лет. Ok, можно инвестировать.

Еще в Положении было прописано, что судьбу нового объекта — быть ему или не быть — отныне не сможет решать чиновник. Он лишь обязан принять заявку на размещение точки и дать в газете объявление, что поступила заявка на занятие такого-то места. Проводятся конкурсы на право установки объектов, победит тот, кто больше заплатит городу.

«В ответ горадминистраторы утвердили за собой право разрабатывать схему расположения объектов. Иными словами — право брать дань за включение в эту схему. Ладно, мы согласились», — говорит И. Рудников.

Но и палаточники, и губернатор недооценили мощь провинциальной бюрократии. С прошлого сентября согласованное Положение о размещении палаток банально зависло в горадминистрации. А только она имеет полномочия внести документ на утверждение горсовета. Так он и висел до декабря.

«Предприниматели опять идут к Боосу, — рассказывает И. Рудников. — Он снова собирает „весь круг“. Выслушивает жалобы чиновников, что не успевают они провести документ по всем инстанциям, поскольку ответственные люди и болеют, и в отпуска уходят, а кадров не хватает… Тогда губернатор выдвигает свое требование: до 12 марта (2010 г. — Примеч. ред.) все необходимые процедуры должны быть проделаны, при этом с бизнесом, который вкладывает свои деньги в дело, договоры следует заключать не на семь, а на 25 лет, а в схему размещения объектов непременно должны быть внесены все те палатки, которые уже стоят и работают».

Насчет 12 марта и И. Рудников, и другие представители бизнеса сомневаются. Они считают, что пока чиновники успешно саботируют губернаторские распоряжения, «чтобы протянуть до сентября, когда у него заканчивается срок полномочий, а там, глядишь, и не переназначат»…

«До Бооса все губернаторы были либо в доле, либо отодвинуты. И вдруг приходит человек, который сам отодвигает от кормушек», — объясняет этот саботаж И. Рудников.

Беда вторая: федеральная бюрократия

По совету местных собеседников мы провели эксперимент в гостиничном кафе. Спросили у официантки ненароком: «В России бывали?» Как и предсказывали советчики, она вопросу не удивилась.

Калининградцы ощущают себя на отшибе родины. И ко всем московским новациям относятся изначально предвзято.

Об этом нам откровенно говорил человек, которого в прессе часто называют одним из лидеров протестующих калининградцев, — Арсений Махлов, издатель газеты «Дворник».

Он рассказал о второй беде, которую можно определить как «гнет федеральной бюрократии», хотя сам А. Махлов такой смысл в свой рассказ не вкладывал.

Мы говорили о том, как Калининград был в СССР одним из центров фарцовки, как в свободной России местные жители массово занялись перегонкой в РФ машин из Европы, как кто-то из них сумел относительно разбогатеть и инвестировал деньги в развитие бизнеса. Большинство — в малый бизнес. Но именно из Калининграда родом и такие известные компании, как «Виктория» — российская компания-ретейлер, владелец сети продовольственных магазинов различных форматов, сеть «Бауцентр», торгующая товарами для ремонта и обустройства дома.

«Расцвету бизнеса способствовал закон об особой экономической зоне в первой редакции, — говорит А. Махлов. — Товары и комплектующие ввозились беспошлинно, а если перерабатывались хоть на 5%, то и вывозились без пошлин в РФ. Так компенсировались расходы на литовские транзиты, транспортные и организационные расходы. Но потом Боос приехал с новой редакцией закона».

По мнению А. Махлова, который отражает точку зрения значительной части местного бизнеса, старый закон перестает действовать в 2013 г., а новый «плох», так как в нем прописаны преференции, которые «являются региональными, льготы по двум местным налогам — на землю и на прибыль».

В итоге, резюмирует А. Махлов, есть понимание участниками рынка, что «после ухода старой редакции закона нет больше смысла работать здесь… Боос настаивает на инвестиционном бюджете области, но это лишь иллюзии».

На самом деле все не совсем так.

Действительно, с 1 апреля 2006 г. вступил в силу новый Федеральный закон «Об особой экономической зоне в Калининградской области» (№ 16-ФЗ). Но все таможенные льготы, предусмотренные прежним законом (№ 15-ФЗ), продолжают действовать в переходный период — десять лет, до 2016 г.

Причем в эти десять лет одновременно действуют и старые, и новые льготы.

После уже вводится новый порядок. Как сказано в Законе
№ 16-ФЗ, «резидентам зоны, осуществившим инвестиционные вложения в размере не менее 150 млн рублей в течение 3 лет, предоставляются налоговые каникулы на 12 лет по двум основным налогам — налогу на прибыль и налогу на имущество организаций. Первые 6 лет инвесторы освобождаются от уплаты этих налогов полностью, а последующие 6 лет — на 50% от действующей налоговой ставки».

Спрашиваем у министра экономики Калининградской области Александры Смирновой: «Но новые льготы меньше старых, не лучше ли было оставить привычные таможенные преференции?»

А. Смирнова отвечает, что, во-первых, в 2006 г. был актуален вопрос о вступлении России в ВТО, «а я и сейчас двумя руками за членство в этой организации, чтобы открыть для нас европейские рынки».

Но не только в этом дело. «Налог на прибыль и имущество — наши, а таможня — федеральное ведомство. Это федеральные деньги и таможня всегда находит возможности выставить счета. У нее ведь цель не производство развивать, а план выполнять», — говорит министр.

А. Смирнова приводит пример, как таможня прошлым летом ударила по калининградским производителям телевизоров (11 заводов). Калининградцы не просто собирали приемники из импортных деталей, но сами «лили» корпуса из пластика, производили ряд деталей. Кризис побудил таможенников искать новые доходы, тогда они поменяли таможенный код тюнера, готовый телевизор стал проходить под тем же кодом, и увеличилась пошлина. «Причем задним числом, — говорит министр. — В итоге на 15% повышается себестоимость, и заплатить по-новому надо за все прошлые годы».

Тогда же таможня вчинила сотням перегонщиков автомобилей требование заплатить десятки тысяч евро за ввезенные в последние годы автомобили, так как «вдруг» обнаружила, что речь-то шла о товарных партиях…

Одни перегонщики переждали и потом договорились, как расплатиться с таможней, — кешем и подешевле. А те, кто попробовал судиться, были почти разорены.

«Нет, проще хозяйствовать самим», — резюмирует А. Смирнова.

Вот, получается, в чем смысл нового закона — в обретении независимости от прихоти таможни как от влиятельной части федеральной бюрократии. Местные бизнесмены объясняют это проще: «Льгота всегда может стать хорошей приманкой в таможенной или еще какой мышеловке — заманят и голову оторвут».

По словам министра экономики, пришлось отбиваться и от желания федеральных ведомств не вводить десятилетний переходный период: «Тогда мы бы поимели бы 50 000 безработных».

«А не появятся ли эти 50 000 в 2016-м?» — спрашиваем у министра.

«Пока за два года появились 60 новых крупных инвесторов, которые работают по новому закону, ведь им-то не положен переходный период… Да и все понимают, что „отверточная сборка“ не может быть навечно. Новыми льготами на прибыль и имущество, которых, кстати, нет больше ни у кого в РФ, уже воспользовалась, к примеру, компания „Автотор“ и организовала сварочный и покрасочный цеха для КИА», — ответила А. Смирнова.

Проще было бы жить по-старому. Покупая, допустим, мясо в Польше, пропуская его через мясорубку и продавая фарш без пошлин в своем магазине в Подмосковье. Теперь же хочешь не хочешь, а надо думать, как и с чем врываться на европейские рынки.

Но дело в том, что по-старому уже никак не получится. Но это, признаемся, не беда, а задача сложная, но все-таки решаемая.