В судебной практике нечасто можно встретить правовые последствия применения п. 1 ст. 20.2, п. 1 ст. 129 Закона о банкротстве, устанавливающих требования к арбитражному управляющему, осуществляющего полномочия руководителя должника. ВС РФ обобщил выводы по данному вопросу в п. 1 недавнего Обзора.
По общему правилу, на конкурсного управляющего, осуществляющего полномочия руководителя должника, распространяются все требования, предъявляемые к руководителям юридических лиц федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (п. 1 ст. 20.2, п. 1 ст. 129 Закона о банкротстве).
В п. 1 Обзора ВС РФ конкретизировал правило, в соответствии с которым арбитражный управляющий, не соответствующий требованиям, установленным законом для руководителя юридического лица, не может быть утвержден его конкурсным управляющим.
ВС РФ подчеркнул, что не может быть руководителем организации лицо, ранее руководившее иной организацией, в отношении которой в ЕГРЮЛ содержится запись о недостоверности сведений о ее адресе или руководителе (подп. «ф» п. 1 ст. 23 Закона о регистрации).
Обозначенный ВС РФ подход закрепляет ранее сложившуюся тенденцию в суде данной практике. Так, например, в Определении ВС РФ от 10.12.2019 по делу № 307-ЭС19-13673, А66-15906/2018 суд уже указывал на то, что в отношении арбитражных управляющих применяются требования подп. «ф» п. 1 ст. 23 Закона о регистрации, а наличие в ЕГРЮЛ записей о недостоверности сведений в отношении юридических лиц, которыми ранее руководило лицо, препятствует его утверждению в качестве арбитражного управляющего в деле о банкротстве.
Однако ранее ВС РФ рассматривал требование о соответствии арбитражного управляющего указанным выше положениям Закона о регистрации как дополнительные, указывая, что положения подп. «ф» п. 1 ст. 23 Закона о регистрации не могут быть истолкованы как ограничивающие права арбитражного управляющего только по тому основанию, что он ранее в других делах о банкротстве на основании решения суда исполнял полномочия арбитражного управляющего в организациях, имевших недостоверный адрес (определение ВС РФ от 21.01.2019 № 307-ЭС18-14705 по делу № А44-8108/2016)
Такая позиция является более гибкой и большей степени отвечает интересам оборота. Однако сформулированное в п. 1 Обзора не содержит каких-либо исключений или оговорок.
Также вызывает сомнение предложенное ВС РФ нормативное обоснование ограничений. Несмотря на наличие специальной нормы, устанавливающий перечень требований для назначения лица конкурсному управляющему, а именно п. 2 ст. 20.2 Закона о банкротстве, суд апелляционной инстанции в качестве обоснования избрал п. 1 ст. 20.2 Закона о банкротстве, предусматривающий общее положение, согласно которому на арбитражного управляющего распространяются все требования, установленные федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации для руководителя должника (постановление Четырнадцатого апелляционного арбитражного суда от 06.03.2019 по делу № А66-15906/2018).
Интересно отметить, что ст. 20.2 Закона о банкротстве следует толковать, как общую норму, которая должна регламентировать объем полномочий арбитражных управляющих, на которых возлагаются полномочия руководителя должника, а не как процедурную норму, призванную установить критерии для отбора лиц-кандидатов, претендующих на роль арбитражных управляющих.
Иное толкование неминуемо приводит к необоснованному дублированию положений п. 1 ст. 20.2 Закона о банкротстве в п. 2 этой статьи. Следует отметить, что необоснованное дублирование в текущей редакции ст. 20.2 Закона о банкротстве есть, и видно это на примере соотношения абз. 2 п. 1 ст. 20.2 Закона о банкротстве одновременно с абз. 7 п. 2 ст. 20.2 Закона о банкротстве. Возможно именно подобные огрехи юридической техники и приводят к отсутствия стройной логики в правоприменительные практики.
С большой долей вероятности с выходом Обзора в судебной практике возникнет новый тренд, направленный на жесткое ограничение участия в делах о банкротстве арбитражных управляющих, ранее допустивших внесение в ЕГРЮЛ сведений о недостоверности в отношении должников и формирования нового профессионального стандарта для арбитражных управляющих, предполагающего совершение управляющим действий, направленных на устранение и недопущение недостоверности сведений о должнике.